I. Дела по обвинению священнослужителей, рассмотренные Рязанским губернским Революционным трибуналом.
По обвинению Ивана Ивановича Озёрского, священника села Борснева Касимовского уезда, в агитации против Комитетов бедноты. Был арестован 24 августа 1918 г. Касимовской ЧК, содержался в Касимовской тюрьме. Дело было передано в Рязанский губернский Революционный трибунал.
22 ноября 1918 г. дело было закрыто.
По обвинению Федора Ниловского, священника села Новопанского Михайловского уезда и граждан Федора Никитича Солодухина, Степана Голихова и Егора Голубкина в контрреволюционный деятельности.
Дело началось с заявления ряда граждан села Новопанского.
«Михайловскому Уездному Военно-Революционному комитету при совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. От нижеподписавшихся граждан села Новопанского, стоящих на страже завоеваний революции.
Заявление.
Настоящим имеем честь донести до сведения Военно-Революционного комитета о нижеследующем: в связи с государственным политическим переворотом в нашем обществе создалась организация из сознательных граждан, которая в курсе Российской революции всеми силами и политическими знаниями старались основать жизнь на новых демократических началах, вопреки этому в нашем обществе явились люди противники революции и новому демократическому строю: старались дезорганизовать нашу организацию и всегда мешали вести собрания, дабы сорвать его и так как между организации вредных элементов как мы называем контрреволюционеры всегда возникали серьёзные конфликты на почве проведения в жизнь демократических идей. Одним из таких лиц является священник Ниловский и буржуй капиталист имеющий отцовского капитала более 100000 руб. Федор Никитич Солодухин, Степан Голихов и прапорщик Егор Ильич Голубкин. Описать точную их деятельность не представляется возможным, а приводим факты которые считаем серьёзными например: священник Ниловский всегда после богослужения высказывает с церковной кафедры перед народом проповедь в которой много агитации против революции и призывая народ чтобы он шел по стопам их дабы поработить завоевания свободы, приводим ещё один пример: священник Ниловский неоднократно говорил что мы доживаем последние дни ибо якобы народился антихрист и категорически заявлял, что демократическая власть хочет закрыть церкви, всегда говоря что Советская власть это ни что иное, как германские шпионы. Совместно в контакте с священником идёт и буржуй Солодкин, который точно так же агитирует на тему попа и несколько раз говорил что придёт Каледин и насечёт вам задницу.
<…> Сообщая о вышеизложенном покорнейше просим Уездный Военно-Революционный комитет срочно сделать обыск у Солодухина так как он высказывался что у него имеется два револьвера 2 бомбы и винтовка и священника Ниловского».
Заявление подписали 13 человек, дата составления документа отсутствует. В ходе обыска у Солодухина Ф.Н. был изъят револьвер системы «Смита и Вассона» с патронами, разрешение на револьвер было оформлено 28 августа 1911 г.
Решением Рязанского губернского Революционного трибунала Солодухин Ф.Н. был оштрафован на 1000 рублей, в случае неуплаты было предписано заключить его в тюрьму на 2 месяца, священнику Ниловскому было вынесено общественное порицание, Голихов и Голубкин признаны невиновными.
Рязанский губернский лагерь принудительных работ.
По обвинению Владимира Алексеевича Алабина, настоятеля Скорбященской церкви в г. Рязани в саботаже.
2 мая 1918 г. ревизионной комиссией при Комиссариате по духовным ведомствам был назначен первый день собрания по ведению церковно-кладбищенской отчетности. Ревизия Скорбященской церкви не состоялась, т.к. настоятеля церкви Владимира Алексеевича Алабина в тот день не смогли застать на месте. На следующий день он заявил, что считает комиссию неправомочной и в дальнейшем часто не являлся в церковь в дни ревизии, или сильно опаздывал. Комиссия по ревизии обвинила священника в саботаже.
Трибунал вынес Владимиру Алексеевичу Алабину общественное порицание.
По обвинению священника Соколова в нарушении декрета об отделении церкви от государства и провоцировании Советской власти.
Соколов Павел Григорьевич, житель села Свинчус. Обвинялся в самовольной раздаче хлеба крестьянам и невыплате излишек. Говорил: «Не всё ли равно, кто раздаст бедным хлеб, Совет или священник». Выписка из протокола заседания общего собрания граждан села Свинчус Занинской волости Касимовского уезда Рязанской губернии от 5 декабря 1918 г. 27 января 1919 г. дело было прекращено, Соколов из под стражи освобожден.
По обвинению священника Доронкина, бывшего учителя Карамышевской второклассной школы в контрреволюционной агитации.
Дело началось с подачи Доронкиным заявления в Касимовскую уездную коллегию просвещения об уплате ему дополнительного жалования, 24 декабря 1918 г. заседание коллегии просвещения, учло слухи о контрреволюционной агитации, якобы проводимой Доронкиным и направила заявление в ЧК с просьбой рассмотреть личность священнослужителя.
Анонимка Касимовского коммуниста
За последнее время среди населения Касимовского уезда ходят слухи о том, что в Рязанских губернских организациях работают, часто на ответственных местах люди, при царе кошмаром давившие народ. Правда, эти люди проходят на ответственные места, как специалисты, как нужные люди, но не надо давать им козырь в руки и надо осторожно относиться к этим «специалистам». Я – учитель, работаю на ответственной должности, коммунист-фанатик и мне обидно слышать, что те люди, которые угнетали и давили слабых работают в губернии. Работает там некто Доронкин. Это тот, который был заведующим второклассной школой в селе Карамышеве и мне пришлось проучиться в этой школе у Доронкина 2 года. Прежде всего это – зверь. Души и человеческих чувств у этого человека нет. В самое последнее время (14 - 15), он истязал ужасно малолеток – учеников за небольшие провинности. Нас взрослых, готовившихся к учительскому экзамену он не бил, но слова его были хуже плети. Никто не смел сказать в критике его ни одного слова, установи среди нас шпионаж и если кто ему не нравился, то нападал ни за что ни про что и по выходе молодого человека из школы не давал ему куска хлеба, т.е. места. Все трепетали от одного его взгляда, так деспотичен и груб был поп Доронкин. Жаловаться никуда было нельзя, вся церковная власть в уезде принадлежала ему. Пичкал нас одним катехизисом да акафистами и молебнами за царя и прочую сволочь.
Когда произошла февральская революция он был даже недоволен буржуазной властью и всем говорил в частных разговорах, что этого не надо и надо бы только устроить конституцию как в Англии, но на собраниях выступал и хвалил новое правительство, а народ там в Карамышеве темный, набожный, чуть не молятся на Доронкина, ну и давай его качать. Потом его Касимовский Уисполком предал трибуналу за что-то, его судили и присудили не выезжать из Рязани, теперь же говорят, что он работает в трибунале. И если со мной, по неопытности случится ошибка и меня будут судить в трибунале, то каково мне будет, то каково мне будет, когда я увижу в рядах моих судей иезуита, который вечно издевается над нашими юными душами и он мне скажет тогда: «Вот вы мальчишки ненавидели меня, а я опят власть».
Товарищ Лырёв, Вы человек, я слышал умный и я думаю Вы сочувствуете этому голосу советского и партийного работника крестьянина бедняка, примите же все меры к тому, чтоб не было за одним столом с честными коммунистами черного, грязного попа и подобных ему.
1919 г. февраля 11 дня. 21 марта 1919 г. Рязанский губернский Революционный трибунал сообщил, что священника Доронкина в числе служащих трибунала нет. Дело было закрыто.
Рязанский губернский лагерь принудительных работ. Бывшие жилые здания.
По обвинению протоирея, настоятеля храма села Тума Касимовского уезда Остроумова Сетфана Ивановича в нарошении правил об отделении церкви от государства.
Был арестован Касимовской уездной ЧК 29 июля 1918 г. 27 августа был переведён в Рязанскую губернскую тюрьму. Постановлением следственной комиссии Рязанского губернского революционного трибунала от 6 сентября был освобождён под подписку о невыезде. Обвинялся в нарушении правил об отделении церкви от государства: не подчинился распоряжению Касимовского совета о внесении всех постоянных доходов, в том числе и арендной платы за использование церковных помещений в местное казначейство. Решение по делу отсутствует. На Остроумова Стефана Ивановича распространяется действие ст. 3, ст. 5 закона о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г. справка о реабилитации находится в надзорном производстве областной прокуратуры.
По обвинению священника села Стубля Новопанской волости Михайловского уезда Пронского Николая Александровича в антисоветской агитации.
19 декабря 1918г на литургии в селе Пушкари на праздник Николы, священник произнёс проповедь, которая и стала причиной его ареста. «Коснулся тут же партии коммунистов (большевиков), обливая таковых разной грязью, доказывая, что в данной партии не место православному христианину, а тем более священникам. Высказал порицание священникам, которые проповедуют атеизм, говорил, что убеждённый православный не может быть дарвинистом и марксистом». Также, священник утверждал, что: «В партию вошли лица не настоящие коммунисты, а преступные люди, прикрывающиеся коммунизмом». Был обвинён в антисоветской агитации. В протоколе от 15 февраля 1919 г. указано, что Пронский Н.А. 1878 г.р., имеет семью, 7 детей в возрасте от 1 до 16 лет. Михайловская ЧК начала следствие и усмотрела в действиях Пронского антисоветскую агитацию. «…можно уверенно сказать, что Пронский порицал партию коммунистов и потому, что он занимает место священника, поэтому по своему социальному положению не может быть сочувствующим Советскому правительству».
Рязанский губернский революционный трибунал принял дело к своему производству. В марте 1919 г. священник умер. 8 ноября 1919 г. дело было прекращено ввиду смерти обвиняемого.
По обвинению Николая Тимофеевича Виноградова, священника села Малый Сапожок, в агитации против Советской власти.
Волостной комитет партии и волостной исполнительный комитет направили дело священника Виноградова в Рязанский губернский Революционный трибунал, с обвинением последнего в агитации против советской власти. «В настоящее время платформу своей политики не изменил, агитация ведётся усиленно среди тёмного кулачества и дезертиров, которыми он поддерживается, как руководитель чёрной реакции». Священник обвинялся в контрреволюционных высказываниях, произнесённых на собрании церковного совета 12 мая 1919 г.: «Большевики – это шайка бандитов, забравших власть с ножом в руках. Я советской власти не признаю»[10]. 13 мая Николай Виноградов был арестован. Во время допроса священника волостным комитетом партии 10 июня 1919 г., его сын Дмитрий, стал бить в набат, собравшиеся жители села потребовали освободить священника Виноградова. В связи с произошедшим, Дмитрий Виноградов был обвинён в организации кулацкого выступления. 29 июля 1919 г. Рязанский губернский Революционный трибунал принял постановление привлечь в качестве обвиняемого Николая Тимофеевича Виноградова, избрав мерой пресечения содержание в губернской тюрьме.
18-ти летний Дмитрий Виноградов также привлекался по делу о кулацком выступлении и содержался в Рязанской губернской тюрьме. 3 октября 1919 г. дело по обвинению священника Николая Виноградова в антисоветской агитации было прекращено.
Рязанский губернский лагерь принудительных работ. Бывшие жилые здания.
По обвинению священника села Костемерево Скопинского уезда Николая Павловича Перцева в неповиновении власти.
Дело была заведено 4 ноября 1918 г. Рязанской губернской ЧК и направленно в следственную комиссию при Рязанском губернском Революционном трибунале. Священник был арестован и содержался в Рязанской губернской тюрьме. Неповиновение власти выразилось в невыполнении приказа комбеда о возврате 22 пудов овса гражданину села Костемерево Бугуславскому и антисоветской агитации.
