Дополнительная информация
Аболин Анс Кристапович (1891 – 1938)
Аболин Анс Кристапович. Род. 1891, Доблинский уезд Курляндской губ. (Латвия); латыш, член ВКП(б), обр. среднее, директор Московского института народного хозяйства им. Плеханова, прож. в Москве: ул.Серафимовича, д.2, кв.165.
Арестован 10 декабря 1937. Подписан к репрессии по первой категории (расстрел) в списке "Москва-центр" от 3 февраля 1938 на 107 чел., №1, по представлению нач. 8-го отдела ГУГБ НКВД В.Е.Цесарского. Подписи: Сталин, Молотов, Каганович. Приговорен ВКВС СССР 19 февраля 1938 по обв. в участии в диверсионно-террористической организации. Расстрелян и похоронен на "Коммунарке" (Моск. обл.) 19 февраля 1938. Реабилитирован 28 июля 1956.
Таким он запечатлен на фотографии 1930-х годов – человек с грустными глазами, с сединой на висках. На VI пленуме ВЦСПС в 1937 году кто-то из выступавших сказал, что секретари ВЦСПС Аболин и Евреинов настроены пессимистически. Возможно, уже тогда они чувствовали скорый уход из ВЦСПС и вообще из жизни...
В ночь на 10 декабря соседи по подъезду до утра не могли уснуть: в квартире Аболиных шел обыск. На лестничных площадках и за закрытыми дверями царила гробовая тишина. Только в одной из квартир старая нянька горестно прошептала: «Господи, сначала его брата арестовали, а теперь и самого...» – «Молчи», – сказали ей.
Братья Аболины – Ане и Кристап жили в одном и том же доме на набережной Москвы-реки, только в разных подъездах. Ане Кристапович Аболин был секретарем ВЦСПС, а его младший брат Кристап Кристапович работал заместителем наркома финансов СССР.
Младшего брата арестовали 11 октября 1937 года, а старшего – спустя два месяца. А расстреляли по старшинству: первым старшего брата Анса – 19 февраля 1938 года, а 7 мая – Кристапа.
В семье латвийских батраков Аболиных было четыре сына – Кристап, Жан, Ян, Ане. Старший Ане – первенец – родился 28 октября 1891 года в Добленском уезде Курляндской губернии (Латвии). Ранняя смерть мужа заставила мать Анса искать работу в городе. Так они оказались в Парадаугаве – революционной окраине Риги. Здесь батрацкий сын впервые услышал призывы к борьбе за раскрепощение, свободу и справедливость. Работая грузчиком Рижского морского порта, Ане стал посещать нелегальные кружки, где читали и разъясняли Манифест коммунистической партии К.Маркса и Ф.Энгельса, работы В.И.Ленина и другие революционные издания.
Свою причастность к товариществу рабочих, к пролетарской солидарности Анс Аболин особенно остро почувствовал в период мощных революционных выступлений рижского пролетариата в 1905-1907 годах. В условиях наступившей в стране реакции, когда партия большевиков потерпела большой урон от репрессий, Анс Аболин вступает в ее поредевшие ряды. Член партии с 1908 года, он вскоре – всего год спустя – был избран товарищами по революционному подполью членом Парадаугавского районного партийною комитета. Через два года его избирают в Рижский горком партии. Одновременно он являлся членом пропагандистской коллегии и вел большую агитационную и пропагандистскую работу среди трудящихся масс. Воля и настойчивость, огромная тяга к знаниям, стремление самосовершенствоваться побудили Анса Аболина экстерном сдать экзамен на аттестат зрелости и продолжать еще более углубленно изучать марксистскую литературу.
В 1913 году Аболина призвали на действительную службу в царской армии. С началом Первой мировой войны его как солдата, имеющего среднее образование, откомандировали для учебы в военно-инженерную школу прапорщиков. На фронт А. К. Аболин прибыл, имея офицерское звание. Он быстро стал любимцем солдат-окопников, пропагандируя среди них ленинские идеи о превращении войны империалистической в войну гражданскую.
После свержения самодержавия солдаты избрали офицера-большевика Аболина в полковой и корпусный комитеты.
