От родных
ТРИПТИХ
Посвящение революции
Часть первая
Ты идёшь воевать
за народную власть со своим же народом.
Игорь Тальков. Бывший подъесаул.
Вот и подошла дата столетия революции. Как сказали бы раньше, Великой Октябрьской революции. Великая? Чем великая? Величиной расхода человеческого материала? Как случилось, что за красивыми лозунгами было уничтожено столько народа? Почему при народной власти стали обыденными кровавые преступления против человека?
Великая революция перепахала жизни моих дедов и прадедов. Как холодный стальной плуг, вырвала из плодородного слоя корешки и корни, связывавшие живое с землёй. По одному, по двое выдёргивали моих предков из родной земли, переворачивали и пластами укладывали в сторону от общей борозды.
Все восемь моих прадедов и прабабок пострадали от последствий революции: кто в большей, кто в меньшей степени. Слово «все» пугает, но открывает мне безбрежность революционного произвола.
До 1917 года мои предки, работяги по сути своей, жили зажиточно. Имели землю, сады, пасеки, бахчи, на которых работали от зари до зари. Если мерить нынешними понятиями, были где-то на полпути к среднему классу. Революция, расказачивание, затем коллективизация опрокинула их на дно.
Расскажу здесь только о двух прадедах по материнской линии.
Кто они были? Яицкие казаки. Иначе: казаки Оренбургской области. Сберегатели границ российских на юго-востоке страны. И сейчас родина моих предков – с. Изобильное – как и в прошлые времена, является пограничной зоной рядом с Казахстаном. В 1914 году здесь было 905 дворов, 877 – казачьих, население – 5530 человек.
В свободное от воинских обязанностей время казаки возделывали не паханные ранее оренбургские степи, потому что были они, выражаясь языком советского времени, на хозрасчёте. Казаки не получали денежного содержания при царской власти, но обязаны были иметь оружие, амуницию, коня, а также являться на регулярные военные учения. За это и выделялись им большие земельные наделы, что было неплохим стартовым капиталом. Так государева власть заложила фундамент будущих противоречий между крестьянами и казаками.
Несмотря на бесконечные, вольные и невольные, переезды моих родственников, всё же сохранились у нас 2 старинные фотографии, сделанные ещё до Великой революции. На каждой из них – прадед с семьёй.
Первый – Деревенсков Фёдор Фирсович. На фото 1915 года стоят два брата-красавца в казачьей форме, с жёнами, тёщами и детьми. Как ровненько сидят женщины в среднем ряду в нарядных платьях и кружевных накидках! Как замерли детки, в ожидании этого чуда – фотографии!
Кому присягали казаки? Конечно, царю. Так вот, не нарушил мой прадед присяги и ушёл воевать против большевиков, честно исполнив свой долг. Как делали это потом мальчики, воевавшие в Афганистане, в Чечне, или сейчас в Сирии.
И когда линия фронта была рядом с родным селом, пробрались ночью братья повидать своих детей. Кто-то выдал их. В ту же ночь увели их и расстреляли. А искать место расстрела и перезахоранивать категорически запретили. Так и лежат их останки где-то в окрестностях села Изобильное. И нет их могилы на сельском кладбище. И нигде, кроме как в памяти нашей, не записаны их фамилии, потому что церковные книги регистрации рождений, браков и смертей были к тому времени сожжены вместе с церковью.
Но мы знаем, что расстреляли его летом 1918 года. И, может, это счастье его, что умер он так: быстро и легко, не от голода, не от лагерных ужасов, что по теории вероятности истории нашей страны настигло бы его в дальнейшем.
Судьба же второго моего прадеда остаётся тайной за семью печатями.
В поисках сведений о нём мы проехали с мужем сотни километров, написали несколько запросов в различные архивы, но я так и не знаю, когда, где и как он окончил свои дни.
Звали его Дубровин Пётр. Жена, шестеро детей. Человек он был предприимчивый, с коммерческой жилкой, арендовал часть реки Илек, где ловил рыбу, которую летом коптили, зимой замораживали и продавали потом в Оренбурге. Как и многие семьи, имели они бахчи, выращивали арбузы, держали коз и пасеку. Все знают о знаменитых оренбургских пуховых платках, вот их и вязала женская часть семьи зимними вечерами. Работали все, не покладая рук, но и жили потому не бедно, имели большой дом, старшие дети ходили в церковно-приходскую школу, а по выходным семья пела в церковном хоре.