К делу были приложены следующие документы:
В комитет бедноты села Костемерева
Гражданина села Костемерева
Андрея Ивановича Стерликова
Прошение
Прошу Комитет бедноты принять самые инигричные меры к местному священнику Перцеву. Как таковой с начала октябрьской революции ведёт контрреволюционную агитацию против Советской власти, возбуждая прихожан что большевики запрут церковь не допустят совершать таинства в настоящее время переходит от слов к делу в подтверждение выше изложенного прошу вызвать и допросить свидетелей граждан Ивана Дмитриева Журавкина, Романа Федорова Ситникова, Андрея Федорова Зайцева. К сему и подписуюся Андрей Иванович Стерликов.
Документ подписан автором, дата составления документа отсутствует.
Протокол от 16 октября 1918 г.
От общества граждан села Костемерева совместно с деревней Московкой быв собран сего числа сельский сход под председательством сельского совета за председателя.
«…просит общество села Костемерева и деревни Московки» сделать снисхождение нашему священнику Николаю Перцеву, потому что общество не замечало за ним священником Перцевым никаких преступлений и контрреволюционных слов он не выяснял». 31 октября 1918 г. Рязанская губернская ЧК ходатайствовала об освобождении священника из под стражи. 26 ноября 1918 г. Николай Павлович Перцев был освобожден из тюрьмы под поручительство Василия Алексеевича Восходова. Дело было прекращено Рязанским губернским Революционным трибуналом 22 мая 1919 г.
По обвинению настоятеля Георгиевской церкви села Новые Кельцы Скопинского уезда Орлова в неповиновении Советской власти.
Дело было заведено ЧК и направлено в Рязанский губернский революционный трибунал 18 ноября 1918г. священник обвинялся в пререкании и нежелании исполнить предписание Скопинского уездного Совнаркома о предоставлении в семидневный срок статистических метрических сведений, мотивируя отказ отсутствием письменных принадлежностей. 13 мая 1919г. Рязанский губернский Революционный трибунал дело прекратил, священник Орлов был освобожден из под стражи.
Рязанский губернский лагерь принудительных работ. Стена, окружавшая лагерь.
По обвинению священника села Остро – Пластикова Ивана Чувиковского в служении о даровании победы царям (в контрреволюции).
Дело было заведено Скопинской ЧК и направлено в Рязанский губернский Революционный трибунал. 25 декабря 1918 г. (на Рождество) в церкви села Остро - Пластикова Сапожковского уезда, священник Чувиковский прочёл обычный в этот день молебен об избавлении России в 1812 г. от нашествия «галлов и с ними 20-ти языков». В молебне присутствовала фраза: «...благочестичейшего же царя нашего Александра Павловича венчал еси оружием благоволения твоего». Об этом молебне комиссар Сапожковской ЧК от Остро – Пластиковской волости донес в Сапожковскую ЧК, обвиняя Чувиковского в том, что он служил молебен о даровании царям победы. 20 февраля 1919 г. Рязанский губернский Революционный трибунал дело прекратил «Принимая во внимание, что в молитве, прочитанной Чувиковским, нет просьбы о даровании победы царям, а имеется благодарность Богу, что он дал Александру победу над внешними врагами, что таким образом в его действиях не заключается элемента агитации против Советской власти».
По обвинению священника Александра Лосева в контрреволюционном выступлении (село Машкова).
4 июля 1918 г. на приходском собрании в селе Машково священник Лосев высказался против Декрета СНК о передаче церковных регистрационных книг волостному совету. Был составлен приговор сельского общества о его коллективном нежелании передавать волостному совету регистрационные книги. 10 июля священник был арестован Михайловской ЧК «…как вредный элемент в окружающей среде населения, могущий и спешно, как авторитетное лицо склонить всех своих прихожан к открытому контрреволюционному выступлению против Совета, а почему применяя способ пресечения этого выступления заключить предварительным арестом при Михайловской тюрьме». Жена священника Екатерина Лосева также находилась под стражей с 13 по 14 июля 1918 г., была освобождена под залог в размере 500 рублей и подписку у невыезде с места жительства.
Дело было прекращено 7 июля 1919 г.
По обвинению священника села Ивановское Нечаевской волости Егорьевского уезда Шебалина Михаила Акимовича в контрреволюционном выступлении.
Дело завела Рязанская губернская ЧК по доносу комиссара секретно-оперативного отдела.
«В Рязанскую губернскую ЧК Секретно-Оперативный отдел
Комиссара секретно-оперативного Отдела С.Г. Пухова
Священник Шебалин представляет из себя явного контрреволюционера, который до мозга костей пропитан монархическим строем, который десятки лет твердил этому строю Многая лета. А теперь когда находится в преклонном возрасте, а именно 59 – 60 лет он никак не может смириться с новыми положениями Советской власти, и старается по старости лет, или умышленно, мешать проведению положения об учёте церковного имущества и контроле подобных святых отцов. <…> Как население так и уездный Президиум Совета в лице товарища Антипова и Горшкова просят немедленно удалить таких личностей которые ни в коем случае не могут по своим преклонным годам и долголетнему привилегированному положению при старой власти быть сочувствующим Советской власти
21 апреля 1919 г.».
Дело было прекращено 16 июля 1919 г. Рязанским губернским Революционным трибуналом в связи с тем, что следствие ничего контрреволюционного в деятельности Шебалина не обнаружило.
Командир Рязанского штаба ЧОН Александр Александрович Васильев-Карсавин (справа) и Губвоенком Ларин (слева).
По обвинению священника села Кутуково Иссадской волости Спасского уезда Петра Солидова в агитации против Советской власти.
Псаломщик церкви села Кутуково Григорий Добычин донёс в Спасскую ЧК, что местный священник Пётр Солидов в разговоре о запрете преподавания Закона Божия говорил: «… разве вы не знаете, кто у нас стоит у власти? Ведь у нас правят 35 жидов». 21 октября 1918 г. на собрании церковно-приходского схода, когда обсуждался вопрос о ведении приходских книг, Солидов говорил, сейчас не возьмётся их вести, потому что «...за каждую копейку его могут предать Советской власти». Вызванные по делу свидетели (6 человек) слова Добычина не подтвердили.
Дело было закрыто.
По обвинению Александра Петровича Успенского, священника деревни Покровской Егорьевского уезда в агитации против Советской власти. Находился под стражей с 23 сентября 1919 г. при Дубовском Волостном совете Егорьевского уезда за агитацию против мобилизации. 11 октября дело было передано в Рязанскую губернскую ЧК, 16 октября ЧК направила дело священника Успенского в Рязанский губернский Революционный трибунал. 2 декабря 1919 г. дело было закрыто Рязанским губернским Революционным трибуналом, А.П. Успенский из под стражи освобожден.
По обвинению Сергея Маслова, священника села Поляны Шумашской волости в оскорблении словами Советской власти.
15 января 1919 г. на собрании Полянского кредитного товарищества сказал, что «В нынешнее время у власти служат одни только шкурники». 6 июля 1919 г. Рязанская губернская ЧК, рассмотрела дело по обвинению священника села Поляны Сергея Маслова в оскорблении словами Советской власти «…и принимая во внимание, что деяние это тем более со стороны священника подсудно Революционному трибуналу», приняла решение о передаче дела в Рязанский губернский Революционный трибунал. 26 сентября дело было прекращено за недостаточностью улик. Сергей Маслов был приговорён к денежному штрафу в размере 3000 рублей, в случае невыплаты штрафа было предписано заключить его в концентрационный лагерь.
По обвинению Фёдора Алексеевича Гусева, священника села Буховое Дубовской волости Раненбургского уезда в агитации против Советской власти и неподчинении власти.
Содержался под стражей с 5 по 15 августа 1918 г. и с 9 сентября по 3 декабря 1918 г. 15 августа был освобождён под залог в размере 500 руб. Обвинялся в том, что 1 апреля 1918 г.огласил воззвание Патриарха Никона по поводу декрета об отделении церкви от государства, чем вызвал волнение и возмущение среди граждан. Также обвинялся в отказе сдать Волостному Совету метрические книги без соответствующего решения сельского схода.
«1 апреля 1918 г. священник с. Буховое, Дубовской вол., Раненбургского уезда, Фёдор Алексеевич Гусев в церкви огласил воззвание Патриарха Никона по поводу Декрета Народного Комиссариата об отделении церкви от государства. Чтением указанного воззвания и личным объснением к нему, Гусев вызвал волнение и возмущение среди граждан с. Буховое, против мероприятий Советской власти, об этих действиях Гусева было заявлено гражданином Пожидаевым Комиссару при Дубовском Волостном Совете. В июле месяце 1918 г., к священнику Фёдору Гусеву явился председатель Дубовского Совета Пётр Яковлевич Гусев и заявил, что согласно предписания Комиссара Юстиции, священник Гусев должен сдать метрические книги с Волостной Совет. Священник Фёдор Гусев на предложение председателя Волостного совета ответил, что без разрешения схода он книги отдать не может. Председатель Волостного совета, дав согласие на созыв схода, уехал по делам службы. Вернувшись спустя некоторое время к церкви Председатель совета получил от священника Гусева категорический отказ сдать книги».
1 февраля 1919 г. Рязанским губернским Революционным трибуналом был приговорён к 5 годам лишения свободы с несением принудительных работ. 6 марта 1919г определением Кассационного отдела приговор был смягчен до 1 года. На Гусева Фёдора Алексеевича распространяется действие ст. 3, ст. 5 закона о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г. Справка о реабилитации находится в надзорном производстве областной прокуратуры.
По обвинению Сныткина Александра Ивановича, священника села Овсянниково Пронского уезда, в агитации против Советской власти.
Был арестован 23 февраля 1919 г. Пронской уездной ЧК. Под стражей находился с 23 по 28 февраля 1919 г. был взят на поруки. «2 февраля 1919 г. священник в церкви после заутрени говорил прихожанам, что он не может совершать церковную службу, ибо Сельский Совет выгоняет его на работы чистить железнодорожные пути и обращался к Совету за помощью против Совета, вследствие чего посыпались возгласы и угрозы по адресу Совета и после службы к председателю Сельского совета явился председатель Церковного Совета и просил освободить священника от работ. Кроме того священник Сныткин жаловался по деревням, что на него наложили Чрезвычайный налог говоря, что лучше бы он внес деньги в кооператив для всего народа, а не за одно село Овсянниково и по этому поводу прихожане писали священнику какие-то приговоры. Об изложенном Овсянниковский Сельский Совет подал письменное заявление в Суйский Волостной совет. Подписывая это заявление Председатель Сельского Совета Хоботов и Федосеев при допросе показали, что священник Сныткин и ранее вёл тайную агитацию против советской власти».
5 ноября 1919 г. Рязанский губернский Революционный трибунал дело прекратил на основании постановления ВЦИК об амнистии от 5 ноября 1919 г. На Сныткина Александра Ивановича распространяется действие ст. 3, ст. 5 закона о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г. Справка о реабилитации находится в надзорном производстве областной прокуратуры.