Победа Октябрьской революции ознаменовала коренной переворот всей жизни страны и судьбы каждого человека. Анс Кристапович Аболин был назначен комиссаром Московского народного банка. Когда
эсеры подняли мятеж в Ярославле, Аболин, по поручению Советского правительства, уводит оттуда эшелоны с золотыми запасами. Некоторое время Аболин работал заместителем председателя ЦК союза финансово-банковских работников.
В 1919 году А.К.Аболин под Саратовым командовал саперными частями, дошедшими с боями до Ростова-на-Дону. Как делегат от Кубанской армии А. К. Аболин участвовал в работе X съезда РКП(б) с решающим голосом.
Позже, вспоминая о своей боевой молодости, Аболин скажет: «Раньше я был бузливым человеком». Его энергия, организованность и инициатива были замечены в партийных кругах. В 1921 году Кубано-Черноморский обком партии утверждает Аболина заведующим партшколы, а затем заведующим агитационно-пропагандистским отделом обкома РКП(б). На X Всероссийский и I съезд Советов СССР (1922 год) он поехал, будучи секретарем Кубано-Черноморского обкома РКП(б). С осени 1924 по 1927 год А. К. Аболин работает заместителем заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК РКП(б) в Москве. А в 1927 году Аболин был направлен в Пензенскую партийную организацию, где его избирают секретарем губернского партийного комитета. Когда образовался Средневолжский край (в него вошли Пензенская, Самарская и Оренбургская губернии), А. К. Аболин стал вторым секретарем крайкома партии. В 1929 – 1931 годах – председатель ЦК союза работников просвещения.
Ане Кристапович Аболин являлся делегатом XI, XII, XIII, XIV, XV, XVI съездов партии, членом ВЦИК и ЦИК СССР ряда созывов, участвовал в работе VIII и IX съездов профсоюзов страны. В 1930-1931 годах Аболин – редактор газеты «Труд». В 1930-1937 годах – секретарь ВЦСПС. Сначала был кооптирован, а на IX съезде профсоюзов СССР Анс Кристапович Аболин был избран членом президиума и секретарем ВЦСПС. Поворот профсоюзов «лицом к производству» проходил при его активном участии.
Попав на профсоюзную работу, Аболин не мог не почувствовать двойственности своего положения. С одной стороны, от него и других секретарей партия требовала инициативы и активности в мобилизации масс на досрочное выполнение пятилетних планов, а с другой – каждый шаг требовал согласования с вышестоящим партийным органом. С одной стороны, на ВЦСПС давило Политбюро и Оргбюро ЦК ВКП(б), а с другой – напирали массы трудящихся, рядовые члены профсоюзов, которые требовали защищать их интересы, заботиться о повышении их реальной зарплаты, улучшении жилищных условий, снабжении продуктами и товарами народного потребления. Однако у секретариата ВЦСПС не хватало времени для решения этих насущных проблем. На ВЦСПС партия взвалила множество несвойственных профсоюзам функций, превращая их по сути в часть государственного аппарата. Ликвидация Наркомата груда и 1933 году привела к тому, что функции в области социального страхования были возложены на профсоюзы, и это потребовало много примени и сил для налаживания дела. В 1934 году профсоюзам передали функции низовых органов РКИ – и это также расширило круг профсоюзных обязанностей. Но самой главной головной болью для профсоюзом стало их разукрупнение, проведенное в 1931 и 1934 годах но инициативе Сталина и ЦК ВКП(б). Новые профсоюзы, не успев провести свои съезды и избрать руководящие органы, вновь были разукрупнены, ЦK союзов были разбросаны по всей стране, что затрудняло их связь с ВЦСПС – все это привело к грубым нарушениям профсоюзной демократии, к отрыву профорганов от масс. Обо всем этом шла реп» на VI пленуме ВЦСПС в 1937 году, и весь секретариат подвергся резкой критике профсоюзных работников. Под огонь критики попал и Л. К.Лболин. Он выступил с заявлением освободить его от занимаемой работы. Речь его дышала искренностью и болью за профсоюзы, за то дело, которым он занимался. Он говорил о лавине текущих вопросов, которая давила на секретариат. «Мы уходили ежедневно в 12 и 1 час ночи, работали очень много... В моем дневнике вы найдете вопросы – от английских машиностроителей до пенсий, инвалидов и пособий человеку, которого по дороге обворовали... Резолюций писал много, людей принимал очень много... Когда у нас стало 163 ЦК профсоюза и 80 совпрофов недовольства стало больше; требования от советских органов, правительства, вопросы Наркомтруда, пенсии, инвалиды, приемы – эта текучка навалилась... За последние 1,5-2 года я поседел – так переживал. Мы зарылись в мелочах, резолюциях, постановлениях, а крупные вопросы до конца доработать не сумели». В выступлении Аболина, помимо его желания, прослеживалось главное сковывающее звено: роль партии. Он говорил, что секретариат и президиум ВЦСПС 1,5 года жили в ожидании платформы к перевыборам профорганов, а без санкции партии и одобрения этой платформы они не могли провести выборную кампанию. Профсоюзы были беспомощны и в решении многих других вопросов, с которыми к ним обращались люди. «Когда приходят к секретарю, – говорил Аболин, – обещание можно дать только тогда, когда знаешь, что сможешь его выполнить. Я намеренно не давал никаких обещаний по вопросам, по которым знал, что не могу помочь».
