Дингес Георгий Генрихович

ВЫДАЮЩИЙСЯ ДИАЛЕКТОЛОГ
 

     Георг Дингес был ведущим германистом России. Его изыскания в области поволжско-немецких диалектов остались непревзойденными. К важнейшей публикации на эту тему, которая носит название "О наших диалектах", прилагается лингвистическая карта наречий кантонов бывшей республики немцев Поволжья.

     Сын поволжского немца-колониста Георг Дингес изучал атлас немецких диалектов у профессора Фердинанда Вреде в Марбургском университете. На магистерском экзамене, который он сдавал в 1920 г. в присутствии профессоров В. М. Жирмунского и Макса Фасмера, ему пришлось обсуждать западносредненемецкое происхождение большей части наших диалектов, и, в частности, баварско-пфапьцское наречие католических немецких деревень. И в своей кандидатской диссертации "О русском влиянии в диалектах немецких колонистов Самарской и Саратовской губерний" он обосновал подразделение поволжско-немецких диалектов на восточносредненемецкий и западносредненемецкий.

     Профессор Г. Дингес заведовал кафедрой германистики в Саратовском университете. В 1930 г. он стал проректором педагогического института в Энгельсе. Но вскоре после назначения он "впал в немилость", хотя его поволжско-немецкий лингвистический атлас и словарь были близки к завершению. Он "попал" в Сибирь и умер, когда ему был лишь 41 год, в октябре 1932 г. в Новосибирске от сыпного тифа.

     Архивы располагают лишь небольшим количеством публикаций Г. Дингеса. Поэтому весьма ценным является выпущенный в 1932 г. в Берлине и Лейпциге сборник собранных им народных песен с иллюстрациями и мелодиями. Уже тогда укрепилось мнение, что нельзя терять времени, нужно спасать все, что еще можно спасти. Так, например, процитируем журнал "Восточная Европа" № 8 (1932-33 гг. с. 183-184): "Прекрасно, что старинные немецкие народные песни, еще до того как их предали забвению, собраны прилежной рукой и записаны во всем их своеобразии. Пожалуй, недалеко уже то время, когда отзвучит над Волгой немецкая песня и с ней исчезнет еще один кусочек старинной российско-немецкой деревенской культуры". Что ж, после уничтожения церкви, старинной деревенской общины и личности в Советском Союзе практически не существовало народного немецкого поэтического искусства - только поэзия социалистического реализма, которая воспевала соцсоревнование, ударные бригады, пятилетку, трактор, выполнение плана, атеизм и прочее. Открывал заново и возвращал своим землякам старинные немецкие народные песни поволжско-немецкий лингвист Виктор Клейн из Новосибирского университета в газете на немецком языке "Нойес Лебен", которая издается в Москве. Там всегда значится, что это песни из собрания Виктора Клейна. К сожалению, они слишком поздно приходят к немецкой молодежи, которая с 1941 г. рассеяна по огромным сибирским и среднеазиатским просторам и большей частью уже разучилась говорить по-немецки или, по крайней мере, до того забыла родной язык, что этими песнями уже ничего не сможет начать.

     Все поволжские немцы знают, что "в каждой деревне говорят по-другому, но был язык, который нравился крестьянам". И все же там, на Волге, были люди, которым местное наречие не нравилось. К ним относились некоторые пасторы из Прибалтики, которые говорили крестьянам, что их язык - не настоящий немецкий, что никто в Германий так не говорит и никогда не говорил. Удивился и один русский учитель, работавший еще до 1 мировой войны в поволжско-немецкой деревне, когда спросил ученика, как будет по-немецки "коза" и получил в ответ "Gaas, a Gaas". Он еще мало понимал по-немецки, и то "литературный" язык, и был немало удивлен, когда узнал, что "Gaas" на литературном немецком означает не только "коза", но и "керосин". "Ну и язык у вас" - сказал он. Ученик после этого не хотел больше идти в школу, потому что там "высмеивают человека из-за его языка".