По обвинению Ключарева Александра Андреевича, священника села Невзорово Скопинского уезда
Ключарев Александр Андреевич 1869 г.р., родился в селе Субботино Остроуховской волости Михайловского уезда, жил в селе Невзорово Скопинского уезда Рязанской губернии. Дело завела Скопинская уездная ЧК в августе 1918г. 18 июля 1919 г. был приговорён к 5 годам лишения свободы условно с взысканием издержек в размере 500 рублей. «Вел агитацию против Советской власти, развивая мысль, что генерал Деникин несет за собой все блага мира: белый хлеб, водку и прочее. И в богослужебные дни перед церковной сторожкой неоднократно распространял среди несознательных граждан ложные сведенья об успехах Колчака и Деникина и подрывал авторитет советской власти: утверждая что Рабоче-крестьянская власть находится в руках не избранников народа, а самочинно захвативших её хулиганов, коммунистов и жидов, которым в недалёком будущем грозит ниспровержение и петля».
Был арестован во второй раз 1 сентября 1919 г. Рязанской губернской ЧК. Дочь осуждённого Ключарева Юлия направила заявление с просьбой отпустить отца на поруки в ВЧК. Заявление было передано в Рязанскую губернскую ЧК с предписанием: «Президиум ВЧК предлагает Вам использовать священника для целей борьбы в среде духовенства». Осужден 29 ноября 1919г Рязанским губернским Революционным Трибуналом за агитацию и противодействие Советской власти. Приговорён к 10 годам лишения свободы, по амнистии 5 ноября 1919 г., срок сочли условным. На Ключарева Александра Андреевича распространяется действие ст. 3, ст. 5 закона о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г. Справка о реабилитации находится в надзорном производстве областной прокуратуры.
По обвинению Шебалина Михаила Акимовича, священника села Ивановское-Сергиевское в антисоветской агитации.
Шебалин Михаил Акимович 1861 г.р., житель села Ивановское-Сергиевское Троицкой волости Егорьевского уезда. Священник по месту жительства. Егорьевским Следкомом при Совете Советов была направлена жалоба на священника Шебалина Архиепископу Рязанской губернии. «В праздник Благовещения (25-го марта старого стиля) обратился после обедни к прихожанам с речью, что существующая власть делает гонения на православных христиан, что все предметы церковной утвари (чаша, риза, Евангелие) необходимые для Богослужения не наши уже, их приказано отвезти. Затем спросил паству отвозить ли означенные предметы или нет. Народ конечно заволновался, послышался плачь среди женщин и говорили, что отвозить не надо. Далее его речь заключалась в том, что Советской властью воспрещено совершенно преподавание Закона Божия. <…> 1-го апреля по старому стилю он, отец Шебалин, получивши повестку явиться в Егорьевскую Следственную комиссию по настоящему делу сказал, что его вызывают на суд, прощался с прихожанами, говоря, что они его не увидят более. Толпа опять возбудилась и часть женского персонала он взял с собою в город на следствие, чем вызвал волнения».
17 апреля Архиепископ вызвал к себе священника Шебалина и призвал его держать себя корректно по отношению к власти. Священник был арестован 23 июня 1919 г. Рязанской губернской ЧК за нарушение декрета об отделении церкви от государства. Осужден Рязанским губернским Революционным трибуналом 20 августа 1919 г. к 15 годам лишения свободы условно. На Шебалина Михаила Акимовича распространяется действие ст. 3, ст. 5 закона о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г. Справка о реабилитации находится в надзорном производстве областной прокуратуры.
По обвинению Алфеева Михаила Михайловича, священника села Богородицкое Крутицкой волости, Спасского уезда, в антисоветской агитации.
Был арестован 27 мая 1919 г. Спасским уездным управлением милиции. 1 июня дело рассмотрела Рязанская губернская ЧК и постановила передать его в трибунал. 12 июня был заключён в Рязанскую губернскую тюрьму. В трибунал неоднократно поступали заявления граждан сёл Богородицкое и Пустое Поле с просьбой отпустить священника на поруки. 18 августа 1919 г. был отпущен на поруки гражданки Софьи Петровны Овсянниковой, проживавшей по адресу г. Рязань, ул. Селезнёвская, д. Соколовка. Был осужден рязанским губернским Революционным трибуналом 2 сентября 1919 г. за антисоветскую агитацию сроком до окончания гражданской войны, отбывал наказание к Рязанском губернском лагере принудительных работ. «Гражданин Алфеев пользуясь народной темнотой и отуманенным к себе доверием рабочих и крестьян, как к священнику наносил колоссальный вред делу проведения правительственной мобилизации трудящихся. <…> Революционный трибунал руководствуясь своей революционной совестью и данными по делу постановил: обвиняемого гражданина Алфеева Михаила подвергнуть заключению с лишением свободы сроком до окончания гражданской войны».
На Алфеева Михаила Михайловича распространяется действие ст. 3, ст. 5 закона о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г. Справка о реабилитации находится в надзорном производстве областной прокуратуры.
По обвинению Кривельского Валериана священника села Покровское Михайловского уезда.
Кривельский Валериан (отчество неизвестно) 1893 г.р., житель села Покровское Малинковской волости Михайловского уезда. Обвинялся в сопротивлении советской власти. «Священник села Покровское Малинковской волости, Михайловского уезда Валериан Кривельский приступил 5 сентября 1918 г. к молотьбе хлеба, собранного с земли, сдававшейся им исполу. Председатель Малинковского волостного Совета гр. Фокин, узнав об этом явился совместно с военным комиссаром гр. Балыковским к священнику во время молотьбы и потребовали объяснить, почему им убирается хлеб, который должен убираться советами. Священник Кривельский в присутствии толпы местных граждан стал упрекать гр. Фокина и Балыковского, говоря «стыдно Вам белоручкам разъезжать и собирать хлеб посеянный и собранный чужими руками». Народ пришел тогда в волнение, стали раздаваться выкрики «Приехали москвичи грабить нашего священника», почему гр. Фокин, как встретивший серьёзное препятствие в проведении в жизнь закона о хлебной монополии, вынужден был уехать».
Валерин Кривельский был арестован 10 сентября 1918 г. Михайловской уездной ЧК. «1918 года сентября 27 дня Михайловская уездная ЧК по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией рассмотрев дело за №227 и произведённое дознание о священнике Кривельском в котором ясно установлена вина названного попа свидетельскими показаниями Малинковского Волостного военного Комиссара Балыковского и председателя Малинковского Волостного Совета Фокина, которые подтвердили в своих показаниях донесение Совета, а потому Комиссия Постановила: признать священника Валериана Кривельского виновным в ведении им открытой агитации к местному населению с целью возмущения их к избиению представителей власти во время исполнения служебного долга при проведении в жизнь закона о хлебной монополии признавая виновным в возводимом на попа обвинении. Комиссия находит нужным предать его суду Военно-Революционного Трибунала». Под стражей находился с 10 сентября по 5 октября 1918 г. 5 октября 1918 г. был освобождён под залог в размере 2000 рублей. 5 августа 1919 г. был осужден Рязанским губернским Революционным трибуналом за агитацию и сопротивление решениям советской власти сроком на 1 год условно. На Кривельского Валериана распространяется действие ст. 3, ст. 5 закона о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г. Справка о реабилитации находится в надзорном производстве областной прокуратуры.
По обвинению Корякина Семёна Ивановича, священника села Макшеево Раменской волости Егорьевского уезда.
Корякин Семён Иванович 1873 г.р. родился и жил в селе Макшеево Раменской волости Егорьевского уезда Рязанской губернии. Отказывался сдавать Волостному Совету метрические книги, ссылаясь на то, что не имеет на это распоряжений своего церковного начальства и согласия прихожан. По постановлению Егорьевской уездной ЧК был отстранён от должности за агитацию среди крестьян. Был административно выслан в Спасский мужской монастырь г. Рязани сроком на 3 года, 2 сентября 1918г. Обжаловал это постановление в Рязанском губернском Исполкоме и 21 мая 1919 г. уехал из монастыря. Постановление Егорьевской ЧК об административной высылке священника было признанно губернским Исполкомом недействительным. Дело священника Корякина было передано в Рязанский губернский Революционный трибунал. 11 сентября Рязанский губернский Революционный трибунал приговорил священника Корякина к 3 годам лишения свободы условно и денежному штрафу в размере 3000 рублей. На Корякина Семёна Ивановича распространяется действие ст. 3, ст. 5 закона о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г. Справка о реабилитации находится в надзорном производстве областной прокуратуры.
По обвинению Родионова Василия Ивановича, священника села Лоновое Раненбургского уезда Рязанской губернии, Князева Алексея Григорьевича, священника села Пиковые Рясы Раненбургского уезда Рязанской губернии, Перлова Дмитрия Алексеевича, священника села Лычное Раненбургского уезда Рязанской губернии.
Раненбургский уезд Рязанской губернии – современный Чаплыгинский район Липецкой области. Родионов Василий Иванович 1887 г.р., села Лоновое Рененбургского уезда. Был арестован по постановлению Раненбуржской следственной комиссии. Обвинялся в том, что категорически отказался сдать метрические книги в Волостной Совет. 7 февраля 1919г. был приговорён рязанским губернским Революционным трибуналом к денежному штрафу в размере 1000 рублей, в случае невыплаты штрафа было предписано заключить священника в губернскую тюрьму на 6 месяцев.
Князев Алексей Григорьевич 1898 г.р., священник села Пиковые Рясы Рененбургского уезда. Был арестован по постановлению Раненбуржской следственной комиссии 12 августа 1918г., 14 августа 1918г. был освобождён под подписку о невыезде с места жительства. Обвинялся в том, что категорически отказался сдать метрические книги в Волостной Совет. 7 февраля 1919г. был приговорён рязанским губернским Революционным трибуналом к денежному штрафу в размере 500 рублей, в случае невыплаты штрафа было предписано заключить священника в губернскую тюрьму на 3 месяца. Перлов Дмитрий Алексеевич, священник села Лычное Раненбургского уезда Рязанской губернии. Был арестован 5 августа 1918 г. председателем Раненбуржской следственной комиссии по политическим делам. 15 августа 1918г. был освобожден под залог в размере 500 рублей. Обвинялся в неподчинении распоряжениям советской власти (категорически отказался сдать метрические книги в Волостной Совет) и контрреволюционной агитации. 7 февраля 1919 г. был приговорён рязанским губернским Революционным трибуналом к денежному штрафу в размере 2000 рублей.
На Родионова Василия Ивановича, Князева Алексея Григорьевича, Перлова Дмитрия Алексеевича распространяется действие ст. 3, ст. 5 закона о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г. Справки о реабилитации находится в надзорном производстве областной прокуратуры.
По обвинению Никольского Дмитрия Павловича за организацию вооружённого восстания против Советской власти.
Никольский Д. П. родился в с. Ломово, Ломовской волости, Раненбургского уезда, на момент ареста был в возрасте 43 лет (вероятно 1874 г.р.), имел жену и детей, проживающих в с. Плахино Михайловского уезда, дьякон. Был арестован 25 ноября 1918 г. по распоряжению Михайловской ЧК.
«Постановление 1919 г. февраля 13 дня Михайловская Уездная Чрезвыкома рассмотрела дело по обвинению Дмитрия Павловича Никольского в контрреволюционном выступлении, заключение следователей и соглашаясь с последними находит:
В начале контрреволюционного восстания, 7-го и 8 ноября, истекшего года, дьякон Никольский на собраниях в селе Плахине выступал оратором, призывая народ к свержению Советской власти, выработав даже резолюцию об учинении самосуда над гражданами, которые будут мешать свергать Советскую власть.
11-го ноября на собрании дьякон Никольский ещё более разжигал толпу и когда назначенные толпой руководителями Русаков и Трагов отказались от принятия возложенных обязанностей, как совершенно бессмысленных, Никольский явившись в толпу объяснил: «Я иду с сыном, а вы не можете заставить офицеров Трагова и Русакова, ибо они могут руководить этим делом», предложив арестовать или повесить Русакова и Трагова если они не согласятся быть руководителями восставшей толпы.
