От родных
В апреле 2015 года мне позвонили из архива ФСБ и уведомили, что я могу ознакомиться с делами, заведенными на моего прадеда Третьякова Кузьму Семеновича в 1937 году. Выдали 2 папки. Первое дело было общее, на нескольких человек. Запомнила уже встречаемые ранее фамилии: Суханов Дмитрий Николаевич, Суханов Иван Андреевич, Третьяков Иван Ефремович, священник Ракитин Макар.
Как я поняла из общего дела, что сначала привлекли и арестовали всех этих лиц. Но когда на допросах стало выясняться, что все сходки проходили у моего прадеда дома, то сразу и его привлекли.
Изучая дело, напрашивается вывод: все арестованные «были в сговоре» с опальным бригадиром и председателем колхоза. Вредительство сводилось к следующему: то машину для жатвы направили в дальнюю бригаду и из-за этого на 2 дня застопорилась работа: неожиданно пошел дождь, и не могли траву косить; то у бригадира Меньшикова кто-то обрезал хвост корове, то прадед зарезал без разрешения властей свою корову, за что на него был наложен штраф 200 рублей; то открыто принимал опальных священников, снятых руководителей колхоза и т.д. Кроме того, прадед ругал советскую власть, говорил, что зря расстреляли Тухачевского, грамотного маршала, что при советской власти совсем стало тяжело жить и т.д.
Моему прадеду и всем остальным также вменялось, что они не работали на общественных работах. Ознакомилась с приложенными в дело медицинскими справками на осужденных: у моего прадеда был катар желудка и ему не разрешалось выполнять какие-либо тяжелые работы, но это не принялось во внимание. Кроме того, по окончании следствия его отправили в Ивдельлаг в Свердловсую область, где он в феврале 1938 года и умер.
Изучая дело, я сделала вывод что в связи с тем, что фактов вредительства следствием было собрано мало, дело было переведено в церковный заговор. Приложены были показания соседей и односельчан. Одна жительница деревни рассказала, что мой прадед остановил ее по дороге и спросил, почему она перестала молиться, сказал, что нужно помогать и сдавать налог на церковь. Говорил, что через три года будет страшная война, люди вернуться к Христовой вере и священники будут нужны. Просил помочь с едой Пакшеньгским священникам, они остались без средств существования. И еще показала, что она видела, как прадед дал буханку хлеба Ракинину Макару.
Тоже из показаний других свидетелей, узнала, что прадед говорил не только про страшную войну, а также, что власть антихриста спадет и будет она свергнута правителем Михаилом.
При обыске у прадеда искали книгу «Протоколы сионских мудрецов», которую ему якобы, передал Лодыгин Алексей Кириллович из д. Подгорье (это книга о захвате власти евреями). При допросах у прадеда спрашивали про эту книгу, но он сказал, что не читал и не видел ее.
С личного дела прадеда разрешили сделать несколько копий, общее дело копировать не разрешили. В конце папки увидела приклеенный желтый конверт, в котором сложены вещественные доказательства: потертые открытки царской семьи.
Мне кажется, что прадед знал, что обречен: в показаниях он ничего не скрывает, честно отвечает на вопросы. Какая-то уверенность и спокойствие есть в его словах.
У меня возникло огромное желание еще раз просмотреть общее дело, уже более внимательно, без эмоций, сделать выписки из него. Любые близкие родственники указанных выше лиц также могут подать заявление об ознакомлении. Я подтверждала свое родство с прадедом свидетельством о рождении и устной информацией о родственниках, упомянутых в его личном деле.
В ноябре 2015 года опять посетила архив ФСБ, но в это раз мне ничего не разрешили копировать кроме 1 листа (заключение по делу 33-го года), но зато разрешили ознакомиться и делать выписки из общего дела о «вредителях - колхозниках».
Но, как и в прошлый раз, больше 40 минут я там находиться не смогла: наверно, энергетику людского горя почувствовала.
Общее дело было заведено на следующих лиц:
- Ракитин Макарий Федорович
- Третьяков Кузьма Семенович
- Суханов Дмитрий Никонович
- Суханов Иван Андреевич
- Горбунов Федор Ильич
- Прилучный Михаил Павлович
Читать дело было крайне сложно из-за почерка следователя, мало того, все показания он записывал простым карандашом на серой бумаге. В деле на каждого арестованного были подшиты допросы соседей, односельчан. Односельчане давали показания следователю, боясь применения уголовной ответсвенности за дачу ложных показаний, но были и простые анонимные доносы, написанные на клочке бумажки подобного типа «Следователю НКВД, довожу до сведения, что ярый подкулачник и вредитель Советской власти Третьяков К.С. прячет от народа золото т.д».
