Всем привет.
Это история про мою прабабушку Романову Стефаниду Стефановну. Вчера перевел в текстовый формат сканы семейной реликвии с надписью «Хранить вечно!» - публикации в газете «Молодой ленинец», 14 (5065), 7 апреля 1990 г.
ТАК БЫЛО. Восстанавливая справедливость.
Эту историю поведала костромичка Анна Тимофеевна Быкова. Речь в ней идет о семье Романовых. (Быкова - в девичестве Романова), познавшей горькие десятилетия сталинских репрессий, беззакония, долгие годы – носившей отметину «врагов народа».
Тот, страшный день 1938-го Анна Тимофеевна помнит до малейших подробностей. К ней в техникум во время занятий неожиданно пришел брат Тимофей. Его растерянный вид сразу насторожил. «Что случилось»? – замирая спросила она. Брат только и смог выговорить. «Маму…» И хотя Аня больше ничего не услышала от него, моментально поняла: Их мать Стефанида Стефановна Романова - арестована.
«6 февраля 1938 года Романова С.С. арестована Костромским ГО НКВД. 19 марта 1938 года ей предъявлено обвинение по статье 58. Пункт 10 – проведение антисоветской агитации и участие в шпионско – диверсионной организации. Особым совещанием при НКВД СССР от 2 июня 1938 года осуждена на 10 лет лишения свободы.»
(Из материала дело Романовой С.С.)
Объявить обвинение в шпионаже простой крестьянке, жительнице одной из небольших деревень под Костромой, матери пятерых детей! Какой нелепостью кажется это теперь. А тогда… Всего полгода до этого семья Романовых пережила арест отца. Тимофея Тимофеевича.
«5 августа 1937 года Романов Т.Т. без возбуждения уголовного дела Костромским ГО НКВД арестован и допрошен в качестве обвиняемого в участии в кулацко - эсеровской контрреволюционной организации и распространении антисоветских измышлений. 28 сентября 1937 года тройкой УНКВД Ярославской области осужден на десять лет заключения в исправительно - трудовом лагере»
(Из материала дела Романовых Т.Т.)
Можно только предполагать, что пережили в тот февральский день Анна и Тимофей, возвращаясь домой, в деревню. Вот, наконец, дверь родной избы, но нет сил взяться за ручку… В доме все перевернуто, разбросано по полу после ареста матери…
Старшей, Анне в ту пору было неполных двадцать лет. Тимофей младше, а еще – Николай, Петр, трехгодовалая Машенька.
Сидя друг против друга, брат и сестра решали: «Что будем делать?» О детском доме они даже и не вспомнили. «Конечно жить будем вместе, одной семьей. А там все выяснится, не может быть, чтобы правда не нашла дорогу.» думали Анна и Тимофей о родителях. Они не могли знать, что мать чудом уцелеет и вернется домой через 6 лет, а отца им так и не придется больше увидеть.
Как жили в ту зиму – не высказать. Вся тяжесть по дому легла на плечи старших. Аня старалась во что бы то ни стало закончить техникум, получить профессию, устроиться на работу, чтобы кормить семью. Корову пришлось продать в половину: сена накосить ребятишкам было не под силу. Недобрые люди воспользовались их бедой, пообещали другую половину денег отдать потом, да так и не собрались. С дровами тоже беда – Аня отправляла полуголодных братьев в лес за ветками и сучьями. Однажды Коля долго не возвращался. Все вместе пошли искать его и встретили уже за деревней, обессилившего и с пустыми санками. Сколько страха натерпелась старшая сестра. А для маленькой Маруси она была матерью.
Так и проходила ее молодость. Парням сватавшимся к ней, Анна отказывала, говорила: «Ой, да ты что, у меня ведь семья.»
Но, что еще тяжелей, на Романовых лежало клеймо – «дети врагов народа». Какие это были «враги», рассказывают документы.
«Романов Т.Т. 13 февраля 1884 года рождения, уроженец деревни Ведерки Костромского района. Костромской области. Беспартийный. До ареста работал инспектором Костромской районной конторы «Главмолоко». Проживал по адресу: деревни Колебино Костромского района Ярославской, ныне Костромской области.