Дубровин Пётр не воевал ни на стороне белых, ни на стороне красных, но тем не менее уже в 1920-м году (!!!) его вместе с женой арестовали и отправили, как было сказано детям, на Соловки. Ещё шла Гражданская война, а подобные заведения уже открывались и набирали силу.
Что им поставили в вину, даже тогда было не важно. Потому что карт- бланш был уже выдан властями: депортация казаков и расказачивание страны было одним из направлений внутренней политики. 24 января 1919 года на заседании Оргбюро ЦК была принята директива, положившая начало массовому террору и репрессиям по отношению к казачеству.
И в «Проекте административно-территориального раздела Уральской области» от 4 марта 1919 года предписывалось также «поставить в порядок дня политику репрессий по отношению к казачеству, политику экономического и как подобного ему красного террора... С казачеством, как с обособленной группой населения, нужно покончить».
Вспоминая события тех лет, даже убеждённый коммунист М. Шолохов
6 июня 1931 года пишет М. Горькому о массовых расстрелах казаков, перечисляя ужасающие факты казни сотен казаков, включая стариков и детей.
Уже закончилась Гражданская война, а комбеды (комитеты беды?) продолжали террор экономический: реквизировали выращенное зерно, скот и имущество казаков.
Почему казаки, военно-трудовое сословие, оказались в первых рядах жертв Советской власти? Думаю, что не вписывалось казачество в построение «коммун», «колхозов» и «трудовых армий». Казаки были консервативны, бережно хранили традиции, сложившиеся до революции. Их отличали материальная независимость, свободолюбие, любовь к родной земле, своему очагу, грамотность. Для строительства «светлого будущего» казаки оказались неподходящим материалом.
Холокост. Уничтожение евреев нацистской Германией. Виноватых лишь в своём рождении. Расказачивание – уничтожение казаков Советской Россией, по рождению своему оказавшихся виноватыми.
Страшные параллели? Возможные ли даже в сознании? Уж точно не представимые даже в современных исторических исследованиях.
В 1991 году в России был принят Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов». Российское казачество, как сообщество, подвергшееся террору и репрессированное в годы советской власти, было реабилитировано специальным Постановлением.
Вот и всё. Реабилитировали. Закрыли страницу истории.
Вот и всё. С корнем вырвали Дубровина Петра, имя жены которого, моей прабабушки, я даже не знаю, и узнать уже неоткуда.
Ни одного письма не получили от них шестеро детей возрастом от 4 до 17 лет. Добрались ли их родители до мифических Соловков?
Дом и землю у детей после ареста забрали, выделив взамен маленький домишко с огородом в соседней деревне. Двое старших бросили школу и пошли работать, чтобы выжить самим и вырастить младших. Выросли все! Встали на ноги. Но когда через 10 лет пошла волна раскулачивания, зная, что им могут припомнить репрессированных родителей, все шестеро, кто-то уже с семьями, разъехались по стране в разные стороны. Так вот и родилась я
в прекрасном селе с русским названием Лебединовка в далёкой от родины предков Киргизии.
Так где же ты лежишь, мой прадед?
Часть вторая
САНДАРМОХ
Июль. Моросящий дождик. Лесное урочище Сандармох.
Я держу зонт над головой, и, хотя на календаре лето, мне кажется, что сейчас студёная зима, таким холодом бесчеловечности сковало меня здесь. С немым ужасом смотрю вокруг. Как это понять? Как об этом думать?
Как рассказать, что такое Сандармох? Где найти слова, которые бы отразили те чувства, что я испытываю? Мысли выразить вообще невозможно, их просто нет, только в такт сердцу стучит в висках: «За что? Как можно?»
Из «Википедии»: «Сандармо́х — лесное урочище в Республике Карелия, в 12 км от Медвежьегорска, где на площади 10 гектаров, во время Большого террора 1937-1938 годов, расстреляно и захоронено свыше 9500 человек 58 национальностей. Это одно из самых больших на Северо-Западе России захоронений жертв сталинских репрессий. Всего на этой территории обнаружено 236 расстрельных ям. Расстрелы проводились тайно, впервые захоронения их жертв были обнаружены в июле 1997 года».
По количеству расстрелянных жертв – это маленький городок России. Свой или чужой – кто не онемеет?
