Составитель: Ю.И. Трифонов-Репин
Большой террор в Приморском крае в 1937-1938 гг. Выпуск 2. Том.2. Вторая категория. Осужденные. Владивосток. 2015. – 522 с.
Данное издание является вторым выпуском вышедшей в 2014 году "КНИГИ ПАМЯТИ жертв политических репрессий по Приморскому краю в 1920-50-е гг.". В первый том вошли имена Приморцев невинноосужденных "тройками", "двойками", ОСО и ВС по первой (осужденные) категории в годы Большого террора с августа 1937 по декабрь 1938 года. Главным образом для осуждения использовался преступный оперативный приказ № 00447 от 30.06.1937 года по НКВД СССР. Книга отпечатана в авторской редакции.
ISBN 978-5-93577-099-0
Как листья чёрные ольхи ...
Почти восемьдесят лет тому назад, по решению высших партийных органов ВКПб, в СССР развернулась очередная кровавая, беспрецедентная по своим масштабам, "чистка", длившаяся почти два года. Эта репрессивная кампания в истории страны именуется "Большим террором", а в народе же её называют просто – Тридцать Седьмой, хотя правильнее – и Тридцать Восьмой. Коммунистическая диктатура всегда – и до и после 1937 года – сопровождалась политическими репрессиями. Именно Тридцать Седьмой стал в памяти людей зловещим символом самой системы массовых убийств, организуемых и проводимых государственной властью. Видимо это случилось из-за того, что "Большому террору "были присущи из ряда вон выходящие черты предопределившие его особое место в истории и то особое влияние, которое он оказал и до сих пор продолжает оказывать на судьбы многомиллионного населения нашего нового государства.
Тридцать Седьмой и Тридцать Восьмой – это гигантский масштаб репрессий, охвативший все регионы и все без исключения слои общества, от высшего руководства страны и до очень далёких от политики крестьян, рабочих, служащих и простых домохозяек. В течении 1937-1938 годов по политическим обвинениям было арестовано более 1,7 миллиона человек. А вместе с жертвами депортаций и осуждёнными "социально вредными элементами" (СО) число репрессированных перевалило за 4,5 миллиона человек, вот чтобы их не кормить решили-расстрелять. Отсюда эта невероятная жестокость приговоров: – 1,7 миллиона человек были казнены. Только в гг. Москве и Ленинграде ежедневно расстреливалось не менее чем по тысяче человек. Отсюда эта беспрецедентная плановость террористических "спецопераций" Вся кампания была тщательно продумана заранее высшим политическим руководством страны, и проходила под его постоянным контролем. В секретных приказах НКВД определялись сроки проведения отдельных операций, группы и категории населения, подлежащих "чистке", а также "лимитов" – плановые цифры арестов и расстрелов по каждому региону. Любые изменения и "инициативы снизу" должны были согласовываться с Москвой и всегда получали её согласие и одобрение. Но для основной массы населения, незнакомой с содержанием секретных приказов, логика арестов казалась загадочной и необъяснимой, без здравого смысла. В гласах современников "Большой террор" выглядел гигантской лотереей. Почти мистическая непостижимость вокруг происходящего наводила особенный ужас и порождала у миллионов людей неуверенность не только в собственной судьбе, но и в судьбе своих родственников, друзей и близких им людей.
Репрессии основательно затронули, в частности, представителей новых элит: – политической, военной, хозяйственной, советской интеллигенции. Расправа с людьми, имена которых хорошо известны всей стране (именно о них в первую очередь сообщали газеты), в лояльность которых не было никаких причин сомневаться, увеличивая панику и усугубляя массовый психоз. Даже родился миф о том, что "Большой террор" был направлен только против старых большевиков и партийно-государственной верхушки. На самом деле подавляющее число арестованных, осужденных и расстрелянных были простыми советскими гражданами, беспартийными и ни к каким элитам не принадлежащими. Тридцать Седьмой – это ещё неизвестные мировой истории масштабы фальсификации обвинений. В 1937-1938-м годах вероятность ареста определялась, главным образом, принадлежностью к какой-либо категории населения, указанной в одном из секретных "оперативных приказов" НКВД, или связями – служебными, родственными, дружескими – или с людьми, арестованными ранее. "Пришить вину" было заботой следователей. Вот поэтому сотням и сотням тысяч арестованных предъявлялись фантастические обвинения в надуманных "контрреволюционных заговорах и шпионаже, подготовке к терактам и диверсиям" и тд и тп.