Данные родственниках: жена Романова С.С., сын Тимофей, сын Николай, сын Петр, дочери - Мария и Анна.»
(Из материала дела Романова Т.Т.)
«Романова С.С.., 1896 года рождения - уроженка деревни Головенченцы Минской губернии, беспартийная, образование 3 класса, замужняя, не судима. До ареста работала колхозницей в колхозе имени Ворошилова Костромского района».
(Из материала дела Романовой С.С.)
И все же спасибо тем немногим людям, что молчаливо и бескорыстно помогали детям. Хотя непросто это тогда было.
Соседка по дому - Анна Константиновна Серавина (Сколько лет прошло, а помнит ее имя, не забыла Анна Тимофеевна) никогда не отказывалась взять маленькую Марусю на целый день, пока Аня бегала в техникум на занятия. И накормить девочку соседка тоже считала привычным делом. Были и просто безымянные сердобольные люди. По ночам тайком ото всех кто-то ставил корзину с картошкой. На крыльцо дома, привязывали хлеб к дверям. Так и смогли выжить не умереть с голоду.
Мало того, полуголодные, вытягиваясь из последних силенок, они еще, чем могли, старались поддержать отца и мать – редким письмом, посылкой. Однажды, вспомнила Анна Тимофеевна, собрали они с трудом такую посылку, а в ней - немного пастилы. Для младших сладости были диковинкой. И вот, придя домой с работы, Аня увидела, что все в посылке той лежит на своем прежнем месте, только вот от каждой пастилки аккуратно, почти незаметно отрезан маленький кусочек. Не стала допытываться, кто это сделал, и сказала детям: «Мы с вами сытые, а вот отец…» И как отрезал, больше подобных случаев не припомнит.
Они ждали родителей. Жили и верили, что произошла страшная ошибка, вот она выяснится, и они придут домой. Мать и отец были для них большим примером. Отец по выражению Анны Тимофеевны, «наказывал детей только убеждениями», словом. Учил честности, принципиальности и сам был таким человеком. Наверное, поэтому односельчане вскоре после ареста написали коллективное письмо за его заботу и послали на самое высокое имя, но…
Прошел год, другой, третий… На возвращение матери уже не пялились. Знали: слаба здоровьем, не выдержала. Но отца ждали, не иссякало терпение. Анна Тимофеевна рассказывает:
- Однажды прихожу с работы, дом открыт, и никого нет. Зову – никто не откликается. Прислушалась, слышу - кто-то всхлипывает. Оказывается это мои ребята завернулись в старую отцовскую шубу и плачут. Я им: сквозь слезы «Папой пахнет». Как выдержала, не заплакала сама, помню только подошла к ним, прижала к себе и говорю: «Эх вы расплакались, да вы сами скоро папами станете». Смотр. – повеселели мои ребята…
В 1944 внезапно вернулась мать.
«Выписана из протокола №60 особого совещание Народном Комиссаре – Внутренних дел СССР от 9 октября 1943 года. Постановили: постановление Особого Совещания НКВД СССР от 2/VI 1938 г. отменить, делопроизводство прекратить. Романову из под ареста стражи освободить»
(Из материала дела Романовой С.С.)
Маленькая Маша мать не вспомнила и как к «чужой тете» не шла. «Маша, ведь это твоя мама – говорила ей сквозь слезы Аня, - посмотри как на фотокарточке». Но со снимка смотрела какая-то другая, молодая красивая тетя, и Маша продолжала жаться к сестре. Ведь это Аня нянчила ее, играла с ней, отправляла в первый класс, шила и перешивала все платья. Шесть лет не виделись дети с матерью. Шесть долгих лет. Когда каждый из дней пребывания в лагере для Стефаниды Стефановны мог стать последним.
Мать любила вспоминать то время, только по обрывкам рассказов Анны Тимофеевны может хоть как-то составить представление о ее жизни, там на севере в Коми АССР. Работать пришлось на лесоповале и на железной дороге. Голодные обессилившие люди падали и умирали на ее глазах. В страшные морозы ночевали в холодных вагончиках. Утром многие были мертвы, замерзая во сне. Все время не давали забыться крысы, они нападали на людей, яростно кусались.