Теперь я знаю, что такое «расстрельная яма». Земля над ямами, куда сбрасывали убитых, за эти годы немного провалилась, края братских могил (кто ж они, как не братья по несчастью?) видны чётко. Деревья на них не растут, только между могилами. Кроме того, края расстрельных ям обрамлены искусственными цветами.
Здесь лежат русские, украинцы, грузины, поляки… Наши народы сейчас никак не придут к какому-то единению. А мёртвые пришли. Мёртвые не воюют.
Небо печально сыплет мелкие холодные капли на эту землю, а вокруг стоит звон от полчищ комаров, накинувшихся на нас. Несмотря на дождь, они облепляют руки, уши, лицо… Вспоминаю Солженицына и Шаламова, где описывается, как в тайге привязывали раздетых догола заключённых к дереву и оставляли на сутки. На следующий день обескровленное тело оставалось только утилизировать. Это называлось «отправить на пеньки».
Здесь эту картину воспринимаешь уже физически, своим телом. Мы с мужем смогли выдержать в Сандармохе только 40 минут именно из-за комаров. Как же не умирали даже, а работали люди в многочисленных таёжных лагерях?
В 90-е годы были открыты многие архивы, а в 1995 году в архиве Архангельского ФСБ исследователями-энтузиастами из «Мемориала» были обнаружены расстрельные списки Соловецкого этапа, отксерокопированы страшные документы:
- протокол допроса Михаила Матвеева, капитана НКВД Ленинградской области, от 13 марта 1939 года, самолично с помощником Алафером расстрелявшего весь Соловецкий этап (был осуждён в 1939 в период чистки органов от ежовских кадров за превышение полномочий, обвинялся в истязаниях заключённых, освобождён в 1941);
- предписание («Предлагается осужденных Особой Тройкой УНКВД ЛО… ВСЕГО в количестве 1116 человек, содержащихся в Соловецкой тюрьме ГУГБ НКВД СССР, – РАССТРЕЛЯТЬ» от 16 октября 1937 года);
- рапорт М. Матвеева о проделанной работе! («Доношу, что на основании предписания … от 16-го октября 1937 года за № 189852 – приговор в отношении осужденных к В.М.Н. … мною приведен в исполнение на 1.111 человек»).
По этим и другим документам были установлены количество жертв и имена 6067 из них! В то же самое время экспедиции под началом руководителя карельского отделения общества «Мемориал» Ю.А. Дмитриева обнаружили места захоронений жертв политических репрессий в Сандармохе и Красном бору.
Вот как он сам описал произошедшее: «В архивных делах я читал, что расстрелы должны были производиться в 10 км от населенного пункта и так, чтоб не было слышно выстрелов с дороги, не видно света от костра и фар, поскольку расстреливали в основном ночью. И вот мы идём, беседуем, и я про себя прикидываю, где бы я выбрал такое место. Прошли одну горочку, вторую — нет, здесь рано, выстрелы ещё будут слышны на шоссе. Спустились под третью. Я только подумал, вот подходящее место, и тут же заметил в земле провал правильной формы. Квадрат примерно два метра на два. Оглянулся — ещё один провал, ещё, ещё.
Мы вернулись к карьеру, взяли солдатиков, и через полтора часа я держал в руках первый череп с характерным отверстием в затылке».
Все мы знаем о работе отрядов, связанных с поиском советских незахороненных солдат. Достойная деятельность! Но экспедиции Юрия Алексеевича Дмитриева – это тоже поиск людей, канувших в небытие, как и пропавшие без вести солдаты. Многих солдат, пропавших без вести, ещё не нашли (только в моей родне таких двое). Но я боюсь даже думать, сколько неоткрытых сандармохов ждут своего часа.
А палач-стахановец М. Матвеев, принимавший участие в расстрелах, начиная с 1918 года, благополучно дожив до преклонных лет, скончался в Ленинграде в 1971 году, окружённый уважением, как ветеран Великой Отечественной войны. После расстрелов первой и второй партий заключенных Соловецкой тюрьмы за «самоотверженную работу по борьбе с контрреволюцией» (приказ по УНКВД ЛО от 20.12.1937 г.), выразившейся в убийстве 1111 соловчан-заключенных, капитан госбезопасности М. Матвеев получил ценный подарок.