Тридцать Седьмой – это возрождение в ХХ веке норм средневекового инквизиционного процесса, со всей его традиционной атрибутикой: – заочностью квазисудебной процедуры, отсутствием защиты, фактическим объединением в рамках одного ведомства ролей следователя и обвинителя, судьи и палача. Вновь, как и во времена инквизиции, главным доказательством стало ритуальное "признание своей вины" самим подследственным. Стремление добиться такого признания в сочетании с производительностью и фантастичностью обвинений привели к массовому применению пыток; летом 1937-го пытки были официально санкционированы лично генсеком И.Сталиным и рекомендованы как результативный метод ведения следствия.
Тридцать седьмой – это чрезвычайный и закрытый характер судопроизводства. Тайна, окутавшая отправление "правосудия", это непроницаемая секретность вокруг расстрельных полигонов и мест захоронения казнённых. Это систематическая многолетняя официальная ложь о судьбах расстрелянных: сначала – о мифических "лагерях без права переписки", затем – о кончине, наступившей будто бы от болезни, с указанием фальшивых даты и места смерти. Как пример: две справки о дате и месте смерти моего деда – атамане Иманского казачества, первая из архива НКВД – умер от цирроза печени и сердечной недостаточности, дата смерти 1938 г., а вторая справка их архива КГБ – дата и место смерти – неизвестно. Атаман – только от цирроза!
Тридцать седьмой – это круговая порука, которой сталинской опричнине удалось повязать весь народ. По всей стране проходили собрания, на которых людей заставляли бурно одобрять публичную ложь о разоблачённых и обезвреженных "врагах народа". Детей вынуждали отрекаться от арестованных родителей, жён – от мужей. Это миллионы разбитых семей. Это зловещая аббревиатура "ЧСВН" или "ЧСИР" – член семьи изменника Родины", которая сама по себе являлась приговором к заключению в специальные лагеря для двадцати тысяч вдов, чьи мужья были казнены по решению ВК Верховного Суда. Это сотни тысяч сирот с украденным детством и искалеченной юностью. Это окончательная девальвация ценности человеческой жизни и свободы. Это культ чекизма (ЦК – цыкает, а ЧеКа – чикает), романтизация насилия, обожествление идола государства и вождя. Это сочетание вакханалии террора с безудержным восхвалением самой демократической в мире советской Конституции и "подвигов" советского народа. Это двоемыслие, следствие раздвоения реальности, навязанной извне и самосознания. И сейчас, 75 лет спустя, в стереотипах общественной жизни и госполитике России, явственно различимо пагубное влияние как самой катастрофы 1937-1938 годов, так и всей той системы госнасилия, символом, и квинтэссенцией которого и стали эти годы. Ощущение ничтожности человеческой жизни и свободы перед истуканом Власти. Привычка к "управляемому правосудию". Имитация демократического процесса, аккомпанемент клятв при нарушениях Конституции. Рефлекторная неприязнь сегодняшнего бюрократического аппарата к независимой общественной активности без жёсткого государственного контроля, символом и квинтэссенцией, вошедших в подсознание и психологию с новыми комплексами электората.
Интеллектуальный конформизм, податливость ко лжи, безудержный цинизм – оборотная сторона двоемыслия, волчья лагерная мораль ("умри ты сегодня, а я завтра"), утрата семейных ценностей – этими нашими бедами, в большей мере, мы обязаны школе Гостеррора и ГУЛАГА. Катастрофическая разобщённость людей, стадность, подменившая коллективизм, острый дефицит человеческой солидарности – всё это результат репрессий и депортаций, ведь целью которых и было раздробление общества на атомы, превращение народа в население, электорат, в толпу, которой легко и просто управлять, как стадом овец, даже одним обученным медведем. Что требуется сделать для осмысления и преодоления итогов Большого Гостеррора 37-38 г.г, наследие которого не воплощается в массовые аресты – мы живём в другую эпоху. Но наследие не осмысленное обществом, не преодолённое им, легко может стать "скелетом в шкафу", легко прорывающемся наружу то манией величия, то шпиономанией, то вспышками национализма и ксенофобией. Дело в отношении агентов иностранных государств пока в процессе разработки. В противном случае признак сталинизма так и будет периодически воскресать то бюстами диктатора на площадях, то фотографиями на бортах "сталинобусов" на улицах городов и сёл. Необходимо просто вернуть слова о моральном ущербе в текст Закона о реабилитации жертв политрепрессий 1991 года. Это нужно и узникам ГУЛАГА и родственникам жертв террора. Красный Террор ВКП(б), который начался на рубеже 1917-18гг. и не останавливался вплоть до середины 50-х. В нём вся суть большевистской системы. Одиозными вехами на израненной России отмечены: подавление крестьянских мятежей на исходе Гражданской войны, массовая коллективизация, сфабрикованные процессы против интеллигенции, физическое уничтожение политической оппозиции даже внутри правящей партии, абсурдные процессы против военных накануне нашествия на страну гитлеровских полчищ. Но в памяти людской кровоточащей, до сих пор не зажившей раной, сохранился тандем 1937-1938 годов, который стал кульминацией Большого Государственного Террора на огромной территории от Бреста до пролива Беринга.