В лагере у матери участились приступы – больная печень. Она попала в больницу, затем – все повторялось снова и снова. Послали работать путеобходчицей, но это не помогло. Что не дало ей умереть тогда? Наверное, мысль о детях. Мать молилась за них каждое утро и каждый вечер. Когда в очередной раз очутилась с приступом в больнице. Кто-то сжалился и оставил там санитаркой.
Однажды один из больных посоветовал ей обратиться в Москву, может, дойдет письмо. Она так и сделала.
«Жалоба от заключенной Романовой С.С. председателю Президиума Верховного Совета СССР.
…Иногда я спрашиваю себя, за что же я сижу, и прихожу к одному ответу – ни за что! И не за что отбывать десять лет. Вдали от Родины от детей, от мужа, от жизни. Особенно меня тревожат пятеро детей, которые остались совершенно без присмотра и без материнской обеспеченности. Ответственности за них никто не несет.
…Я уверена в том, что скупые мои слова, дойдут до того, кто их будет читать, и я не теряю надежды, на то что поймут меня, помогут снова встать в ряды нашего 200 миллионного народа»
26/IX 1940 г. Романова.
(Из материала дела Романовой С.С.)
Эта просьба осталась без ответа. Правда, сохранился еще один примечательный документ.
«Из объяснительной записки бывшего оперуполномоченного Костромского горотдела НКВД
…Провели дело так, как указал начальник, т.е. создали фиктивную контрреволюционную националистическую организацию…»
(Из материала дело Романовой С.С.)
Почему дело было пересмотрено позднее, в 1943-м неизвестно. Но прошел почти год прежде чем она узнала об этом – машина ГУЛАГа не торопилась отпускать свою жертву. Когда матери сообщили об освобождении, она узнала без чувств.
И вот – дома. Правда младшая дочь не узнает. Сыновья - мои трое уже взяты на войну.
Потом, постепенно все стало входить в свою привычную колею, вышла замуж Аня. Кончилась война. Похоронка обошла семью Романовых. Сыновья остались живы. Кровью, жизнью своей они доказали верность Родине, смыли позорное пятно «детей врагов народа».
Первым с фронта пришел старший. Анна Тимофеевна помнит эту встречу. Мать в этот день работала на складе. Перебирала вместе с другими женщинами картошку, когда кто-то сказал ей «Иди-ка, ты, Стефановна, домой, там тебя кто-то ждет.» До дома она не успела добежать, как увидела, что на встречу ей бежит сын. Оба в слезах обняли друг друга и долго молча плакали. Позже вернулся второй сын, а последний лишь через семь лет. После германской послали на Дальний Восток, - потом действительная служба. А вот мужа, Тимофея Тимофеевича, она так и не дождалась… Уже в 1959 году С.С. Романова обращалась в МВД СССР на имя министра с заявлением реабилитации мужа. В просьбе ей было отказано. «Осужден обоснованно». Понадобилось еще тридцать лет, чтобы восстановили справедливость. Мать всего несколько месяцев не дожила до этого дня. Она умерла у детей на руках в прошлом году.
Областная прокуратура , вместе с работниками УКГБ СССР по Костромской области проверила архивные уголовные дела и оказалось, Романовы были осуждены необоснованно. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16. 01.89. г. они реабилитированы Посмертно.
Когда мы встретились с Анной Тимофеевной, она сказала: «Теперь после реабилитации, словно камень с души свалился, ей умирать можно»… Так наверное, могут сказать ее сестра Мария и три брата – Тимофей, Николай и Петр. Все они живы правда, давно уже не молоды. Почти все пенсионеры. Посидели, помолчали. Вдруг из комнаты выбежал невысокий светловолосый мальчик. «Тима – внук , пояснила Анна Тимофеевна, - у нас принято называть мальчиков Тимофеями. В честь отца…»
С.БУЛАТОВ.
Старший помощник прокурора Костромской области, советник юстиции.
И.СОЛОВЬЕВА.
«Молодой ленинец», 14 (5065), 7 апреля 1990 г.
Стас Романов
2 июня 2017