     И вот, наконец, появился Георг Дингес из Блюменфельда. Он провел некоторое время в Германии, стал профессором и посвящал своих земляков в тонкости их языка. Г. Дингес прежде всего указывал на то, что по-настоящему образованные люди, в частности и пасторы, всегда интересовались немецкими диалектами. Так, пастор Фридрих Дзирне из Прибалтики писал на наречии немцев Поволжья. Его соотечественник Август Лозингер писал свои рассказы на так называемом "испорченном крестьянском языке". Г. Дингес цитировал Иоганна Вольфганга Гете, который в своем жизнеописании "Поэзия и истина" пишет: "Каждая провинция любит свой диалект (свое наречие), так как он является как раз той стихией, в которой черпает дух душа".

     В деревнях на Волге наречия перемешались, и возник местный диалект. Но наречия даже в одной деревне не слились совершенно, хотя люди жили бок о бок уже более 150 лет.

     В "дочерних" поселениях, где обосновались жители из базовых колоний, несколько наречий поначалу "сосуществовали". Впоследствии самое "слабое" исчезало или несколько наречий начинали сливаться и возникало новое. Дингес назвал в качестве примера свой родной Блюменфельд, "дочернее" поселение, чьи жители большей частью прибыли из Крафта.

     Здесь сохранилось наречие, которое ближе всего литературному языку. Но так было не всегда. Каждое из четырех наречий что-то потеряло и - что-то приобрело.

     Диалекты немцев Поволжья обогащались, создавая новые слова, которых не существует в языке немцев Германии. Однако еще большие изменения внесло в поволжско-немецкие наречия введение русских слов. Георг Дингес утверждал, что их около 800. Вот что говорил Дингес: "Все же у некоторых, кто слишком много мнит о себе, русские слова косяком идут". Поволжские немцы позаимствовали ряд слов русского языка для чего-то нового, или для тех вещей, которых в 18 веке, во время их исхода из Германии, еще не существовало, например: самовар, пуд, пристав, арбуз. Г. Дингес писал, что все немецкие наречия на Волге, за исключением диалекта меннонитов, были литературными.

Matthias Hagin
Из альманаха "Heimatbuch 1973-1981"
Публикуется по материалам газеты "Neues Leben"

О ДИНГЕС Г. Г. — ПЕШКОВОЙ Е. П.

ДИНГЕС Георгий Генрихович, родился в 1891 в Блюменфельде Палласовского кантона Республики Немцев Поволжья. Получил высшее образование. Проживал в Покровске под Саратовом, преподавал на педагогическом факультете Саратовского государственного университета и в Педагогическом институте; профессор-лингвист; научными трудами известен за границей. Женат на Эмме Готфридовне Дингес, в семье — четверо детей. 31 января 1930 — арестован, отправлен в Москву и заключен в Бутырскую тюрьму. В августе 1930 — к Екатерине Павловне Пешковой обратилась за помощью его жена, Эмма Готфридовна Дингес.

7 августа 1930

 «Многоуважаемая Екатерина Павловна Не зная Вас лично, я в тяжелую минуту обращаюсь к Вам за помощью и советом и думаю, что Вы отзоветесь на мою просьбу в следующем: Мой муж, профессор пед<агогического> фак<ультет>а Саратовского Гос<ударственного> Университета и Пед<агогического> Института в г<ороде> Покровск АССР Н<емцев> П<оволжья> Георгий Генрихович Дингес был арестован органами ОГПУ 31-го янв<аря> 1930 г<ода>. Он видный лингвист и известен благодаря научным трудам у нас и заграницей. Он честный работник, предан советской власти, имеет немало заслуг, и я не понимаю, почему его так долго держат. Ведь уже седьмой месяц идет следствие. Неужели нельзя было до сих пор узнать, виновен он или нет. У него здоровье неважное, он мне писал (свидания не имею), что чувствует себя очень плохо, ослаб, болят легкие и сердце. А у меня четверо малолетних детей, при моем жаловании в 75 рубл<ей> в мес<яц> (без вычетов) и нам приходится крайне трудно. Средств нет, запасов нет, долгов полно. Что делать? К кому обратиться, не знаю. Обращалась к Саратовскому прокурору, говорит всегда: “Следствие идет, ничего не знаю”. Но кто же знает, и когда окончится следствие, неужели нет законных сроков? Я бы уже съездила в Москву, но боюсь тратить деньги без толку. Так вот, я и прошу Вашего совета, как мне поступить в данный момент. Прошу Вас, что можно узнать и сообщить мне в заказном письме по адресу: г<ород> Саратов, Радищевская 5, кв. 10. Эмме Готфридовне Дингес, две марки по 10 коп<еек>, прилагаю. Э. Дингес. Саратов, 7/VIII-1930 г<ода>».