И образование Приморского края это одна из производных алгоритма дробления народа на население, аулы, кишлаки, яранги. Дальневосточный край был разделён на автономии, края и области, как единая молекула с генетической структурой на абстрактные, архаичные атомы. Что мы потеряли и что нашли, сегодня легко сравнить по уровню жизни населения двух наших соседних государств на полуострове Корея, а те счастливцы, которые ещё не были за границей Приморского края, посчитайте во дворе количество праворульных "cеконд хенд" и Жигулей. В Гражданскую войну за государственность и державность территория края органично входила в состав провозглашённой Отдельной Дальневосточной Республики. За отделение ОДВР от Страны Советов и велась война силами Антанты во главе с Японией. Этого с нетерпением ждала интеллигенция и армия царских времён и примкнувшее к ним Уссурийское казачество. Они ждали провозглашение ОДВР префектурой Японии, войска которой находились в крае. После окончания Гражданской войны власть большевиков переименовала ОДВР просто в ДВ край, который уже в 1938 году, согласно той политики, расчленили на края и области. И здесь уместно напомнить, что до революции Приморский край назывался Приморская область, границы которого простирались от островов Рейнеке и Рихарда в Японском море (условно – от Индийского океана) до моря Лаптевых Северного Ледовитого океана. От океана до океана! И можно было смело писать и говорить, что Владивосток есть порт трёх морей и трёх океанов, а при социализме Владивосток назывался: – город-порт Владивосток трёх меридианов.
В совокупности эти события нанесли России такие раны, которые могут оказаться ещё в наше время смертельными, если их не начать лечить и не декларативно, а настоящими делами. И такая опасность реально существует. И сегодня нет реальной оценки всех причин крушения российской государственности в 1917 г. Не развенчана большевистская практика управления страной, опиравшегося на насилие и сознательно вовлекшее в него людей в качестве и жертв и палачей одновременно. Октябрьский переворот, совершённый за деньги иностранных держав, сейчас это называется как иностранные агенты, назвали рабоче-крестьянской революцией. Проведённый опрос населения в канун 7 ноября показал, что подавляющее число горожан и большинство жителей Поморья празднуют годовщину "Великой Октябрьской революции", сказать точнее – вооружённый переворот назвали "социалистической революцией". За все годы Советской власти они читали, слышали и видели только то, что им рассказывала и показывала эта власть. А те, кто пытался сам анализировать ситуацию и иметь собственное мнение, быстро оказывались среди рабов ГУЛАГа, либо в глубоком рву с пулей в затылке. А те, кого не коснулись репрессии, продолжали пребывать в счастливом неведении и гордиться своей страной, её успехами и достижениями, которых на поверку порой и не было, как им предписывала вся грандиозная информационная машина того времени – "светлого будущего". Иностранцы лишь головами качали: – какие счастливые эти русские! Даже не знают, как они плохо живут. А вот те немногие граждане, которые побывали хотя бы на курортах Чехии или Болгарии, по приезду с восхищением, с придыханием говорили, что побывали в Раю у господа! Мы гордились великими свершениями социализма, построенными на костях миллионов граждан своей страны, гордились Великой Победой, добытой потом и кровью всего народа.