Прочли мы всё это позже в краеведческом музее Медвежьегорска. Всё учтено до копечки! Отправили сюда из Соловков 1116 человек, приговорённых к расстрелу, один в дороге умер, четверых этапировали в другое место, 1111 расстреляли. Страшные четыре единицы!
О многом рассказал нам директор музея Колтырин Сергей Иванович. Сначала здесь стреляли тех, кого вывезли с Соловков – все они политзаключенные. Это интеллигенция: поэты, врачи, писатели, профессора, священники. Много известных людей. Так я увидела в списках знакомого всем выпускникам филфака Николая Николаевича Дурново, филолога-слависта, член-корреспондента АН СССР. Осуждён он был за «к.-р. фашистскую террористическую деятельность». Особенно удивило здесь слово «фашистский». Не знаю, когда он был реабилитирован, но в 70-е годы мы читали его труды по русской диалектологии, истории русского и славянских языков, теории грамматики. Есть публикации его трудов, датированные 40-50-ми годами.
Потом сюда стали привозить и расстреливать местных зажиточных карелов и финнов, рабочих.
Финны приезжают в Сандармох почтить память дедов... Немцы проводили государственную политику покаяния. Наверное, в России – это просто личное дело каждого. Потому и видим мы прикрученные проволокой портреты, самодельные разностильные таблички. На крестах, на деревьях, просто на земле. И отовсюду на тебя смотрят чистые человеческие лица, которые говорят сами за себя.
В Сандармохе на входе – памятник работы петрозаводского скульптора Григория Салтупа. Среди жертв, покоящихся здесь, есть его дед, в свободное от работы время певший в церковном хоре. На гранитной глыбе призыв: «Люди, не убивайте друг друга». Немой вопль оболганных и замученных людей. А увижу ли я когда-нибудь обратное: «Простите нас»?
В маленькой деревянной часовне хранятся списки репрессированных, с которыми может ознакомиться любой. Я листала этот скорбный перечень расстрелянных. Здесь целые семьи: четыре брата и отец, пять братьев, три брата... Таких тут много. У всех 58-я статья: «контрреволюционная деятельность» Других статей нет.
Часть третья
СОЛОВКИ
Здесь власть не Советская,
здесь власть Соловецкая!
С Соловками неразрывно связан белый цвет во всех его ипостасях. Острова Соловецкие находятся в Белом море, белые ночи здесь летом, белые церкви возвышаются за монастырскими стенами, белые чайки сопровождают пароходы с туристами. Белые киты (белухи) резвятся и размножаются здесь. Да и само название островов произошло от «соловый» (белёсый), слишком часты и плотны здесь белые, как молоко, туманы.
Сегодня для многочисленных паломников Соловки – обитель святости, для туристов – это прежде всего суровая, но удивительно красивая природа, а для меня – это место мучений и бессмысленной смерти тысяч человек.
Наивная, я прежде думала, что термин «концентрационный лагерь» изобретён в нацистской Германии! Страшное это слово в нашем сознании давно и прочно связано с Треблинкой и Бухенвальдом, Дахау и Освенцимом.
Оказывается, концлагеря для военнопленных были в Первую мировую войну, а в России уже на втором году Советской власти их начали создавать для своего народа!
Устраивались концлагеря поначалу в бывших монастырях. Религия – «опиум», попов и монахов – долой! А крепким стенам и добротным зданиям найдём применение.
Соловецкая монастырская тюрьма существовала с 16-го века. Первым узником Соловков был старец Артемий, попавший сюда «за ересь» ещё в 1554 году. Закрыли тюрьму в 1903 году. А через шестнадцать лет устроили здесь исправительно-трудовой лагерь. Название-то какое лживо-иезуитское! Трудись и исправляйся, неблагонадёжный элемент! Труд из обезьяны сделал человека! Так что лозунг «Через труд — к освобождению» впервые появился не в Освенциме, а на Никольских воротах Соловецкого кремля.
Трудом не только «исправляли» – бессмысленным трудом наказывали. Людей заставляли носить целыми днями воду из одной проруби в другую, перекатывать с места на место огромные валуны, зимой на морском берегу громко и до изнеможения считать чаек или выкрикивать здравицы Советской власти.
«Гибельные эти острова предвосхитили гитлеровские Vernichtungslagern – лагеря уничтожения, – писал о Соловках Олег Волков, автор книги «Погружение во тьму», бывший заключённый лагеря. – Соловки оказались полигоном, где впервые были выработаны методы изоляции и уничтожения большого количества людей».