После этого, когда у когда у восставших граждан был образован, своего рода штаб, то в последнем также принимал самое горячее участие Никольский, составляя воззвания с призывом граждан к восстанию и свержению Советской власти, рассылая таковые по селениям для сведения. В штабе Никольский организовал своего рода шпионаж, который выслеживал неблагонадёжных лиц, увольняя их от занимаемых должностей и арестовывая советских работников. Что Никольский был главным руководителем в числе восставших, доказывается следующим обстоятельством – даже собрания о ликвидации восстания проводились тайным образом от Никольского, ибо он уже в последствии на ликвидации восстания, как надо предполагать, не был согласен. Ввиду всего этого комиссия Постановляет: дело о дьяконе Дмитрии Павловиче Никольском 43 лет, для привлечения его за организацию вооружённого восстания к свержению Советской власти представить в Рязанский Губернский Революционный Трибунал. Меру пресечения способов уклонения от суда оставить прежнюю, с содержанием Никольского в арестном доме с зачислением за Трибуналом».
В газете «Известия Рязанского Губисполкома» 6 июля 1919 г. вышла статья, посвящённая делу священника Никольского.
«В трибунале. Смертный приговор. На днях в Рязанском губернском революционном трибунале, под председательством т. Прокофьева, было рассмотрено дело о дьяконе церкви села Плахина той же волости, Михайловского у., Дмитрии Никольском, по обвинению его в контрреволюционном выступлении против Советской власти. Обвинителем выступал т. Беляев, защищал т. Стрекалов. Обстоятельства дела вкратце таковы: в 1918-м году, при праздновании годовщины Октябрьской революции, в селе Плахине было поднято контрреволюционное выступление, в котором деятельное участие принимал дьякон Никольский. Он выступал на собрании 7-8 ноября оратором, призывал к свержению Советской власти. У контрреволюционных элементов было создано «войско со штабом», в штабе дьякон все-таки принимал деятельную работу, как то: он рассылал воззвания среди граждан соседних селений и арестовывал советских работников. Из «штаба» увольнял непонравившихся ему подозрительных лиц, устанавливал за ними даже шпионаж и т.д.
Обвинительный тезис.
Коллегия обвинителей при трибунале, рассмотрев следственный материал нашла: 1. что выступление Дьякона Никольского против советской власти вполне установлено; 2. Никольский выступал оратором в селе Плахине, призывая граждан к активному выступлению против Советов; 3. в резолюции, которую он предложил собранию, требовал самосуда над гражданами, отказывающимися принять участие в контрреволюционном выступлении; 4. Никольский, под угрозой виселицы и расстрела, заставил бывших офицеров Трагина и Русакова принять командование над восставшими, а потому он подлежит суду революционного трибунала. Предъявленное подсудимому обвинение подтвердилось на суде рядом свидетельских показаний. Обвинитель т. Беляев, анализируя обстоятельства настоящего дела, предлагает подвергнуть подсудимого высшему наказанию – к расстрелу, ибо дьякон Никольский, являясь вредным членом для Советской республики, совершенно неисправим.
— Горбатого исправит лишь могила! – говорит русская пословица, которая как раз подходит к подсудимому.
Трибунал, после продолжительного совещания, приговорил Никольского к расстрелу, предоставив осуждённому право обжалования смертного приговора. Защитою послано соответствующее ходатайство о смягчении приговора в кассационный отдел при В.Ц.И.К». 28 мая 1919 г. Рязанский губернский трибунал приговорил священника Дмитрия Никольского к 15 годам лишения свободы. Священник отбывал наказание в Рязанской губтюрьме.
По материалам из архивно следственных дел Государственного архива Рязанской области (ГАРО). Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 74.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 42.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 39.; Ф. Р-2639. Оп.1. Д. 287.; Ф. Р-2639. Оп.1. Д. 603.; Ф. Р-2639. Оп.1. Д. 568.; Ф. Р-2639. Оп.1. Д. 544.; Ф. Р-2639. Оп.1. Д. 526.; Ф. Р-2639. Оп.1. Д. 379.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 373.; Ф. Р-2639. Оп.1. Д. 373.; Ф. Р-2639. Оп.1. Д. 370.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 424.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 463.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 694.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 652.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 527.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 1357.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 727.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 732.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 703.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 696.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 697.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 684.; Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 659.; Ф. Р-2647. оп.2 д. 29.; Ф. Р-2434 Оп. 1. Д.103.
II. Дела социально опасных граждан, содержавшихся в тюрьме г. Михайлова.
Дело Краснова Ивана Ивановича.
«1919 года, сентября 13 дня Михайловский Уревком, принимая во внимание, что гражданин г. Михайлова Иван Иванович Краснов, как лицо буржуазного элемента и по своему социальному происхождению, во всяком случае не может быть сочувствующим Советской власти, тем более, большее время проживал на свои средства не занимаясь никакой работой, полезной для Республики, а потому ввиду военного положения подлежит безусловному изолированию из среды граждан. Постановил: гражданина г. Михайлова Ивана Краснова арестовать и препроводить в Михайловский Арестный дом, в каковом содержать его до особого распоряжения». Иван Иванович Краснов был освобождён 15 сентября 1919 г.
Дело Лужкова Петра Степановича.
«1919 года, сентября 13 дня Михайловский Уревком, принимая во внимание, что гражданин Лужковской волости, села Ольявец, Пётр Лаврентьевич Ларин, как лицо буржуазного элемента и по своему социальному происхождению, во всяком случае не может быть сочувствующим Советской власти, тем более, большее время проживал на свои средства не занимаясь никакой работой, полезной для Республики, а потому ввиду военного положения подлежит безусловному изолированию из среды граждан. Постановил: гражданина Лужковской волости, села Ольявец, Петра Ларина арестовать и препроводить в Михайловский Арестный Дом, в каковом содержать его до особого распоряжения». Данных об осуждении или освобождении Лужкова Петра Степановича в деле не содержится.
Дело Судакова Степана Сергеевича.
«1919 года, сентября 13 дня Михайловский Уревком, принимая во внимание, что гражданин Васильевской волости, села Вороньих выселок, Степан Сергеевич Судаков, как лицо буржуазного элемента и по своему социальному происхождению, во всяком случае не может быть сочувствующим Советской власти, тем более, большее время проживал на свои средства не занимаясь никакой работой, полезной для Республики, а потому ввиду военного положения подлежит безусловному изолированию из среды граждан. Постановил: гражданина Васильевской волости, села Вороньих выселок, Степана Судакова арестовать и препроводить в Михайловский Арестный Дом, в каковом содержать его до особого распоряжения». 6 октября 1919 г., Степан Сергеевич Судаков был отправлен с конвоем в Рязанскую губернскую ЧК.
Дело Милованова Григория Семёновича.
«1919 года, сентября 7 дня, Михайловский Уревком, принимая во внимание, что гражданин Новопанской волости, села Сетубиц Григорий Семёнович Милованов лицо сомнительное по отношению к Советской власти, а потому ввиду военного положения подлежит изолированию из среды граждан своего селения, дабы не распространял разные провокационные слухи, идущие во вред Рабоче-Крестьянского правительства. Постановил: гражданина Новопанской волости, села Сетубиц Григория Семёновича Милованова арестовать и препроводить при копии сего постановления Заведывающему Михайловским Арестным Домом, для содержания до особого распоряжения». Григорий Семёнович Милованов был освобожден 7 сентября 1919 г.
По материалам из архивно следственных дел Государственного архива Рязанской области (ГАРО). Ф. Р-2647. Оп. 2. Д. 27.; Ф. Р-2647. Оп. 2. Д. 28.
III. Дела заложников, содержавшихся в арестных домах Рязанской губернии.
Дело Чистякова Н.И.
«Заведующему Михайловским Арестным Домом. 21/Х 1918 года Приёмная № 296
Препровождая при сём гр. Н.И. Чистякова, Комиссия предлагает заключить его в особую камеру Комисии».
«Постановление.
1918 г. Октября 30 дня, Михайловская Чрезвыкома, рассмотрев дело о заложнике Чистякове и имея ввиду, что последний хотя и состоял в монархической организации, но в настоящее время в чём-либо антисоветском замечен не был, потому находя содержание его заложником является (неразборчиво) Постановила: Чистякова Николая Ивановича подвергнуть штрафу за принадлежность к монархической организации в размере пяти тысяч рублей, а в случае несостоятельности подвергнуть конфискации имущества Чистякова».
По обвинению гражданина деревни Мелиховой, Верейской волости Спас Клепиковского уезда Филиппа Алексеевича Бубякина, арестованного как заложник буржуазии.
Филипп Алексеевич Бубякин, арестованный как заложник буржуазии, бежал по дороге из под ареста, был вторично задержан. Содержался под стражей с 29 августа по 11 ноября 1919 г. «Протокол допроса гражданина деревни Мелиховой Верейской волости, Рязанской губернии, Филиппа Бубякина. 24 сентября 1919 г. Допрошенный председателем Военкома Д. Васильевым, гражданин деревни Мелиховой Вереевской волости Филипп Бубякин по делу бегства его из под ареста показал нижеследующее:
29 августа я возвращался из Спас Клепиковской больницы, куда возил свою больную жену. За селезнёвым я увидел гр. Громкина, с которым я остановился и немного поговорил. Случайно меня встретил председатель Рабсовета т. Васильев, который и меня арестовал, на мои вопросы – за что я арестован? Был ответ, что я арестован как заложник буржуазию до села Сележево я не имел никакого намеренья бежать из под ареста. В селе Сележневе т. Васильев и другие с ним ушли вперёд, а меня остался сопровождать неизвестный мне человек. Я подошел к собравшимся гражданам на улице, которые меня спросили: «Куды тебя везут?», я им ответил, что меня арестовали и ведут в Спас Клепики. Один из присутствующих (фамилию не знаю) сказал мне, что за мной нет никакого надзора и посоветовал мне бежать из под ареста. Тогда я бросился в ворота дома гр. Марии Васильевны Серезневой, который до меня ещё были открыты. Криков сопровождающего меня «стой» я не слышал. Когда я вбежал во двор гр. М.В. Серезневой, то там я никого не встретил и я поспешно побежал в задние ворота на улицу. На улице я сбросил с себя пальто возле соломы, так как мне стало очень душно и жарко. Потом я бросился бежать через болото, которое не помню как перебежал, я направился в лесок, откуда уже только утром пришел домой, так как заблудился и не мог выйти. После моего бегства из под ареста я отправился за хлебом, потому что не было дома хлеба. Вечером я ожидал что за мной придут из Спас-Клепиков».
Дополнительная запись в протоколе:
«Филипп Алексеевич Бубякин. Имущественное положение Бубякина до революции: дом каменный 11 аршин ширины и 14 аршин длины, кладовая, баня, 1 лошадь, 1 корова, земли ¾ десятин, занимался сапожничеством. В настоящее время неделимое имущество тоже самое, лощадь, корова, ½ десятины земли, занимается сапожнчеством, но работает в артели. Семья состоит из жены и 2 детей. Чрезвычайного налога было наложено 500 руб. и весь уплочен».