Гордились великим полководцем страны товарищем Сталиным, непрерывно бросающим граждан своей страны пачками в бездонную топку, безоговорочно только своих личных побед. Мы работали без отдыха, до изнеможения ради победы коммунизма в одной, отдельно взятой страны, образ которого раздувала изо всех сил та самая информационная машина, без конца показывая нам одну сверкающую сторону медали только Великих Побед огромной страны. И вот теперь предлагаю взглянуть на обратную сторону этой медали. Она ужасна, но не будьте детьми, не отворачивайтесь. Пора взглянуть правде в глаза. Прочтите это. Только так мы сможем преодолеть невесть откуда взявшуюся дъявола-коррупцию, пожирающую страну. Сегодня много говорят, пишут и показывают о терроризме и об итогах уже проведённых контртеррористических операций. Но государственный терроризм это целенаправленное, спланированное, методическое уничтожение собственных лучших, талантливых, творческих, независимых, открытых и честных граждан сотнями тысяч. Вот только последствия для народа от этих трагических событий в бесконечном ряду злодеяний оказались непоправимыми до сих пор. Раскулачивание и расказачивание – уничтожен золотой фонд крестьян – землевладельцев, единоличников. Столыпинскую кооперацию, которая дала самый большой урожай зерновых в 1911 – 1913 гг., Сталин превратил в продразвёрстку и коллективизацию, которые и привели к крестьянским бунтам и голодоморам дважды, в 1927 – 1929 гг. и в 1932 – 1933 гг. И если первый раз Сталин обзовёт это форсирование темпов коллективизации "головокружением от успехов", и выступит в газете "Правда" с этой хитрой демагогической статьёй, что вызвало массовый выход "богатеньких" крестьян, забравших своё имущество, из колхозов, оставив там бедняков. Но Москва прислала директиву, взяли под козырёк и кинулись, ломая шеи и снося головы, её выполнять и после пленума Далькрайкома ВКП(б) 6-9 февраля 1930 г. коллективизация в крае перешла на коллективные рельсы и приняла крайне острые формы раскулачивания – ссылки, после конфискации всего имущества.
Считаю важным для населения страны понять и принять причины и последствия массового государственного террора и сделать всё, чтобы подобное никогда не могло повториться. Не могу смириться с тем, что молодёжь оценивает деятельность Сталина положительно, а моих лет поколение прямо говорит, что при Сталине жилось так же хорошо, как сейчас при Путине. Наследие, не осмысленное обществом и, не преодолённое им, то же, что и "скелет в шкафу". Объяснять живучесть сталинизма только рудиментами архаичного мышления населения с "врождённым" – де авторитаризмом – значит расписаться в своей невменяемости и анурезе. В стране никогда не проводилась десталинизация и дебольшевизация – работа по вычищению духа сталинизма и из самой власти и из общественного сознания с тем, чтобы госчиновник любого уровня, позволивший себе публично восхвалять Сталина и его подельников, вынужден был бы моментально расстаться с государственной должностью, даже если он и лидер ЛДПР. Уже дошло до того, что депутаты Госдумы открыто, требуют восстановления памятника Ф. Дзержинскому на Лубянской площади, а памятный камень жертвам политтеррора убрать. Десталинизация и дебольшевизация – необратимый отказ от принципа "цель оправдывает средства". В учебниках российских школ нет объективного исторического анализа сталинской политической репрессивной системы и истинной роли в ней самого "вождя всех народов". Напротив, мифы об "отце народов" сохраняются и распространяются со школьной скамьи. Такое положение дел опасно для будущего нашей страны, но оно, похоже, по душе нынешней российской власти. В поведении властей не заметно не только отказа, но и малости серьёзного дистанцирования от сталинского наследия: – "с кем мол не бывает, это заложено в русском характере, и нам нечего стесняться, другие были ещё хуже нас". Честное отношение к собственной истории нужно, прежде всего, нам самим, а не "другим" и не повторять ошибок. В новой России готовность общества узнать и принять правду о своей истории, казавшаяся в конце 1980-х достаточно высокой, сменилась в 1990-е безразличием, апатией и нежеланием "копаться в прошлом". В государственной политике усилились тенденции сформулировать концепции отечественной истории исключительно как дела "нашего славного прошлого".
При полном попустительстве верховной власти идёт планомерное хорошо организованное вымывание из памяти людской всего ужаса пережитых репрессий Сталина и его окружения в лагерях смерти ГУЛАГа и в застенках НКВД и МГБ. Наоборот, идёт реабилитация Сталина. На углу улиц Фокина и Алеутской стоит здание ТУ-38, в котором в 1957 г. размещалось УГБ, в подвале которого мне пришлось побывать и не в роли туриста, а в роли арестованного.