За все годы «кровавого» царского режима, за три с половиной века, в темницах монастыря содержались 316 узников (меньше, чем по человеку в год!), а за два десятка лет советской власти с 1920 по 1939 – около трёхсот тысяч! Только за одну ночь 28.10.1929 были расстреляны 300 человек!
Недаром памятник всем жертвам ГУЛАГа, установленный в Москве на Лубянской площади, это Соловецкий Камень – ледниковый валун, привезённый из бывшей лагерной столицы.
Официальных данных нет (и будут ли?), но по оценкам историков музея, здесь нашли свой конец около 20 тысяч человек, из них только в 1933 голодном году умерли 3,5 тысячи. Лагерный закон «Хлеб по выработке» поставил на грань гибели пожилых и больных заключённых. Да и здоровым людям приходилось непросто. «От заключённого нам надо взять всё в первые три месяца, а потом он нам не нужен» (начальник Соловецкого лагеря
Н.А. Френкель).
Исследователи называют этот лагерь и полярным Освенцимом (Соловецкие острова относятся к районам Крайнего Севера), и Средневековьем ХХ века (последний настоятель Соловецкой обители архимандрит Вениамин и иеромонах Никифор были сожжены заживо в лесной избушке). Сами власти также переименовывали лагерь бесконечно: лагерь принудительных работ, СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения), СТОН (Соловецкая тюрьма особого назначения) ... За 19 лет Соловецкие лагеря семь раз сменили своё название, подчинение, структуру, назначение и категорию заключённых.
Остатки этого лагеря на Соловках везде.
Идёшь по посёлку Соловецкий и видишь в основном деревянные бараки. В них и сейчас работают магазины, аптеки, почта, продолжают жить люди. Трепыхается во дворе такого барака разноцветное бельишко на верёвке. А в прошлом это – Детский барак. Пытаюсь представить себя на месте его нынешних жителей: знают же они, в каких стенах живут. Но «ко всему-то подлец-человек привыкает», – писал Достоевский. Я вовсе не хочу обидеть этих людей, это их беда, что в 21 веке они живут в бараках. Но не могу даже в страшном сне представить Бухенвальд, перепрофилированный в жилой квартал.
В одном из таких бывших бараков находится экспозиция Соловецкого музея-заповедника «Соловецкие лагеря и тюрьма 1920-1939 гг.».
В базе данных музея находится около 5-ти тысяч фамилий заключённых из 300 тысяч, прошедших через Соловки. 295 тысяч – неизвестны. И из этих пяти тысяч только некоторые обрели своё лицо: 212 фотографий из личных дел лагерников смотрят на нас со стен. Мне представляется бесконечная шеренга серых, как тени, людей, ушедших в вечность без лица и имени, и лишь на спине каждого шестидесятого читается фамилия. Никто не забыт?
Экскурсия на гору Секирная. Около 11 километров едем на древнем ПАЗике, дальше идём пешком. Дорога проложена в XVI в., думаю, с тех пор её ни разу не ремонтировали. Гора Секирная – самая высокая точка архипелага (высота 73,5 метра). Здесь каменный Свято-Вознесенский скит, под куполом которого располагался маяк. Он считался одним из лучших, его огни были видны за 60 километров.
И это же здание – мужской штрафной изолятор во время существования лагеря. Что такое штраф-изолятор? Это «тюрьма на каторге». Выбраться живым отсюда было практически невозможно.
Заключённые целыми днями сидели на жердях. Тех, кто падал, били и сажали на жерди снова. Из еды – только хлеб и вода. Отопления в помещениях не было, и зимой стоял страшный холод, дополнявшийся темнотой. Вся одежда и постельные принадлежности отбирались охраной.
Летом под горой штрафники копали могилы. Много. Впрок. Зимой будет много смертей, а мёрзлую землю не вскопаешь.
В 1988 г. на Секирной горе нашли десятки неотправленных писем заключённых. Они сейчас находятся в музее. Читать их невозможно – мозг вскипает.
Есть разные легенды о происхождении названия горы Секирной. Но какова бы ни была его этимология, в первые десятилетия советской власти гора оправдала своё название – на ней действительно «секли»: рубили, резали, убивали! И сейчас в болотах Соловков находят человеческие кости...