«Протокол Общего собрания граждан деревни Мелиховой Верейской волости, Рязанской губернии. Общее собрание граждан д. Мелиховой обсуждали вопрос об аресте гражданина той же деревни Филиппа Алексеевича Бубякина. На обсуждении вопроса была принята резолюция: общее собрание граждан д. Мелихово обсудив вопрос об аресте гражданина Филиппа Алексеевича Бубякина ходатайствует перед надлежащими властями о его освобождении, так как удостоверяет, что он не эксплуатирует чужой труд в контрреволюционном восстании не участвовал и живет сейчас наряду со всеми нами. Кроме того он инвалид, так как потерял глаз в Русско-германскую войну, надельную землю обрабатывал собственным трудом. Председатель собрания И. Бубякин. Секретарь Савелий Ерёмкин». 14 октября 1919 г. Рязанская губернская ЧК перечислила дело за Рязанским губернским Революционным трибуналом и направила обвиняемого в губернскую тюрьму. 11 ноября 1919 г. Рязанским губернским Революционным трибуналом дело было прекращено, Ф.А. Бубякин освобождён из губернской тюрьмы.
По материалам из архивно следственных дел Государственного архива Рязанской области (ГАРО). Ф. Р-2647. Оп. 2. Д. 26.; Ф. Р-2639. Оп. 2. Д. 947.
IV. Дела по обвинению граждан в преступлениях «против завоеваний Октябрьской революции», рассмотренные Рязанским губернским Революционным трибуналом
Дело по обвинению казначея управления мортирного артиллерийского дивизиона Костромской дивизии Ивана Николаевича Козлова и красноармейца 4-го дивизиона Петроградской артиллерии по воздушной обороне Ивана Захарова в контрреволюции и оскорбительных выражениях по адресу Советской власти.
«Председателю Рязанской Губернской Чрезвычайной Комиссии Члена комиссии товарища Горячева
Заявление
Вчерашнего числа, часов в 12 вечера, проходя по станции ж.д., я заметил двух подозрительных субъектов, которые направились в гостиницу «Якорь», спустя 10 минут я последовал за ними. В это время у них шёл разговор с коридорным относительно света в номере. Тогда я вмешался в разговор и спросил: «Откуда товарищи следуете?», на что был ответ: «Из Петрограда в Симбирск в командировку». После этого я задал им вопрос: «В каком Комиссариате Вы служите?», на что был их категорический ответ, что если бы служить против большевиков, то с удовольствием, но служить у хулиганов, ни в каком случае. После того я задал им вопрос: «Каково отношение масс в Петрограде к настоящему правительству?», они ответили «Одна сотая за большевиков, а остальные против, большевики держаться как Николай на штыках». Тогда я сказал им: «Почему же если отошли массы, а власть всё существует?». Они ответили: «Придёт момент и власти не станет». Они пошли в номер, а я остался с коридорным и стал спрашивать его проверить их документы, на что были мне предъявлены два удостоверения: 1) выданное командиром дивизиона 3 июля 1918 года за № 30, на имя казначея управления мортирного артиллерийского дивизиона Костромской дивизии Ивана Николаевича Козлова и 2) от 3 августа сего года за № 8, выданное командиром 4-го дивизиона ПГР. АРТ в воздушно-оборонном корпусе рабоче-крестьянской Красной Армии красноармейцу того же дивизиона Петроградской артиллерии по воздушной обороне Ивану Захарову в том, что он командирован в Симбирскую губернию по делам службы по 8-е августа сего 1918 года. Проверяя эти документы, меня ещё более заинтересовало, тогда я спросил коридорного и с ним вошёл в номер. Приходя в номер я сказал: «Вижу Вас, товарищи как чиновников, но в своё время несамостоятельных, хаяли большевиков, но с ними работаете». Один из них Козлов ответил: «Хотя бы с евреями не хотели работать, но материальные средства заставляют». Мною задан был вопрос: «Кто же евреи?», он ответил: «Троцкий – еврей, Луначарский – еврей». Дальше я уже не выдержал и агенту своему Харламову поручил арестовать их, что и было исполнено. Принимая во внимание их политическую неблагонадёжность, как служащих при Красной Армии, прошу принять строгие меры. Прошу опросить свидетеля оп этому делу, коридорного Илью Антипова. 5 августа 1918 года, Рязань».
« 1918 года, августа 5 дня. Я, агент Харламов, присутствуя совместно с товарищем Горячевым при аресте в гостинице «Золотой якорь» Ивана Николаевича Козлова и Ивана Захарова заявляю: что названные выше Козлов и Захаров после того как я их привёл при арестантского вагона в канцелярию заградительного отряда при железной дороге, то они мне откровенно сказали, они едут из Петрограда вовсе не в какую-либо командировку, а просто бегут от голода, даже не зная определённо к какой (неразборчиво) или городе им придётся остановиться. Агент В. Харламов».
«В Рязанский Губернский Революционный Трибунал от гражданина Ярославской губернии Романо-Борисовского уезда Алексеевской волости д. Сынково служащего 16-й батареи 4-го дивизиона Петроградской артиллерии воздушной обороны Ивана Константиновича Захарова
Прошение
13-го с/г 6 сентября начальником тюрьмы мне было объявлено, что дело по обвинению меня 11-го сентября Чрезвычайной Комиссией передано в Революционный Трибунал. Находясь в заключении уже 7-ю неделю и не имея в Рязани ни одного знакомого я нахожусь в исключительно плохих условиях: не имея возможности переменить бельё, продуктов извне не получаю совершенно, по состоянию здоровья мне необходима диета, сижу только на положенном тюремном пайке, что вконец расшатывает и без того плохое здоровье. Нахождение моё в тюрьме ставит также и семью мою, находящуюся в Петрограде в безвыходное положение, т.к. она лишена всякой поддержки. Уехал я из Петрограда на 5 дней не от сладкой жизни, а от голода, чтобы достать у одного знакомого хлеба для семьи, которого в Петрограде выдают по 1/8 на человека, и то не каждый день. Разговор мой с неизвестным мне человеком в гостинице «Золотой якорь» (послуживший арестом), был разговор не официальный, а частный ничего не преследующий. Да! Разве мог я несомненный пролетарий, благодаря Советской власти получивший возможность жить по-человечески и, безусловно стоящий за эту власть, что-либо преследовать? Конечно нет. Всё то, что я говорил о Красной Армии, я говорил на основании приказов, которые печатались в газетах и тех, которые лишь приходилось читать на службе, на основании речей самого товарища Троцкого и других деятелей, а также на основании своих личных наблюдений, т.к. я сам служу в Красной Армии. Всё мной сказанное о Красной Армии, не касается Красной Армии, которая служит по обязательному набору, а касалось той, которая набиралась добровольно, как например Петроградская армия Воздушной обороны, и опять таки сказанное касалось не абсолютно всей этой армии, а частично. Сам я, безусловно против всех несознательных товарищей, называющих себя большевиками. Если я в разговоре с неизвестным передал, что в Петрограде большинство против большевиков, то в этом, мне кажется, нет преступления. Сказано это было запросто, в простой беседе, и не толпе, а одному человеку, так что ни о каком подрыве власти, здесь речи и быть не может.
В чём же заключается моё преступление? Если даже в моём разговоре и есть доля вины, то за эту вину я уже поплатился и даже слишком. Просидеть 6 недель в заключении, к тому же без смены белья и без получения извне продуктов питания, получить инфлюенцию, быть 6 недель оторванному от семьи и зная, что она осталась без денег и хлеба, болеть душой за неё, всё это служит достаточным наказанием за моё преступление. Настоящим заявлением обращаюсь к Революционному Трибуналу с убедительной просьбой: принять всё здесь изложенное во внимание и освободить меня из тюрьмы, или же об ускорении слушания моего дела». Приговором Рязанского Губернского революционного трибунала красноармейцы 4-го дивизиона Петроградской артиллерии по воздушной обороне Иван Николаевич Козлов и Иван Захаров были признаны виновными в оскорбительных выражениях по адресу Советской власти и приговорены к 4 месяцам тюремного заключения, с учётом срока предварительного заключения.
По материалам из архивно следственных дел Государственного архива Рязанской области (ГАРО). Ф. Р-2639. Оп.1. Д. 54.
V. Сводки ЧК (ГПУ) о политическом состоянии Рязанской губернии 1920-х годов.
Состояние партийной организации и отношение к партии.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека с 1 по 15 января 1922 г.
<…> Отношение к коммунистической партии со стороны населения большей частью безразличное, местами же, где проявляется обывательское поведение членов Р.К.П., отношение к ним враждебное. В общем же отношение к коммунистической партии населения выявляет взгляд на каковую как на представителей Власти. Постольку поскольку ухудшаются экономические условия, осложняется положение рабочих и крестьян, а также плохое повышение производительности за отсутствием необходимого материала, всё это ставится виной коммунистической партии, среди обывательщины же вызывает враждебность.
Политкому и Комбату 48 ВОХР. Доношу о положении дел в Остро-Пластиковской волости Сапожковского уезда, Рязанской губернии. Настроение к Сов. Власти хорошее, но к местной власти относится недоверчиво, здесь недовольства я усматриваю только в том: местная власть употребляет очень много самогонки. На почве этой граждане и говорят самогонка стоит 1300 руб. а они т.е. весь волостной совет каждый день почти все пьяные, на это нужны большие деньги, а где они берут, мы этого не знаем, а если из нас скажет что-то, Волсовет стращает отправить в Рязань в монастырь поэтому нам и нельзя ничего сказать в деревне. Разведчик Иван Ромашкин 48 ВОХР.
Доклад в Рязгубчека.
Доношу, что в городе Сапожке и езде большие беспорядки. Политбюро ни за чем не смотрит и не принимает никаких мер, даже во главе сама пьянствует, как начальник, так и сотрудники. Милиция и комсостав ни одного дня не бывает трезва. По ночам пьянствуют и даже граждан беспокоят.
<…>Доношу, что помощник Начальника милиции Горелкин и Начальник Политбюро Бирюков 22 февраля на 23-е число с/г в 11 часов ночи пришли пьяные, которых гражданка Татьяна Ивановна Беликова выгнала вон чуть ли не с палкой, после чего они прислали милиционера к гр. Беликовой, чтобы она им принесла самогонки, которая и милиционера выгнала. И потому как ответственный работник, считаю позором, чтобы граждане бабы гоняли вон по ночам пьяных советских работников.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека.
<…>Отношение к коммунистической партии не вполне удовлетворительно, поведением самих членов партии, которые не сдерживают себя и иногда позволяют себе вольности. Явление, что член РКП(б) появляется в общественном месте пьяный, весьма заурядное, и вне всякого сомнения у рабочих экономические условия жизни которых всё таки очень тяжелы, появляется скрытое недовольство.
Настроения на фабриках и заводах.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека с 1 по 15 января 1922 г.
<…>В связи с индивидуальным пониманием наступающего голода, рабочий глубоко задумывается над своим существованием, а потому и настроение его большей частью подавленное. С политической стороны настроение рабочих большей частью спокойное, за исключением отдельных случаев недовольства и нареканий, основывающихся на отдельных индивидуальных фактах, проявляющихся со стороны подстрекательства мелкобуржуазной стихии, крикунов, шептунов, что и вызывает мещанские упрёки в сторону Советской власти.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека с 15 по 31 января 1922 г.