ЧК, ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ, ГУЛАГ, Колыма, Нагаево, Магадан, Ванино, Де-Кастри, Аскольд, Находка, Владивосток, Лесоповалы Сибири, 1937-38 г.г. – такие же символы ХХ века как Холокост, Освенцим, Хиросима, Нагасаки и они должны быть нашей рефлексией. В канун 30-е октября – Дня Памяти жертв политических репрессий без честного осмысления истории террора и без принятия на себя тяжелейшего груза ответственности за прошлое, у нас не будет никакой национальной консолидации и никакого возрождения вечной Державы. Всем, кому дорого будущее нашей страны и народов, надо понять и принять уроки опыта Гостеррора. Для тех, кто снова думает послужить стране, точнее собственному благополучию тем, чтобы стать в уже образующуюся очередь желающих поработать стукачами, вертухаями и палачами, – воспоминание обо всём, что случилось, будет грозным и отрезвляющим предупреждением. Попустительство к использованию правоохранительных органов для сведения счётов и мести, избирательное применение законов, шпиономания, шельмование оппонентов власти и правозащитников, это уже не история 75-летней давности, а реалии России сегодняшнего дня. По этому и нет внятного объяснения ни про Катынь, ни про ГУЛАГ, ни про Сталина и Ленина. Всё это лишь подтверждает, что почти 60 лет прошедших с момента первого публичного осуждения руководством страны тотальных государственных репрессий так и остались лишь декларативными, а вот многие черты советско-сталинской системы – "цель оправдывает средства" и "человек – ничто" – сохранились. Модифицировались формы сталинизма, но суть его осталась прежней. Сталинская система управления государством лишь эволюционировала, мимикрировала, приспособилась и, пусть и на правах вши, но дожила до наших дней.
Проше говоря, и "оттепель" 60-х, и реформы 90-х прожили именно в виде перестройки. В этой связи просто хочу напомнить, что и Гитлер свою деятельность в роли канцлера начал с перестройки, говоря словами одного известного политика: – "хотели как лучше, а получилось – как всегда". Мы, весь народ в целом, безусловно, ответственны за то, что с нами происходит, как бы мы не были придавлены, забиты и затравлены. До тех пор пока это не понято, не усвоено, не принято на уровне главных смыслов жизни, Россия будет попадать в трагические ловушки. Капитализм в новой России со сталинским лицом – не такое уж большое моё преувеличение. Попытаюсь описать экономический механизм Большого Государственного Террора. Тоталитарная власть в Советском Союзе стремилась создать такую систему принуждения, которая бы, с одной стороны, обеспечивала прогресс и промышленный рост, а с другой – гарантировала бы власти неограниченное господство и держать людей в постоянном страхе. Рядом со страхом шла идеология подчинения воле государства, личности вождя в сочетании с реальной атмосферой полного энтузиазма в выполнении задач "соцстроительства" в стране. Большой Государственный Террор во многом был расправой с недовольными тотальным грабежом российского крестьянства и голодомором, вызванных коллективизацией в деревнях. Экономический смысл насильственного изъятия у крестьян продукции их труда заключался в продаже зерна за границу с целью получения твёрдой валюты. Накопленные ценой жизни крестьян и их семей валютные ресурсы шли на покупку зарубежной техники и технологий. Таким способом проводилась индустриализация страны и строилась военная машина. К концу 1930-х годов все основные фонды находились в руках высшего эшелона власти ВКПб и лично Сталина, который имел неограниченную власть в стране на активы и на рабочую силу. ГУЛАГ как система был не только средством политрепрессий, но и важным звеном в экономике страны. Количество подневольной рабочей силы, добывающей золото на Колыме, рубившей лес в сибирской тайге, строившей дороги, железнодорожные пути, каналы и т.п. строго учитывалось. Считается, что с 1934 по 1944 г.через систему ГУЛАГА, спецпоселений, "прикреплённых к производству" и т.п. прошло от 12 до 14 млн. человек, с 1945 по 1954 – ещё 10-13 млн. чел-к. При этом, около 4,5 млн. человек содержались в лагерях и спецпоселениях одновременно, а в связи с тем, что смертность была высока, то контингент заключённых непрерывно пополнялся. Всем местным отделам НКВД, спускались разнарядки на "посадку врагов народа" и отправке их в лагеря. Если такие нормы не выполнялись, сам начальник местного НКВД оказывался там. Арестовывали и "садили" под самыми невероятными предлогами. Фактически система лагерей была неприкрытым рабством. Сторожа рыбокомбината в Ольге арестовали утром. Допросили с пристрастием. После обеда признался, что он агент сразу 8-ми иностранных разведок. Тройка ОСО НКВД приговорила его к высшей мере – расстрелу. В тот же день вечером был расстрелян. Это какими же госсекретами он владел, если был завербован сразу 8-ю инразведками?