Экскурсию эту совмещают с экскурсией по Ботаническому саду. Это самый северный ботанический сад под открытым небом. Деревья, кусты, цветы… А на избушке – почти стёртая, но ещё читаемая надпись «Комендатура». И нет душевных сил удивляться прекрасным пионам в 165 км от Полярного круга. Вспоминается лишь пушкинская «равнодушная природа», сияющая «вечною красою» у человеческих могил.
Остров Большая Муксалма – тоже лагерный объект. Он находится в десяти километрах от монастыря, добраться куда можно по дамбе. Сюда отправлялись собранные по всему СЛОНу инвалиды. Отправлялись на верную смерть. Так, зимой 1928 г. на Большой Муксалме умерло две тысячи сорок арестантов.
Те, кого отправляли на Муксалму, знали, что их дни сочтены и зимой они умрут. Обречённых загоняли на двухэтажные нары по сто человек в комнату площадью тридцать-сорок кв. метров. Летом инвалиды работали на сборе ягод, грибов и трав. Осенью рыли ямы под свои будущие могилы. Ямы рыли большие – человек на 60-100 каждая. С наступлением осенних холодов могилы начинали заполняться. К весне здесь оставалось только несколько человек.
Ещё одна жемчужина в ожерелье Соловецкого архипелага – Большой Заяцкий остров. Он отличается удивительными пейзажами и древними каменными лабиринтами. Перемещаться там можно только по определённым тропинкам и деревянным помостам. Так защищают уникальную, но хрупкую экосистему острова. Единственный на Соловках памятник деревянного зодчества – Андреевская церковь 1702 года – находится здесь. Но также здесь во времена Соловецкого лагеря находился женский штрафной изолятор.
В него попадали женщины, уличённые в связях с мужчинами, и беременные. На этот остров ездила за плотскими развлечениями охрана лагеря. В народе горько-иронично прозвали его «островом Джульетт».
Остров Анзер также использовался для содержания инвалидов и не имевших возможности работать заключённых.
Куда ни кинь взгляд – всюду СЛОН!
Конечно, в лагере были и уголовники, и беспризорники, и проститутки. Но среди приговорённых к расстрелу их нет. Расстреливали только «каэров» – контрреволюционеров, а под эту статью шли заодно с эсерами и троцкистами рабочие и крестьяне, казаки и дворяне, интеллигенция и студенты. Не уравняли всех Соловки.
В 1933 году лагерь перепрофилировали в тюрьму (СТОН). Говорящее название! Документы про тюрьму закрыты до сих пор. Почему? Кто ответит на этот вопрос? Известно, что в октябре 1937 года приказом из Москвы потребовали расстрелять 1800 человек. Первый этап (1111 человек) расстрелян в Сандармохе, второй этап (500 человек) с Соловков увезли, где расстреляли – неизвестно, предположительно, под Ленинградом. Последних 200 уже не смогли вывезти. Расстреляли здесь, на Соловках, но место неизвестно до сих пор. «Не скажет ни камень, ни крест, где легли».
Удалось ли мне найти следы своего прадеда? Нет. Может, он в числе тех 295 тысяч неизвестных. Может, до Соловков они с женой и не доехали. Не знаю. Ответы архивов на запросы о нём стандартно одинаковы: «Сведений и документов об аресте, судимости, ссылке, высылке, нахождении на учёте спецпоселения и реабилитации в отношении Дубровина Петра не имеется».
Материальные свидетельства постепенно пропадают: реставрируется монастырь, разбираются старые постройки с надписями, сделанными заключёнными. РПЦ во всех этих преобразованиях, естественно, делает акцент на служении Богу, замазывая лагерное прошлое монастыря. Плохо вписывается это прошлое и в нынешнее патриотическое самовосхваление. Не актуально сейчас говорить о циничном отношении власти к народу, который был всего лишь «расходным материалом», выражаясь современным языком. Приглушать память о миллионах этих людей – может быть, это тоже цинизм?
Земля эта кровью омыта. Не имеем мы права это не помнить.
P.S. На теплоходе, всё время, пока мы ехали на Соловецкие острова и обратно, паломники читали молитвы. И неслось над серым Белым морем громкое «Алиллуйя!» – хвалебное слово, обращённое к Богу.
Кому отмаливать Соловки?
Лариса Алпеева
