По документам фондов Государственного Архива Российской Федерации: "Московский Политический Красный Крест" (1918 – 1922); "Е. П. Пешкова. Помощь политическим заключенным" (1922-1938).
«Не ищите в деле обвинительных улик; восстал ли он против Совета с оружием или на словах. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы и должны решить судьбу обвиняемого.»
Выписка из приказа Наркома по военным делам Троцкого
Опись архива МПКК (1918-1922), хранящегося в ГАРФе, включает 388 дел, содержащих в общей сложности более 40 тыс. листов. Архив ПОМПОЛИТа (1923-1938) включает более 1700 дел, каждое из которых содержит в среднем 200-300 листов. В архиве МПКК обнаружено свыше 10 тыс. "Опросных листов" и немного "Карточек арестованного" (см.). Важно отметить, что обычно они заполнялись самими заключенными (московских тюрем Бутырской и Таганской, а также концлагерей Москвы и области), в крайних случаях — их родственниками. В основном это — потомственные дворяне, представители высших придворных или гражданских чинов, кадровые офицеры лейб-гвардии и Русской Императорской Армии, архиереи, иереи и монашество Русской Православной Церкви.
Особое значение эти "Карточки" и "Опросные листы" имеют как ЕДИНСТВЕННЫЙ ДОКУМЕНТ, оставшийся от уничтоженных в начале 1920-х заложников, ведь материалы следственных дел, которые вело в то время ВЧК, практически не сохранились, либо нам недоступны.
Основной массив фонда "Помощи политическим заключенным" (1922-1938) представлен письмами заключенных из тюрем, концлагерей и ссылок либо их родственников.
На странице представлены образцы «Карточек арестованного», «Опросных листов», писем и заявлений. Документы отбирались по двум критериям: представить все сословия и наиболее типичные или информативные по содержанию.
Из хроники репрессий
В 1924 году было осуждено 9 366 человек, в 1927 — 15 947, в 1933 — 25 330.
На 1 января 1930 года число заключенных в Соловецком лагере особого назначения составляло 53 123.
К 1 июню 1930 года общее число заключенных в лагерях составляло около 145 тысяч человек.
Из донесения Ягоды Сталину от 12.10.1931 о завершении раскулачивания и выселения из районов сплошной коллективизации с 20 марта по 25 апреля и с 10 мая по 18 сентября 1931 года:
«... перевезено 162 962 семей (787 341 чел<овек>), из них мужчин – 242 776, женщин – 223 834, детей – 320 731. В 1930 было перевезено всего 77 795 семей (371 645 чел<овек>), из них: мужчин – 123 807, женщин – 113 653, детей – 134185. Т<аким> о<бразом> всего перевезено 240 757 семей (1 158 986 чел<овек>)».
На 1 января 1932 года в лагерях содержалось 272 500 заключенных, в спецпоселках находилось 1 317 022 человека.
На 15 января 1933 года по всему СССР было осуждено около 103 тысяч человек, больше всего в колхозах – 30 890 (62,4%), затем – на транспорте – 6 543 (13,2%), в сельском хозяйстве – 4 721 (9,4%), кооперации – 1 573 (3%).
В 1933 году, согласно статистическим отчетам санитарного отделения ГУЛАГа, в лагерях скончалось 67 247 заключенных.
На 1 января 1934 года общее число заключенных в лагерях, без учета находящихся в пути составляло 510 309 человек.
На сайте представлены документальные свидетельства трагической истории России первых двадцати лет советской власти (1918-1938) — подлинные документы в виде «Карточек арестованного», «Опросных листов», писем и заявлений самих арестованных или осужденных, их родственников, друзей, знакомых, а также ходатайства за них. Преследованиям было подвергнуто все российское население, начиная с тех, против кого была направлена революция: чиновники царского правительства, дворяне и помещики, офицеры Русской Императорской армии и флота, промышленники, купцы, домовладельцы, духовенство и миряне разных конфессий; также против тех, кто ее готовил: члены разных партий, интеллигенция; и против тех, ради кого она совершалась: рабочие и крестьяне.
В подавляющем большинстве эти люди не были борцами с большевистской властью, но их сломанные судьбы были принесены в жертву прекрасной утопической идее. При царившем беззаконии и произволе, отвергнутые властью, как полноправные граждане, с клеймом контрреволюционеров, позднее — "врагов народа", они были репрессированы: расстреляны, отправлены в лагеря, высланы, как правило, в отдаленные районы, лишены всех прав и имущества, изгнаны с родной земли вместе с семьей. Вырванные из привычной жизни и выброшенные в малопригодный для нормального существования мир, они стали изгоями в собственной стране, в полной зависимости от местных властей, не имея возможности заработать на жизнь, свою и семьи, обреченные на нищенское существование или смерть.
Письма были адресованы, в основном, Екатерине Павловне Пешковой, реже — в организации "Политический Красный Крест" или в "Помощь политическим заключенным". Многие из писем — как последняя надежда и, возможно, единственная весточка о сгинувших в страшном водовороте террора людей.
Но остались и звучат для нас их голоса…