Но меня интересует только один документ, распоряжение об аресте начальника МГБ по Приморскому краю и не за недовыполнение плана по выявлению "врагов народа", а за его перевыполнение. В городах действовал институт прописки. Согласно этому правилу, городской житель имел право переезда в другой город в случае получения там работы, но абсолютным условием для найма работника должна быть его прописка по месту работы. Есть прописка, есть работа! Человек, захотевший сменить место жительства, попадал в порочный круг, т.к. не имея работы, его объявляли тунеядцем, судили и отправляли в тюрьму, как и за неимение прописки. Если общее недовольство жизнью становилось очевидным, даже сам Сталин прибегал к частной инициативе, вопреки природе созданной им тоталитарной системы. Сразу после войны режим разрешил создать артели по производству товаров народного потребления, и как только производство таких товаров стабилизировалось, артели закрыли, а артельщиков отправили по тюрьмам, да по лагерям. Помню артель по пошиву меховых изделий:- шапок, унтов и торбазов. На золотых приисках Колымы ежегодно умирала почти треть заключённых, а так как наименьший срок заключения пять лет, то вероятность выживания была теоретически нулевой. Магадана боялись исключительно из-за высокого уровня смертности, но и в других местах он был не менее высок. Орфей из ГУЛАГА М.Танич (Танхилевич) сидел в Соликамском лагере и, отмотав срок от звонка до звонка вышел на свободу, был реабилитирован и: – "фронтовики оденьте ордена", а вот 700 его подельников были командированы в аренду на "лесоповал" в тайгу. Через год из этой командировки живыми вернулись в лагерь всего только восемь зека.
Начиная раскулачивание в середине 20-х годов, и повторное через 3 года, для осужденных кулаков сразу создавались лесоповалы, для заготовки и отправки леса на экспорт. Сталинский "Лесоповал" был рубиконом, преисподней между жизнью и смертью, откуда выход был только в один конец – на "тот свет!" 12-14-ти часовой рабочий день, тяжёлый, изнуряющий, только ручной труд без достаточного времени для сна и отдыха, при недостаточном и малокалорийном питании, особенно при зимних сибирских морозах, рваная, мокрая одежда и обувь – всё это и было гарантией для авторов лесоповалов Сталина и НКВД, что "кулаки" исчезнут навсегда. "Лесоповал" для русских то же самое, что для евреев "холокост". Поэт-песенник Михаил Танхилевич (Танич) создал блатную музыкальную рок-группу, назвал её "Лесоповал" и начал лицедействовать и глумиться на костях безвинно убиенных и над светлой памятью каторжан, и колесить с блатными концертами по городам и весям необъятной демократической России, но смог ли он с названием своей рок-группы "Холокост" поехать лицедействовать в Израиль? Я так думаю, что толерантные евреи в Израиле никогда не разрешат хохотать над "Холокостом!" Надо знать и помнить, что до амнистии 1957 г. на лесоповалах трудились в основном женщины. С детства помню слова из песни:- "От качки стонали зека. Промёрзшие мрачные трюмы. По курсу лежал Магадан. Столица колымского края". Очень много зека погибали в трюмах во время переходов из Ванино или Находки до Магадана или Чукотки. Руководство страны пошло навстречу НКВД и закупило в Англии по цене металлолома списанный там кабелеукладчик, но с подогреваемыми трюмами, чтобы зека во время транспортировки в трюмах не замерзали. Мне пришлось видеть, как грузили зека в трюмы этого парохода с названием Феликс Дзержинский. На пирс раскладывалась большая квадратная сетка из толстых канатов. На сетку размещали несколько деревянных поддонов, На эти поддоны, плотно прижимая одного к другому, ставили зека человек до ста. А затем стреловыми лебёдками или талями за 4 угла поднимали эту сетку и на высоте перемещали в трюма. Со стонами раздавался протяжный выдох с отборным матом. Как происходила выгрузка зека с этого парохода? Об зтом мне рассказал и дал фото бывший механик с этого парохода. Поздняя осень. Бухта Нагаево. Феликс Дзержинский с ходу вошёл в прибрежный лёд. К каждому трюму с берега на борт установили наклонные деревянные трапы. И такие же трапы установили в трюмах. Раздалась команда старшего конвоира: – "Зека первого трюма не останавливаясь бегом на берего марш!" И они, спотыкаясь