<…>Главным и основным отражением настроения рабочих является продовольственный кризис, взвинтивший рыночные цены до максимальных размеров и не дающий возможности ни на минуту освободить мысли от трудности дальнейшего существования и от угрожающего надвигающегося «царя-голода», в связи с этим на сцену жизни выступают всякие явления, крайне нервирующие население и нередко являющиеся фактором недовольства, нареканий, всякого рода пререкательств в сторону Советской власти вообще и в частности к коммунистической партии. Констатирую политическую безграмотность рабочих, больше занятых своей индивидуальной жизнью, подчас не интересующихся идеологией социальной революции, и легко поддающихся воле крикунов и мелкобуржуазной стихии. Повсюду можно наблюдать отсталость рабочей массы от передовых идейных товарищей и несознание ими своего революционного долга, как рабочих. <…> как например в Спас-Клепиковском уезде рабочие стекольных заводов легко подпали под влияние бывшего меньшевика, старавшегося среди них окончательно подорвать авторитет коммунистической партии своими возгласами провокационного характера, другие зарегистрированные случаи вызывающие недовольство рабочих на почве невыдачи продпайка, также характеризуют их обывательскую физиономию.
Двухнедельная информационная сводка ГПУ с 15 мая – 1 июня 1922 г.
Политическое состояние района в общем спокойное, но частью рабочие недовольны ввиду того, что с материальной стороны они не вполне обеспечены. С введением на всей территории РСФСР новой экономической политики, рабочие сначала было воспрянули духом, так как они ждали от новой экономической политики много хорошего для себя, думая, что с введением у нас свободной торговли они будут в состоянии приобрести те или иные продукты в магазине и на рынке по относительно дешёвым ценам. В результате рабочие в новой экономический политике разочаровались.
<…> Крестьяне говорят «Вот мол Советская власть, у нас берёт свое бесплатно…». Иногда, отдельно рассматривалось положение служащих, как особой составляющей городского населения.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека с 15 по 31 января 1922 г.
<…>Настроение совслужащих, оставшихся на службе в учреждениях после сокращения штатов, более удовлетворительное, чем настроение сокращаемых, ибо последние боясь остаться без заработка, мечутся повсеместно. <…> С политической стороны настроение совслужащих пропитано в большей степени в духе обывательско-мещанской психологии, нежели у рабочих, косо смотря на советскую власть, относясь к ней уже враждебно. Уровень осведомлённости населения о политике правительства и отношение к ней.
Информационный бюллетень
В политическом отношении среди населения уезда, а в особенности среди беднейшей части, наблюдается недовольство непосильными налогами и их множественностью, так как они не знают, как располагать излишками хлеба и не могут правильно построить свой бюджет.
Политкому и Комбату 48 ВОХР.
Доношу о положении дел в Романо-Дансковской волости. Во всей волости настроение граждан к Советской власти не важное, плохое настроение я усматриваю в следующем 1) ввиду выкачивания всевозможных излишков как то хлеба, проса, овса, а особенно большое недовольство имеют граждане на последнюю реквизицию семенной картошки так что, у некоторых граждан, даже у большинства остались поля незасеянные. 2) По всей волости носятся невероятные слухи. Например такие: поляки взяли Бологое, Тверь и даже идут уже близко к Москве и Советское правительство переехало уже в Рязань, а здесь Огольцов[2] взял уже Сапожок и наступает на Рязань. 3) И самое главное. Во всей волости политическая работа не ведётся и не велась, даже нет никакой организации. 1920 года, мая 27 дня. Разведчик Иван Ромашкин 48 ВОХР.
Военкому и Комбату 48 ВОХР.
Доношу о положении в селе Константиново, Константиновской волости, Рязанской губернии, Сапожковского уезда и в селе Боровое этой же волости. Настроение граждан к Сов. Власти неблагонадёжное, причина неблагонадёжности в названной волости чуть ли не все призванные и мобилизованные работают на обороне пилят в лесу дрова, а некоторые работают на железной дороге и вот эти то оборонщики живут почти всё время дома и рассказывают мужичкам разные всевозможные нелепые слухи, которым мужички охотно верят, отношение оборонщиков к Сов. Власти очень и очень плохое, а к Красной армии прямо таки можно сказать контрреволюционное. Враждебное настроение оборонщиков к Красной армии по моему наблюдению заключается в следующем они открыто говорят гражданам от того и война идёт очень долго, потому что дураки идут в Красную армию, а если бы они вместо Красной армии шли все работать как мы в лес тогда бы и война давно кончилась, потому что некому было бы воевать. К семьям красноармейцев оборонщики имеют большую ненависть за то что их сыновья и мужья служат в Красной армии. Разведчик Иван Ромашкин 48 ВОХР.
Выписка из доклада уполномоченного Рязгуботдела ГПУ по Скопинскому уезду.
<…>Нельзя не отметить факт деятельности антисоветских партий в Казинской волости Скопинского уезда, где крестьяне при распространении всяких провокаций о сдаче продналога, упорно таковой не хотят сдавать, несмотря на ряд предпринятых репрессивных мер, как высылка сессий Нарсудей и пр. Все таки от крестьян Казинской волости до 15 ноября подвоза продналога не было, и в результате в Казинскую волость выслали отряд из роты ЧОН и милиции, а также послали особых уполномоченных для проведения в жизнь в таковой постановления сессии Совнарсуда, а также выяснения антиполитической подкладки в указанной волости.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека.
<…>Кроме антисоветских элементов распространение всевозможных слухов о якобы начавшейся уже войне, о мобилизации 5-ти, 10-ти и т.д. лет, создавались и самим населением, благодаря его темноте, в особенности таковые рождались среди женщин на почве религиозного фанатизма, видевших всякого рода небесные знамения. <…>Кулацкий же слой стремился доказать, пользуясь религиозным фанатизмом – де мол Бог карает коммунистов, которые расстреливают духовенство.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека с 1 по 15 января 1922г.
С выкачиванием продналога по обложению скрытой пашни, каковое заслоняет остальные бытовые вопросы крестьянства, настроение последних большею частью лихорадочное, вызывающее недовольство крестьянских масс и в результате крестьянство враждебно настроенное по отношению к продналогу глубоко задумывается над своим существованием. Особенно подавленно и угнетённо чувствует себя беднейшее крестьянство, которому приходится выплачивать последние пуды, зачастую даже, боясь сессии Ревтрибуналов. <…> Отношение населения к Советской власти главным образом крестьянства резко характеризуется слышимыми нареканиями и недовольством на Советскую власть. <…> В Данковском уезде носятся провокационные слухи об Учредительном Собрании, бегстве Ленина и Троцкого и полной капитуляции коммунистической партии, но всё это слухи не имеют под собой твёрдой почвы.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека с 15 по 31 января 1922г.
Основным и главным отражением настроения крестьян является продналог, каковой хотя и заканчивается, но все же его последствия в связи с недородом глубоко засели в душу крестьянина, закрывая тусклой завесой все остальные условия настроения ибо крестьян прежде всего живет свободно при наличии продовольствия, главным предметом разговора среди крестьянства трудности выполнения их подналога, нет хлеба, нет корма для скота, нет топлива. Со свей свойственной им психологией разводить обывательские сплетни, они при трудности существования лихорадочно и с жалобами один другому кричат о невозможности дальнейшей жизни. <…> Плохое настроение у бедноты <…> чистого хлеба они давно не видит, хозяйство большею частию разорено и требует тщательного ремонта. <…> Говоря о настроении крестьянства в губернском масштабе, особенно мрачное настроение отмечается в Зарайском уезде, Егорьевском, Касимовском и вообще в северных уездах, меньше мрачное в южных уездах, но и там оно не даёт ничего успокоительного.
Деятельность служителей церкви.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека с 1 по 15 января 1922 г.
<…> Духовные отцы по-прежнему скрыто относятся к Советской власти и при удобном случае не замедляют проявить свои действия и помочь своим оружием врагам власти и партии.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека с 15 по 31 января 1922 г.
<…>За это время в Спасском уезде проходил районный съезд евангелистов, носивший исключительно религиозно-фанатический характер. На съезде один из участников такового призывал членов к священной войне, кроме того на том же съезде было распределение должностей (на небе) между Иисусом Христом и Иоанном Крестителем и апостолами и вынесено постановление считать культурно-просветительную работу со стороны Советской власти – наукой бесовской.
Деятельность других партий.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека с 1 по 15 января 1922 г.
<…> изменений в отношении антисоветского течения не было и члены антисоветских партий авторитетом и репутацией не пользуются и разбросаны по губернии, открытых активных выступлений не проявляли. Все члены антисоветских партий органами Губчека большею частью взяты на учёт и за таковыми ведётся наблюдение.
Информационный бюллетень Рязанской Губчека с 15 по 31 января 1922 г.
<…> Представители различных партий разбросаны по всей губернии. Группировок не замечено. Большею частью они взяты на учёт органами Губчека и за ними ведётся наблюдение. Групповых объединений тоже не замечено, есть лишь отдельные индивидуальные выкрики, мелкая агитация, каковое почти существенного ничего не имеет, кроме того, оно быстро наказуется и в корне прекращается.
Информационный бюллетень ГПУ 22 – 24 января 1924 г.
К 5 часам вечера 22-го января по городу Рязани быстро распространилась весть о смерти Владимира Ильича Ленина. Разговоры о смерти Ленина происходили в полголоса, т.к. население боялось говорить открыто, думая что слухи эти ложные. Поздно вечером 22-го января были пущены провокационные слухи о якобы неестественной смерти товарища Ленина. Из разговоров с некоторыми о том, кто станет достойным заместителем товарища Ленина, можно было заключить, что Главком Каменев очень желателен народу к занятию поста Владимира Ильича. Необходимо отметить мнения из толпы о том, что Ленин оторвавшись по болезни от работы, следовательно физически не мог руководить партийной жизнью, а поэтому между ЦК партии и товарищем Троцким происходили ссоры. Среди торговцев наблюдался разговор о восстании буржуазии. По мнению торговцев, что если у рабочего класса умер вождь товарищ Ленин, то этим временем не должна спать всемирная буржуазия, которая защищает свои интересы. Некоторые из торговцев выражаются о кончине Владимира Ильича умер один, будет другой, нам нечего особенно плакать, что хорошего от него видали. Иронизируя свой плакат говорят, что всё равно волею неволею заставляют вывешивать чёрные флаги хочешь или не хочешь. Духовенства во время демонстрации замечено не было.
Заведующий хозяйством Мурминской фабрики Лебедев Сергей Николаевич выражал своё мнение так: что Ленин умер, остались одни жиды, довольно им главенствовать, пора повластвовать нам. Лебедев - офицер старого времени. Такого же мнения бухгалтер Трифонов – бывший полковник казачьего полка, Кулагин – бывший полковник.23-го января было собрание рабочих Мурминской фабрики, посвящённое смерти Ленина. Собрание прошло тихо и спокойно. 25 января в местной лавке Кочетыгова по Троицкой слободе, близ заставы происходил разговор о смерти т. Ленина. Кочетыгин говорил что один разоритель России умер, который довёл Россию до такого состояния что ни бедному ни богатому классам невозможно жить. Бывшая монахиня Сурова Анастасия, приживающая в церкви Симеона Столпника в должности сторожихи вела агитацию, что Ленин умер ещё месяц тому назад. Его смерть хотели скрыть, пользуясь этим временем хотели убить товарища Троцкого, т.к. он очень плохого поведения и может наделать беспорядки после смерти Владимира Ильича, но тайна о смерти Ленина была узнана многими и скрыть её было никак нельзя. Агитацию Сурова вела среди знакомых, приходящих в церковь помолиться.