Одним из недостатков в работе ВЦСПС, считал Аболин, было отсутствие остроты в постановке вопросов. А это означало, что дело опять упиралось в ЦК ВКП(б), так как только там можно было разрешить проблемы взаимоотношений с хозяйственниками, госорганами.
«Раньше – на старой работе, – говорил Аболин, – я был бузливый человек, а сейчас в ВЦСПС эту остроту потерял».
При выборах нового состава секретариата и президиума ВЦСПС Аболин рекомендовал оставить Н.М.Шверника – для преемственности линии профдвижения.
Полное горечи выступление Аболина в 1937 году резко контрастировало с тем, что он заявлял на партгруппе ВЦСПС в 1935 году, когда утверждал, что «разукрупнение профсоюзов было важнейшим мероприятием, которое партия проводила, чтобы важнейший приводной ремень работал правильно, в интересах партии, в интересах рабочих масс, для разрешения стоящих задач». Увы, прозрение иногда наступает очень поздно... Так же было и с новым лозунгом профсоюзов. Только в 1935 году, после заявления Сталина о кризисе профсоюзов, Аболин пришел к выводу: «нужен лозунг: "Внимание к живому человеку"». А ведь вся работа профсоюзов с начала 1930-х годов шла под другим лозунгом: «Лицом к производству». За эти ошибки пришлось тяжело расплачиваться и профсоюзам, и их руководству. Но прежде всего от этого пострадали миллионы людей, рядовые члены профсоюзов, чьи насущные интересы были ущемлены, а их права урезаны, включая главное право – на жизнь. Вскоре это пришлось почувствовать на себе и семье Аболиных.
С осени 1937 года Ане Кристапович Аболин был назначен директором Института народного хозяйства им. Плеханова в Москве. Жена А.К.Аболина Анна Тимофеевна (в девичестве Дмитренко) тоже занималась научной работой. Агроном-агрохимик, кандидат сельскохозяйственных наук, она работала в Московском всесоюзном институте физиологии растений АН СССР. В семье Аболиных проживали престарелые родители Анны Тимофеевны и ее сестра.
Арест Анса Кристаповича Аболина отразился на всей семье. Анна Тимофеевна, член партии с 1920 года, в прошлом – боец ЧОН, а позже – старший научный сотрудник Академического института тоже была арестована как жена врага народа. В архиве музея «Дом на набережной» есть копия допросов А.Т.Аболипой. «Вы являетесь участником антисоветской контрреволюционной организации», – сказал ей следователь. «Нет, не признаю. Я не состояла в данной организации», – ответила мужественная женщина. С 1930-1931 год она находилась в концлагере под Карагандой. В последние годы занималась научной и педагогической деятельностью в Ташкенте. Пoxopoнeнa в Самарканде. А прах ее расстрелянного мужа захоронен в могильнике «Коммунарка» в Бутово под Москвой. А.К.Аболин был реабилитирован 28 июля 1956 года. Посмертно. В 1957 году был реабилитирован и его младший брат Кристап. В 1956 году была реабилитирована и восстановлена в партии А.Т.Аболина. Двадцать лет понадобилось для того, чтобы смыть с Аболиных клеймо врагов народа. Справедливость восторжествовала, когда миллионов людей уже не было в живых. И среди них – бывшего секретаря ВЦСПС Анса Кристаповича Аболина.
Опубликовано: в газете "Солидарность", 2006г.