Все расследование проводилось в отношении коммуны «Красный факел». Как было написано в деле «...после того, как часть ярых врагов советской власти скрылась или была арестована (например, Прилучный Н.П. и др.), в руководство коммуны пробрались кулаки, такие, как Горбунов Ф.И (бригадир), Прилучный Ф.И. и т.д. Сговорившись с попом Ракитыным М.Ф и старостой церкви Третьяковым К.С, данная шайка начала проводить подрыв колхозного строя. Все сходки проводились в доме Третьякова К.С, который имел влияние на колхозников. В связи с тем, что сын Третьякова К.С. Василий (мой дед), был десятником, то на данные сходки приходили и лесорубы».
В материалах дела говорилось также, что Кузьма Семенович умело влиял на подрыв колхозной жизни через середнячку Суханову М.А, которая на всех собраниях выступала против всех принимаемых решений. С ноября 1932 года на квартиру (пунктуация следователя) стал приходить Ракитин Макарий. Под влиянием попа и Третьякова К.С. несколько человек вышли из коммуны.
В 1930 году на собрании коммуны в д. Ефремковской от Суханова И.А. (подстрекатель его действий - Третьяков К.С.) поступили угрозы бригадиру Меньшикову. Через некоторое время у коровы бригадира кто-то отрезал хвост (я уже об этом писала ранее), а затем сломана изгородь в его огород, вследствие чего ячмень был стравлен скоту. Испугавшись дальнейших действий со стороны этих лиц, Меньшиков в дальнейшем отказался проводить собрания в данной деревне.
В 1932 году Третьяков выступил открыто на собрании против проведения хлебозаготовок (продразверстки), говоря, что последний кусок грабят с мужика, «тем самым сорвав собрание». Уже после ареста Ракитина, в период посевной компании, Третьяков К.С. вызвал из д. Шадринской Чевского А. и вместе с ним ходил и агитировал колхозников о необходимости отпевания умерших на могилах. Несколько человек ушли с ними на кладбище. Это в основном все «деяния» моего прадеда.
Вредительство остальных лиц было подобным.
Мне стала очень интересна фигура Ракитина М.Ф. В деле идет постоянная нестыковка в датах и месте его рождения. В показаниях следователю он рассказывал, что родился он 14 июня 1873, а официальная дата и год его рождения поставлен неправильно. Далее он рассказывает, что родился в Тулгассом с/с Березинского р-на Тульской области. Еще в его раннем детстве родители переехали в Ленинград, там он получил среднее техническое образование (прошел курс Института инженеров путей сообщения), работал на Путиловском заводе, затем учился в семинарии. Служил в 1924 году в храме Христа Спасителя в Москве. В показаниях иных лиц в отношении Ракитина говорилось, что из Архангельска его удалили из-за нанесения оскорбления члену Синодского совета. В Пакшеньгу приехал из с.Долматово по приглашению крестьян данной деревни. Сам же Ракитин рассказывает следователю, что когда приехал служить в Пакшеньгу был очень удивлен фанатичностью старосты Третьякова и иных верующих.
Еще меня заинтересовала личность Горбунова Федора Ильича, бригадира коммуны «Красный факел». Ему вменялось, что летом 1931 года при молотьбе Степанковского пая, солому сметали так плохо, что дождями ее пролило до земли (пунктуация следователя). Солома смерзлась и эту мерзлую солому весной рубили топором и ей кормили скот. Несколько коров (около 12) пало. Ему вменялось также, что летом 1932 года он пустил коней в поля, которые были засеяны викой, в связи с этим осенью на земле его коммуны был плохой урожай. В 1931 году в д. Кулаково 240 суслонов ржи были своевременно не убраны в гувно, их пролило дождем и все сгнило(пунктуация следователя). После вынесения приговора Горбунова Ф.И. направили этапом в Кемеровскую область, в дело подшито его заявление, датированное 1935 годом - прошение о пересмотре дела. Адрес осужденного: г. Анжело-Судженск, Стандартный поселок, барак № 10. В заявлении он никого не винит, еще раз объясняет, что не виновен в указанных в деле деяниях: земля, которую выделили его коммуне, была очень плохая, он, как бригадир, об этом всех уведомлял, писал, что лучше на такой земле не сеять, только семена сгубим. В отношении не убранного сена и мерзлой соломы в его деяниях также пишет, что никакого умысла и вредительства не было: люди работали и так на износ, он же выполнял команды сверху и направлял людей, куда ему приказывали.
Татьяна