и падая, побежали. Те, кто упал ещё в трюме, подняться уже не смог. Но и те, кто падал, уже покинув пароход, на трапе и на льду, тоже встать, не смогли и были раздавлены сапогами бегущего, обезумевшего "стада". Каждая команда конвоира сопровождалась автоматной очередью. Тех, кто не смог подняться и бежать, расстреляли. Стоя на льду на пронизывающем до самых костей ветре, зека из первого трюма ждали выгрузки второго трюма, а затем и третьего. После окончания выгрузки живых построили, пересчитали и автоматной очередью заставили бежать по дороге в Магадан. На белом снегу чёрными буграми остались лежать мертвые тела зека, так и не увидевших золото Магадана благодаря режиму Сталина.
Сколько мёртвых зека осталось в трюмах и на льду, ни кто не считал. Полынья от отошедшего Феликса Дзержинского стала могилой тысячам зека! Живя в Находке, три навигации я наблюдал, как грузили этапы зека до 5-ти тысяч человек и ни разу не видал хоть одного живого зека, сошедшего с этапных пароходов, полный список которых представляю: – Дальстрой, Джурма, И.Сталин, Ким, Клара Цеткин, Максим Горький, Совлатвия, Чукотка, Индигирка, Новострой и Ватутин, взорванный на рейде бухты Нагаево. Неутомимая машина насилия Большого Государственного Террора, в отсутствие ощутимых стимулов и рынков труда, была неотъемлемой частью механизма экономики такого режима. Эта беспрецедентная плановая кампания была тщательно продумана заранее высшим политическим руководством СССР и проходила под его постоянном контролем. В секретных приказах НКВД определялись сроки, группы и категории населения, подлежавшие "чистке", а также "лимиты" – плановые цифры арестов и расстрелов по каждому региону великой страны. Нам необходимы публичное рассмотрение и правовая оценка политического террора всего советского периода и роли в ней генерального идеолога и верховного организатора террора – Иосифа Сталина и его ближайшего окружения, членов Политбюро. Такая оценка может стать точкой правового отсчета для дальнейшей работы с прошлым. Необходимо снять все табу и ограничения для свободного доступа к архивным материалам , связанных с репрессиями.
История политтеррора и ГУЛАГА должна быть представлена во всех краеведческих музеях страны по аналогии освещения другой трагедии народа – Великой Отечественной войны. Дело увековечения памяти жертв не двинулось дальше установки закладных камней ещё в 1991 году. До сих пор не создан общенациональный Музей истории государственного террора, как и то, что не воздвигнут в Москве общенациональный памятник погибшим от имени государства, обещанный нам уже более 50 лет. Памятники жертвам террора должны стоять по всей стране. В крае должны появиться памятные знаки и мемориальные доски, которые отмечали бы места, связанные с инфраструктурой террора: сохранившиеся здания следственных изоляторов, ГПУ, пересыльных тюрем, управлений НКВД, МГБ, КГБ, ГУЛАГА и т.п. Топонимика не может и не должна больше оставаться зоной увековечения памяти преступников, стоявших у руля террора. В Приморье не должны не только называться, но и упоминаться такие фамилии как: А.Фадеев, Лазо, Киров, Постышев, Тухачевский, Уборевич, Блюхер, Калинин, Ленин, Сталин, Микоян и т.д. Приморский край единственный субъект РФ, до сих пор не издавший Книги Памяти жертв политических репрессий, но выделенные деньги исчезли под крышей здания администрации. В канун 30-е октября – Дня Памяти жертв политических репрессий без честного осмысления истории террора и без принятия на себя тяжелейшего груза ответственности за прошлое, у нас не будет никакой национальной консолидации и никакого возрождения вечной Державы. Всем, кому дорого будущее нашей страны и народов, надо понять и принять уроки опыта Гостеррора. Срочно необходимо разработать и осуществить общероссийскую программу поиска и мемориализации мест захоронения жертв террора. Это нравственная проблема. На территории бывшего СССР – многие сотни расстрельных рвов и братских могил, где тайно закапали казнённых, тысячи лагерных и спецпоселенческих кладбищ, от которых остались лишь следы: от тысяч кладбищ уже и следов не осталось. На Горностае было не менее 3-х захоронений. Всё это способствовало бы восстановлению памяти об одной из гуманитарных катастроф.