Состав служащих ГИК, преимущественно интеллигенция в большей своей части враждебно смотрящая и сейчас на Советскую власть, относится безразлично и насмешливо и весть о смерти Ленина она приняла также не сочувственно. Так, например говорили: это безобразие, насильственно заставляют ходить на свои похороны нужно будет пустить слезу для вида. Равенство и братство, а хоронят по разному. Ленина похороны были как императора. Теперь без товарища Ленина верхи в Москве совсем передерутся. Говорят, что смерть Ленина произошла вследствие всех споров-дискуссий, что и привело к расколу партии. Это говорили Кривельский – финчасть ГИК, Мисюрев, Взлётнов Н.С. – административный отдел ГИК и Безсонов - административный отдел ГИК. Парикмахер 13 дивизиона войск ОГПУ Соловьёв не сочувствуя партии и нередко ругаясь по адресу Советской власти, высказывался: «Чёрт с ним с Лениным, умер, найдется желающих много на его место. Ленин и остальные главки пробрались к власти для того, чтобы быть господами и царями в России. Старое всё перевернули, а нового ничего не дали. На словах обещают золотые горы, а на деле заботятся только о самих себе, да и грызутся между собой. Затишьевской волости Рязанского уезда крестьяне с полной сочувственностью отнеслись к смерти товарища Ленина. В то же время выражают недоверие к центру, говоря жиды заберут в руки и начнут опять брать налоги и будут забирать последнее, как раньше. В деревнях читаются доклады, устраиваются собрания, выпускают стенную газету посвящённую Ленину.
На религиозном собрании еврейского общества 27-го января в здании синагоги после открытия собрания было дано внеочередное слово одному из членов правления религиозного общества, который сказал соболезнование о смерти товарища Ленина и было предложено послать телеграмму в центр о соболезновании о смерти товарища Ленина от лица собравшихся евреев. Предложение было принято единогласно. Возражений не было. Выпадов со стороны членов антисоветских партий замечено не было.
По материалам из Государственного архива Рязанской области (ГАРО). Ф. Р-2639. Оп.1. Д. 54.; Ф. П -1. Оп. 1. Д. 1324. Л. 4.; Ф. П -1. Оп. 1. Д. 804.; Ф. П -1. Оп. 1. Д. 982.; Ф. П -1. Оп. 1. Д. 107.; Ф. П -1. Оп. 1. Д. 673.
VI. Документы связанные с контролем и содержанием в арестных домах военнопленных белых армий.
Документы группы заключённых состоящей из белых офицеров и людей, вывезенных из фронтовой зоны.
Список группы
- дело № 5109 Давыденко Григорий Максимович. Осуждён Особым отделом при Реввоенсовете Кавказского фронта 15 августа 1920 г. сроком на 5 лет за бытность членом полевого суда. По амнистии 7 ноября 1921г срок заключения сокращён до 3-х лет.
- дело № 3791 Майер Фридрих Эдгардович. Осуждён Особым отделом III армии Южного фронта 31 мая 1920г. сроком на 5 лет за хранение контрреволюционной литературы. По амнистии 7 ноября 1921 г. срок заключения сокращён до 3-х лет 4 месяцев.
- дело № 4546 Лебедева Зинаида Григорьевна. Осуждена Президиумом ВРК 17 сентября 1921 г. за насилие над крестьянами во время белых (Л. 224 за деспотическое обращение с гражданами и паразитическое существование, осуждена РГЧК) сроком на 3 года 4 месяца. Комиссией по освобождению оставлена в лагере на 1 год.
- дело № 8850 Волгин Никита Титович. Осуждён Особым отделом ВЧК при Кавказской трудовой армии 16 ноября 1920 г. на 3 года за участие в восстании. В амнистии 7 ноября 1921 г. отказано.
- дело № 8804 Киреев Николай Моисеевич. Осуждён Особым отделом ВЧК при Реввоенсовете XIII армии 15 июня 1920 г. сроком на 5 лет за проявления контрреволюционной деятельности. По амнистии 7 ноября 1921 г. срок заключения сокращён до 3-х лет 4 месяцев.
- дело № 5193 Пузырный Антон Иович. Осуждён Особым отделом ВЧК при Реввоенсовете Кавказской трудовой армии I армии 15 августа 1920г. сроком на 3 года 4 месяца за проявления контрреволюционной деятельности.
- дело № 7461 Панченко Макар Алексеевич. Осуждён Особым отделом ВЧК при IX Кавказской трудовой армии 21 января 1921 г. сроком на 3 года за соучастие в бандитизме и дезертирстве (за нахождение у белых). По амнистии 7 ноября 1921 г. срок заключения сокращён до 1 года 6 месяцев.
- дело № 6089 Русин Михаил Антонович. Осуждён Особым отделом ВЧК при II трудовой армии 4 ноября 1920г. за контрреволюцию сроком на 5 лет. По амнистии 7 ноября 1921 г. срок заключения сокращён до 3 лет 4 месяцев.
- дело № 6627 Никуличев Василий Тимофеевич. Осуждён 6 февраля 1821 г. сроком на 5 лет за контрреволюцию. В амнистии 7 ноября 1921 г. отказано.
- дело № 6091 Трофимов Пётр Алексеевич. Осужден Революционным военным Трибуналом штаба IX армии 25 октября 1920 г. сроком на 3 года 4 месяца за агитацию против Советской власти.
- дело № 5258 Карасёв (Карась) Данила Иванович. Осуждён Особым отделом ВЧК при Реввоенсовете Кавказского фронта 21 января 1920 г. на сроком 5 лет за агитацию против Советской власти. По амнистии 7 ноября 1921 г. срок заключения сокращён до 3 лет 4 месяцев.
- дело1021 Ветошников Владимир Александрович. Осужден Особым отделом Реввоенсовета XI армии 15 марта 1920г сроком на 5 лет за грубое обращение с курсантами. По амнистии 7 ноября 1921 г. срок заключения сокращён до 3 лет 4 месяцев.
- дело № 6543 Пушкарёв Александр Георгиевич. Осуждён Особым отделом ВЧК при Кавказской трудовой армии 31 октября 1920 г. сроком на 5 лет за агитацию против Советской власти. По амнистии 7 ноября 1921г срок заключения сокращён до 3 лет 4 месяцев.
- Калесников Михаил Андреевич. Осуждён Особым отделом ВЧК при Кавказской трудовой армии 27 ноября 1920г. сроком на 3 года за участие в вооружённом выстыплении против Советской власти. В амнистии 7 ноября 1921 г. отказано.
В центральный Исполнительный комитет группы заключённых Рязанского концентрационного лагеря, осуждённых различными административными органами
Заявление.
5 марта сего года наша группа была опрошена распределительной комиссией, которая выяснивши в достаточной мере степень виновности перед советской властью, тогда же, насколько нам известно, постановила почти всех нас досрочно освободить от несения дальнейшего наказания. 24 мая наша группа снова была опрошена, но уже комиссией по освобождению военнопленных, к категории которых была отнесена в лагере наша группа. Результатом и вторичного опроса было постановление этой комиссии аналогичное с постановлением комиссии распределительной. Не смотря же на эти постановления той и другой о нашем освобождении, мы все таки до сего времени продолжаем сидеть в лагере и кто знает сколько можем просидеть ещё. Если же при этом принять во внимание, что многие из нашей группы, находясь в заключении по два года и даже более, этим в достаточной степени уже искупили свою вину, если таковая и была за кем-либо, то станет ясно, что дальнейшая задержка нас в лагере является совершенно бесцельной. Между тем, как каждый из нас, имея у себя домашнее хозяйство и посевную площадь земли, мог бы наравне с другими применять свой труд там, где он более всего необходим и таким образом приносить хоть незначительную пользу в общегосударственное строительство.
Это с одной стороны, а с другой стороны, неужели наша группа состоящая большею частью из люде совершенно простых, не получивших образование даже и среднего, никогда не выступавших активно против советской власти и осужденных административными органами в большинстве случаев по одному лишь ни на чём не обоснованному подозрению, теперь оказалась перед Советской властью виновнее тех, теперь уже освобожденных, которые в бытность свою в различных белых бандах с оружием в руках несомненно принесли гораздо больше вреда чем каждый из нас. И всё-таки, не смотря на всё это почти все военнопленные из лагеря освобождены, освобождены же и те из них, которые были приговорены на более или менее значительные сроки, освобождены ещё в январе и некоторые из группы административно – высланных, которые были осуждены на одинаковые с нами сроки, но просидели в лагере гораздо менее нас, а вот мы обойдённые судьбою продолжаем сидеть до сего времени. Невольно как-то сам собою возникает вопрос: в чём же собственно заключается вся тяжесть нашей виновности и настолько ли на самом деле велика была эта виновность перед советской властью, чтобы поставить нас на положение людей обойдённых, не имеющих права воспользоваться её милостями наравне с другими.
Обращаясь с настоящим заявлением, мы почтительнейше просим Центральный исполнительный комитет сделать зависящее от него распоряжение о нашем освобождении.
По материалам из Государственного архива Рязанской области (ГАРО). Ф. Р – 2643. Оп. 1. Д. 22. Л. 259.; Ф. Р – 2643. Оп. 1. Д. 22. Л. 218, 220.
VII. Письма изъятые отделом Военной цензуры.
Меморандум
Заказное письмо от 6|VII 1920 г. №937 отправитель Пронск, Рязанской губернии, А. Васильев, адресат: ул. Ленина №37 Варейникову Александру Васильевичу. А. Васильев пишет своему товарищу о тяжелом впечатлении, которое на него производит образ действий некоторых коммунистов стоящих у власти, которые своим поведением роняют достоинство Советской власти. Отдел военной цензуры.
Меморандум
Письмо от 23/VI 1920 г. Отправитель: Шевцово Рязанской губернии. Кечеников. Адресат: Петрозаводск, ул. Зиновьева, Смиронву Василию Васильевичу. «Обиднее всего, то что все мы значимся еще в каком-то долгу перед властями. У чистых мужичков, тружеников, вечных коммунистов в округе нет приглашения в партию не бывает и идет какая-то непонятная неразбериха». Отдел военной цензуры.
Меморандум
Письмо 7 сентября 1920 г. Отправитель Саратов, 99 госпиталь, Военкому. Адресат: Рязанская губерния, ст. Урусово, д. Горелово, Лисенчину. «Хочу Вам заметить, у Вас там в волости есть некоторые лица засиделись, обюрократились Советскими буржуями. Пора их вытряхнуть, а то они дискредитируют и себя и Советскую власть перед крестьянами своими действиями». Рязанское Военно-Цензурное отделение. 14 ноября 1920 года. №170 г. Рязань, в Губкомпарт.
При сём препровождается письмо и меморандум сего за № 1719/б для сведенья. Начальник РВЦО и зав. Секретно-осведомительским отделом. Отправитель: Рязань. Ташковский политотдел. Колышкин. Адресат: ст. Кораблино, Ряз. Ур. Ж.д., п/о Маклаковское, учительнице Колышкиной.
Письмо первое (в углу карандашная пометка: «Советую письмо по прочтении истребить»). Рязань – Ташково 28 октября
<… > Я не знаю кого винить в этом, но меня очень часто гложет тоска, которую никак не могу ничем заглушить! Смотря сцены, читая такие вещи, как «Милый друг», невольно навеваешь на себя какую-то тоску…так хочется иногда хорошей светлой любви! Так больно ноет сердце, чувствуя себя одиноким брошенным. Расстались с тобой и кажется, что как-то всё подорвалось. От тебя не будет писем, как нет до сих пор! Одни только мучительные думы! Лишь изредка мелькают как кинематографические ленты, тени прошлого. Как нас ни притесняли, как нас ни преследовали, но все-таки, так чувствовали себя непринуждённо, мы были хозяевами своего положения! Делали всё, что хотели! Теперь же совсем другое. Обстоятельства вынуждают откладывать свои намеренья надолго, надолго. Нися! Я чувствую, что пишу тебе без всякой логики, чувствую что путаюсь в мыслях.