В сентябре 1930 — к Екатерине Павловне Пешковой обратилась за помощью Гильда Георгиевна Дингес, дочь Георгия Генриховича Дингеса.

20 сентября 1930

 «Многоуважаемая Екатерина Павловна. Обращаюсь к Вам с большой просьбой, сообщите нам что-нибудь о нашем отце, профессоре Саратовского Университета Георгии Генриховиче Дингес. Он арестован 30-го января и теперь перевезен в Москву, и мы ничего о нем не знаем. Мама писала Вам, но не получила ответа. Теперь мама уехала в уезд по службе и там заболела брюшным тифом. Старший мой брат, которому 15 лет, тоже уехал в уезд служить, а я теперь осталась с младшими детьми и не знаю, чего делать. Мне бы хотелось переслать папе теплое пальто, белье и хотя немного денег, но я не знаю, куда ему писать. Очень, очень прошу Вас, узнать, где находится и здоров ли наш отец и сообщить нам. Адрес: Саратов, Рабочая 2, кв. 1. Гильде Дингес».

Осенью 1931 — о судьбе Георгия Генриховича Дингеса вновь запрашивали Помполит. 1 февраля 1932 — он был приговорен за шпионаж к 3 годам ссылки и отправлен в Западную Сибирь .

ГАРФ. Ф. Р-8409. Оп. 1. Д. 517. С. 59. Автограф. 

ГАРФ. Ф. Р-8409. Оп. 1. Д. 517. С. 62. Автограф.

ГАРФ. Ф. Р-8409. Оп. 1. Д. 1716. С. 21-28. 

ДИНГЕС (Dinges) Георгий Генрихович (Гeopг) (30 ноября 1891, с. Блюменфельд Новоузенского у. Самарской губ. - февраль 1932, с. Колпашево Западно-Сибирского края), лингвист, этнограф, профессор (1923). Из семьи зажиточного немецкого колониста. Окончил историко-филологический факультет Московского университета (1917) и защитил кандидатскую диссертацию "О русском влиянии на говоры немецких колонистов Самарской и Саратовской губерний" (М., 1917). С юных лет увлекался изучением немецких диалектов, в 1914 участвовал в экспедиции по немецким колониям Поволжья, описал говор колонии Крафт ("Гласные говора села Крафт", рукопись). В 1916 опубликовал первую научную работу "Этнографический состав населения Новоузенского уезда Самарской губернии".

С 1917 заведующий высшим начальным училищем и председатель волостного Совета в с. Моргентау. В мае-октябре 1918 член Поволжского Комиссариата по немецким делам, участвовал в организации Автономной области немцев Поволжья. С ноября 1918 преподавал в Саратовском университете: заведующий немецким отделением (с 1919), доцент кафедры германской филологии (с 1921), профессор кафедры западноевропейских языков и литературы (1923). Организовывал многочисленные научные экспедиции с участием ученых и студентов с целью изучения языка и этнографии поволжских немцев (1919-28). Одновременно занимался созданием в Покровске Центрального музея АССР немцев Поволжья (с 1926 его директор) и Центрального Бюро по изучению диалектов немцев Поволжья (позднее - Языковая комиссия). С 1929 проректор Немецкого государственного педагогического института(Покровск).