Только во Владивостоке располагалось шесть ИТЛ системы ГУЛАГа НКВД. А концентрационный лагерь № 3 находился на острове Аскольд, и на других прибрежных островах были лагеря, а сколько всевозможных командировок, пересыльных пунктов и лесоповалов не скажет никто. Просто напомню, что были репрессированы миллионы людей по доносам их окружения. 15 миллионов доносов было написано. Не Генрих Ягода, не Николай Ежов и не Лаврентий Берия же их написали. А кто? Вот я и пишу об этом с единственной целью, чтобы не повторились 30-е годы репрессий и годы коммунистического режима, годы многолетних кровопролитных войн голодоморов и бунтов. Чтобы не пришлось писать:- "Дорогой и любимый наш товарищ…?!
А могло быть и по другому сценарию. И тогда хозяин Мавзолея оказался бы на Воровском кладбище, а сам Мавзолей превращён в Музей памяти жертв политрепрессий. Обнесён как лагерь по периметру забором из колючей проволоки. С собаками на цепях. По углам вышки, на которых вертухаи в белоснежных полушубках с чёрными автоматами на бычьих шеях. Музей в Мавзолее пусть и станет первым Музеем жертв политических репрессий и гостеррора в России! Всё, что написано мной, превентивные меры и информация о возможном новом терроре, но мне пришлось держать в своих руках черепа детей с дырами в висках от пуль револьвера. Прошу обратить внимание именно на слова: – "с дырами в височной части голов расстрелянных детей", сдаётся мне, что с этими детьми палачи играли в "русскую рулетку" – предлагали им самим нажать на курок револьвера с саркастической улыбкой на своих лицах. Сопричастность и сентиментальность в одном флаконе зелья от советской власти, улыбка рыжих тараканьих усов и сталинский кулак. Очень надеюсь, что нашим потомкам не придётся держать в своих руках уже наши черепа, но с дырками в затылках, от пуль, сохранившихся с той поры энкэвэдэшных револьверов типа Наган или трофейных именных Вальтеров офицеров Вермахта со времён Великой Отечественной войны! Но с особой гордостью кичился каждый "гражданин начальник" расстрельных команд революционным оружием – маузером в деревянной кобуре, висящей на кожаном ремне через плечо портупее с широченным поясным ремнём и бляхой с пятиконечной звездой, что было высшим шиком и принадлежностью к касте неприкасаемых. Они так думали о себе, а вот ОН думал о НИХ, как уже о навсегда отработанном механизме государственной машины террора. За период с августа 1937 г. по ноябрь 1938 г. В Приморье на 1000 чел. жителей, по сравнению с другими регионами репрессировано на порядок выше. Расстреляно более 10 тыс., а осуждено и сослано более 220 тыс.ч ел. За такой "ратный" труд Сталин с кавказской теплотой, заботой и щедростью по спискам Берии дал добро на расстрел около 10 тысяч работников НКВД, в т.ч. и начальник ГУГБ, замнаркома внудел М.Фриновский расстрелян в 1939 г. А вот сотрудники прокуратуры – члены троек, двоек ВС и ОСО, остались на своих местах и начиная с 1954 г. приняли участие в реабилитации тех, кого они отправили на расстрел, в концлагеря или на высылку. Это их дети и внуки сегодня говорят нам в глаза: – " Так что, мы тогда вас не всех перестреляли". До сих пор нет от государства правовой оценки репрессиям геноцида Сталина и его ближайшего окружения. Нет покаяния и нет прощения, нет созидания и нет процветания и, со слов Ю.Любимова мы так и живём в расхристанной стране, насильственно разорванной на отдельные, ранее не известные государства, и разделив народ. Но, пока мы – дети врагов народа живы, наше НЕТ- забвению и НЕТпрощению без покаяния!
Ю.И. Трифонов-Репин