Ну давай поговорим о чём-либо другом. Доехал я благополучно, хотя прозяб. Сел в пять, приехал в 8 час. вечера, в самый раз для дезертира! Всё разумеется прошло благополучно! Нынче ходил в город, был у Голощаповых – ни Над. Ив. ни Фед. Кас. не видал. Встретил одного своего товарища по школе, теперь студент института, Хромова (из Кораблина). Он служит в Губнадзоре заведующим школьно-курсовой секцией, а жена инструктором по детским домам. Говорит, что если я не был бы в армии учителем, то можно было бы меня перетянуть в Губнаробраз. Вот хорошо бы Нися, вместе устроиться в какой-нибудь детский дом. На всякий случай буду поддерживать это знакомство. Приглашал к себе и обещался познакомить с женой. Думаю как-нибудь сходить, конечно, если только разрешишь ты. До твоего разрешения не пойду. Так же встретил Катю Щербакову. Коля пишет, что выезжает в Рязань. Один, первый эшелон уже отправили из Екатеринослава в Рязань, но не известно попали они с ним или нет. Решив не читать больше Мопассана, я имею намеренье заняться чтением литературы в другом направлении. В Толстовском магазине сегодня купил за 500 руб. 3 тома соч. Нагибина (Наживина?) «Моя исповедь», «Воспоминания о Толстом» и в этом духе. Хочу заняться этим. Да ещё на меня политком возложил обязанность читать и объяснять «Конституцию», ибо они не могут. Но и я её ещё ни разу не читал. Придётся поработать.
Сегодня на меня нашло вдохновение заняться развитием себя. Надо пользоваться моментом. Это может немного отвлечёт мои мысли от тебя… Живу ничего. Температура удовлетворительная стала. Ну, Нися, очень хочется о многом поговорить с тобой, но что-то запутался в мыслях Крепко, крепко целую. Твой Шура.
По материалам из Государственного архива Рязанской области (ГАРО). Ф. П-1. Оп. 1. Л. 14.; Ф. П-1. Оп. 1. Д. 107.
VIII. Прокламации, статьи и воззвания партии левых эсеров.
О прикреплении рабочих к месту работы.
Товарищи рабочие!
Ещё одно гнусное насилие над вашей волей совершают горе «народные» комиссары. Ещё одно революционное завоевание, орошенное нашей кровью, нагло затоптано и попрано большевистскими диктаторами. Отныне нет свободы рабочим в Советской республике – они насильственно прикреплены к месту. После предательской подмены власти рабоче-крестьянских советов диктатурой комиссаро-держцев. После массовых разгонов Съездов и Советов, правильно выражающих волю революционных рабочих и крестьян. После введения смертной казни – (не для буржуазии, она откупается очень легко, а для бедняков). После обезличения классовой сущности рабочих профессиональных организаций и насаждения в них агентов большевистской власти. После удушения свободы печати, слова и собраний для трудящихся. После уничтожения рабочего контроля и замены его государственным из большевистских назначенцев. После предательского расстрела петроградских рабочих и матросов за кристально-чистое революционное движение 14-го октября.
Обнаглевшие комиссары совершают над вашей личностью новое гнусное издевательство: без вашего согласия, против вашей воли, как при царском режиме, вас прикрепляют к фабрикам и заводам. На вашу шею надевают тяжкое ярмо новой крепостной зависимости, новую кабалу под коммунистической сурдинкой. Загнала ли тебя нужда и голод в мрачные шахты или душные мастерские; вынужден ли был ты в черный день поступить на службу к большевистским комиссарам из-за куска хлеба, или нанялся грузчиком на станции – и вот ты, рабочий или крестьянин, под угрозой расстрела и посылки в концентрационные лагери – прикреплён к месту. Хочется ли тебе перейти на новую лучшую работу; тянет ли тебя обратно в деревню на родные поля; нет у тебя свободной воли – ты связан по рукам и ногам. Комиссарским окриков останавливают тебя и насильно возвращают на подневольную работу. Ты упорствуешь – тебя ведут в чрезвычайку. А там, или низко кланяйся комиссару в ноги, или отдавая последние трудовые гроши вымаливай у него прощение, иначе тебя ждёт зверская расправа без суда и следствия.
Это – старая политика царских министров, угнетавших трудовой народ.Это – новая форма крепостничества, которую проводят новые самодержцы – комиссары, подменившие социализм и коммунизм на каторжный режим государственного капитализма. <…>Хлеба, мира и свободы – обещали большевистские комиссары в октябре 1917 г. теперь, предатели и изменники дают они: вместо хлеба – немолотый овес и «чрезвычайку» за недовольство властью; вместо мира – карательные отряды на трудовое крестьянство, массовые расстрелы рабочих, крестьян и матросов и «чрезвычайку» за недовольство властью; вместо свободы – произвол и бесправие, застенки тюрьмы и «чрезвычайку» за недовольство властью. Как у буржуазно-полицейских министров был один ответ на все требования трудящихся: «в участок!». Так и у большевистских комиссаров на все законные требования рабочих и крестьян – один ответ: «в чрезвычайку!». <…>
Долой насильственное прикрепление рабочих! Да здравствует социализация фабрик и заводов! Долой комиссародержавие! Да здравствует подлинная власть рабочих и крестьянских Советов! Да здравствует международная социалистическая революция!
ГАРО. Ф. Р – 2639. Оп. 1. Д. 428. Л.5.
IX. Документы о деятельности административных и карательных органов Рязанской губернии.
в Рязанский Губернский комитет Р.К.П. (большевиков)
Члена городской группы Р.К.П. товарища Лёвина
Доклад. В июле месяце во время 30% мобилизации коммунистов, я из членов коллегии Губсовхоза, где был представителем от Губземотдела, был по постановлению Губкомпарта переведён для работы в Губчека. По прибытии в Губчека я был назначен на должность инспектора по спекуляции. Не раз приходилось обращаться к заведующему секретно-оперативным отделом, члену коллегии товарищу Явицу. Так как нас тогда было переведено Губкомпартом много товарищей коммунистов, товарищ Явиц, обещал сделать собрание, где должны наметить путь, по которому должна была бы идти предстоящая работа, но никакого собрания не состоялось и все стали продолжать работу на свой лад и наугад. И до сих пор в течении 4-х месяцев ни одного собрания не было для того чтобы координировать действия всех сотрудников, работающих в Губчека, а также информировать и указать тактику.
Сотрудники, т.е. агенты, комиссары, уполномоченные по уездам подобраны плохие, есть очень малограмотные, которые совершенно не имеют понятия об основных положениях советской власти, не говоря о той тактике Р.К.П., которую нужно лавируя проводить в переживаемый момент. Большинство сотрудников ищут как бы подкопаться под ответственного работника и посадить его в Губтюрьму. Насколько плохо поставлена работа в Губчека я укажу на следующие два случая, ярко бросающиеся в глаза: В начале августа приходят два мальчика из Губтюрьмы, одному 13, а другому 16 лет, означенные мальчики были сняты с поезда на разъезде «Лесок» как не имеющие учётных карточек и доставлены в Губчека, которая чтобы разобрать настоящее дело, отправила их в тюрьму, где они сидели три месяца, после чего их из тюрьмы выгнали и когда они пришли в Губчека я был до глубины души возмущён, что дети сидят в тюрьме, когда по законам до 17 лет нельзя сажать их туда. Второй случай: явился из Губтюрьмы один трудящийся и справляется за что его посадили, после долгих поисков, кто его посадил не говоря уже за что, не могли найти.
Нужно прямо сказать, что ни один сотрудник не гарантирован за то, что его ни за что посадят в тюрьму и это мнение каждого товарища и работающего в Губчека. К сему подписываюсь: товарищ И. Лёвин
14/XI 1919 года г. Рязань.
ГАРО. Ф. П-1. Оп. 1. Д.76. Л. 3.
X. Документы о работе губернских мест заключения.
Акт по обследованию Рязанского лагеря принудительных работ 21.9 – 7.12 1920
В центре лагеря помещается очень грязный дворик, 2-го квартала на Ю-В углу отведён под квартиры сотрудников, парикмахерскую, сапожную, портновскую, белошвейную и ткацкую мастерские. Свободных 2 помещения, 3-й переулок 7 зданий, отведены для красноармейцев конвойной команды и одно задание под плотническую мастерскую. Каменные двухэтажные здания, там же отведено: верхний этаж для красноармейцев, в нижнем этаже помещаются кузница и слесарная. Следующее каменное здание занято командой. При входе в лагерь с правой стороны, помещение занято под квартирами Коменданта и сотрудников.Около южной стены помещаются деревянные кладовые и сараи. Колокольня при входе занята школой. В восточном углу двора, помещается огород сотрудников и коменданта. Размер сада и огорода 81-63 аршин. Сад состоит из кустарников и деревьев (малина, чёрная и красная смородина, яблони). В саду помещается старая маслобойня, 2 улья. Около садовой ограды находится баня. К саду прилегает очень грязный двор. Около ограды сада помещаются две ямы для свалки нечистот. Около ям находится казарма №1-й для заключённых, так что указанные ямы служат распространением заразы. Заколоченный дом. Старые склады. В северо-восточной части два флигеля для заключённых. Корпус №2 (половина под лазаретом, другая половина под заключёнными). Парикмахерская для заключённых (деревянное одноэтажное здание, которое содержится не в должной чистоте). По стене перпендикулярной саду помещается каретный сарай и конюшни. Рядом помещение для конюхов и квартира фельдшера. В центре двора расположен склад старых вещей, каменные здания, 3-й корпус занят (низ занят кухней для заключённых, верхний этаж занят под казарму для заключённых), деревянное здание для женщин заключённых.
В центре территории лагеря находится бывшая церковь. Вокруг этого здания расположены корпус №6 (верх здания под библиотекой и театром), корпус №5 для заключённых. Среди двора расположено старое обгорелое каменное задание. <…> военнопленных изолированными совершенно от других заключённых считать нельзя, для больных заключённых изоляции также нет, лица же с тяжёлыми болезнями выделяются и таковых направляют для излечения в городские советские больницы. <…> Все заключённые содержаться в совершенно одинаковых условиях и пользуются полной свободой передвижения в пределах территории лагеря, за исключением лиц сидящих в карцерах. При лагере имеются два карцера, в подвальном этаже с каменным полом. Один из них совершенно сырой и тёмный, в карцер сажаются: за попытку побега, за отказ от работ, за симуляцию, а также и лица только арестованные, перед отправлением в тюрьму, заключаются предварительно в карцер на срок не более 3-х суток. <…> Заключённые встают в 7 часов утра, с 7 до 8 чай, с 8 до часу дня работа, с 1 часа до 2 обед, ужин с 6 до 7 вечера, после чай. Начало работ по лагерю с 9 часов утра, конец работ в 3 часа дня для заключённых не работающих в мастерских и в 5-6 часов вечера для работающих в мастерских. Вечерняя проверка в 7 часов вечера. Утренняя проверка происходит при распределении на работы, когда партии по счёту сдаются конвоирам.
<…> При лагере принудительных работ имеется восемь мастерских, а именно: портновская, белошвейная, картузная, сапожная, плотницкая, кузнечная, слесарная и ткацкая.<…> Охра на лагеря производится карательной ротой Увоенкома 194 красноармейца. Часть их конвоирует с заключёнными на работу, часть же охраняет лагерь. Наружных постов 6.внутренних 4 (два у ворот, один у первого корпуса и патруль).
ГАРО. Ф. Р – 2639. Оп. 1. Д.1580. Л. 15-27.