Афанасьевский Евгений Васильевич

У Евгения Васильевича, как и у его брата Александра, было темное пятно в его советской трудовой биографии -- при отходе белых из Воронежа в 1919 году их, студентов Воронежского сельхозинститута, белые заставили под дулом винтовки стать обозными возчиками. Этот факт упоминается в его анкете арестованного, но в самом деле больше никак не фигурирует. В судьбе его брата, Александра Васильевича, этот эпизод сыграл более важную роль. Оканчивая Воронежский сельхозинститут в 1923 году, он имел неосторожность упомянуть о своем участии в Гражданской войне одному из своих коллег, после чего был вынужден, скрываясь от следствия, бросить в институте свой паспорт и диплом, и уехать на Дальний Восток. Там он смог устроиться на работу по справке об окончании курса обучения в институте, и завел семью. Александр работал в поселке с тогда еще японским названием Сантахеза.

Отбывая срок в лагере Севжелдорстрой, Евгений сумел применить свои профессиональные знания, и стал первым, кто вырастил капусту за Полярным кругом. Сохранилось последнее письмо от Константина Васильевича к брату Александру Васильевичу, написанное незадолго до гибели первого, где факт осуждения брата Евгения Васильевича упоминался лишь косвенно: "Как мне жаль Женю! Почему это с ним случилось?". Очевидно, в сложившейся в стране обстановке даже упоминание судьбы брата могло стать преступлением (см. ниже).

В отличие от дел моего деда и моего прадеда -- а Евгений Васильевич Афанасьевский приходится мне двоюродным дедом по отцу -- в этом деле вменяемые обвиняемому деяния, по-видимому, не были высосаны из пальца, а действительно имели место. В связи с этим возникает вопрос -- как и почему действия, которые в иных обстоятельствах не составили бы никакого преступления (что также следует из решения о реабилитации от 1960 года), в обстоятельствах 1937 года повлекли тяжкую уголовную ответственность? Почему люди искали в действиях своих коллег, друзей и родственников состав преступления и доносили на них?

Думается, вину за эти события нельзя возлагать только на руководство СССР, товарища Сталина, работников НКВД и прочих местных исполнителей. Я полагаю, что причина в первую очередь -- в массовом психозе, который постоянно нагнетался на всех уровнях по поводу врагов народа, агентов иностранных разведок и диверсантов -- реальных или мнимых. А вот источником этого психоза как раз и были советские руководители на разных уровнях, от центрального до местного. В процессе, многие из них совершенно незаслуженно -- по мнению собственному, мнених потомков и биографов -- стали жертвами этого же психоза! Вероятно, в смысле уголовном они своей судьбы не заслужили, но в смысле моральном -- если виноваты не они (коммунисты! -- Партия -- ум, честь и совесть эпохи!), то тогда кто же? Страной руководила партия! Если честь и совесть обязывали коммуниста доносить на своего друга и коллегу, то от чести и совести в коммунистической партии даже пустого места не осталось. Тоталитаризм начинается снизу, когда массы дружно подхватывают партийные лозунги и идут на демонстрацию против троцкистов и прочих отщепенцев от генеральной линии. Только где гарантия, что сам случайно не переступишь какую-нибудь линию, и не попадешь в когорту врагов народа? Вот и получалось -- сам не донесешь -- так на тебя кто-нибудь донесет. Загреметь в лагерь или под расстрел желающих немного. А потом пошли разнарядки на выявление врагов народа, по социальным категориям -- бывшие эсеры, бывшие офицеры, нынешние священники, раскулаченные, лишенцы, и пошли-поехали. Будь добр выявить на область 10 тысяч врагов народа. А не выявишь -- сам кандидат на расстрел. Это уже к вопросу о моральном облике соколов Дзержинского, офицеров НКВД... Когда встает ребром вопрос о собственном выживании, о порядочности думать некогда. Впрочем и члены троек тоже далеко не все выжили, их тоже снимали с должности, сажали и расстреливали. Хотя беспартийных среди них не было, и все были областными руководителями! Таких на весь СССР было наверное всего человек 500. А кто из этой партийной элиты выступил против такого судопроизводства? Хотелось бы увидеть хоть одного. Правда, их вроде не реабилитируют, хотя абстрактно они тоже -- жертвы системы, как и колхозник, попавший в лагерь за колоски, и умерший там с голоду.