Дингес вел активную научную и общественную деятельность: секретарь Совета Саратовского института иностранных языков, заместитель председателя лингвистического отделения педагогического факультета и член редколлегии "Ученых записок" Саратовского университета по педагогическому факультету. Участник Неофилологического съезда в Берлине (1924), с научными целями посетил Гессен и Росток; работал в "Немецком лингвистическом атласе" в Марбурге.

Автор многочисленных работ на русском и немецком языках, в т. ч. неопубликованных ("Словарь поволжско-немецких говоров", "Лингвистический атлас поволжско-немецкой области", "Библиография говоров поволжских немцев", ч. 1 и др.).

Был женат на Эмме Дингес, урожденной Шлотгауэр. В 1930 репрессирован и выслан в с. Колпашево.*)

Соч.: К изучению поволжско-немецких говоров (результаты, задачи, методы), "Ученые записки Саратовского Университета", 1925, т. 4, в. 3; Eine neue Landkarte unseres Gebiets (обозрение карт территории немцев Поволжья с середины 18 в. до наших дней и критический разбор карты А. Маттерна), "Unsere Wirtschaft", 1923, № 9; Über unsere Mundarten - mit Sprach-Karte der Wolgadeutschen Mutterkolonien, Beiträge, in: Zur Heimatkunde des deutschen Wolgagebiets, Pokrovsk, 1923; Zur Erforschung der Wolgadeutschen Mundarten (Ergebnisse und Aufgaben), "Teuthonista", (Berlin-Lpz.), № 1, 1925; Vorschlag zur Schaffung eines Normalvokalsystems auf Grammophonplatten, ibid; Wissenschaftliche Dialektforschung in der Autonomen Republik der Wolgadeutschen, "Wochenbericht der Gesellschaft für kulturelle Verbindung der Sowjetunion mit dem Auslande", 1927, № 11-12; Aufgaben der Ethnographischen (Volkskundlichen) Abteilung unseres Zentralmuseums, "Maistube", 1925, № 36, 37; Wolgadeutsche Volkslieder mit Bildern und Weisen (Hrsg. mit Unterstützung der Deutschen Akademie und des Deutschen Volksliedarchivs von G. Dinges), Berlin-Lpz., 1932.

Лит.: Миронов С. А., Жирмунский В. М., История изучения немецких диалектов в СССР, "Известия АН СССР", 1971, т. 30 , в. 4; E p и н а Е. М., Очерки истории культуры Немецкой автономии на Волге, Саратов, 1995; E p и н a E. M., M а л о в а Н., К истории Центрального музея АССР НП, "Феникс", Алма-Ата, 1997, декабрь, № 20; М а л о в а Н. А., Отдел социалистического строительства Центрального музея АССР НП, "Сообщения Энгельсского краеведческого музея". В. 5. Немцы в Саратовском Поволжье, Саратов, 1997; J e d i g H., Die Anfänge der deutschen Dialektologie in der Sowjetunion, in: Referate der Kulturtagung der Deutschen aus Rußland/UdSSR vom 2. bis 4. Juni 1989 in Stuttgart; H a g i n M., Namhafte Wolgadeutsche, in: Heimatbuch der Deutschen aus Rußland, 1973-81; B e r e n d N., J e d i g H., Deutsche Mundarten in der Sowjetunion. Geschichte der Forschung und Bibliographie, Marburg, 1991.

E. Ерина (Энгельс).

Энциклопедия "Немцы России", т.1, с. 715.

______________

*) В 1930 Георгий Дингес был арестован по групповому делу немецкого католического духовенства Поволжья. Обвинялся "в шпионской работе и активной антисоветской национал-шовинистической агитации". Дело его было выделено в отдельное производство (дело Дингеса Г.Г., Зиннера П.И. и Сынопалова А.К.).

Источник - http://wolgadeutsche.net/lexikon/_Dinges.htm