От родных
Георгий Георгиевич Демидов родился 29 ноября 1908 г. в г. Ленинграде в семье рабочего. Когда мальчику было пять лет, семья переехала в г. Лебедин Белгородской области. Семья была многодетной, жили трудно. Закончив школу, Георгий Георгиевич уезжает в Донбасс, где почти два года работает рабочим на сахарном заводе. Заработав немного денег, оставляет работу, приезжает в Харьков и поступает в Харьковский государственный университет на физико-химический факультет. Сбывается заветная мечта — можно учиться! Голова его битком набита всякими идеями — он постоянно что-то изобретает. Первый патент на изобретение получен им в 1929 г. в возрасте 21 года.
На третьем курсе на одаренного студента обращает внимание профессор Ландау и забирает его к себе в лабораторию. Начинается, по его собственным словам, «самое прекрасное время в жизни» — работа ученого-физика. Харьковские ученые были тогда в авангарде отечественной ядерной физики. Молодой ученый защищает диссертацию, получает звание доцента Харьковского электротехнического института. По словам бывших сослуживцев, его ожидало блестящее будущее.
Но в феврале 1938 г. Георгия Георгиевича арестовывают. Он получает 8 лет по «известно-печальной» статье 5810 и уже к сентябрю попадает на Колыму, где «проводит, — как он потом писал, — четырнадцать страшных лет, из которых почти 10 на «общих» работах». («Общие» работы это каторга на каторге — рудники, прииски, шахты. 10 лет на таких работах — срок почти беспрецедентный — больше 2-3-х лет почти никто не выдерживал.) Он сам писал про эти годы: «...я десять раз «доходил» и дважды умирал от переохлаждения...»
Так уж распорядилась Судьба, что товарищем, а впоследствии и биографом (правда, не очень длительного, в 1,5-2 года, отрезка времени) пребывания Г. Г. Демидова на Колыме оказался Варлам Тихонович Шаламов — «фельдшер из хирургического», как назвал его Георгий Георгиевич в одном из своих писем.
В рассказе «Житие инженера Кипреева» В. Т. Шаламов описывает самую яркую, хотя и самую трагическую страницу колымской жизни Демидова.
«Империя Дальстроя» во время войны начала испытывать острую нехватку электроламп. С материка эту продукцию почти перестали завозить, а освещать надо было не только помещения, но и территорию огромного количества лагерей. Творческая мысль Георгия Георгиевича находит решение проблемы. Ему обещают досрочное освобождение. Он, по сути, «изобретает» электрическую лампочку — придумывает способ восстановления уже отработанных, организует новое производство и руководит им. Всё дальстроевское начальство за решение важнейшей проблемы осыпают наградами, чинами и премиями. Местное (лагерное) начальство сделало попытку выполнить свое обещание. Но «сверху» последовал грозный окрик: какое освобождение! Хватит и костюма из фонда «американской помощи»!
И вот на торжественное собрание, где всему лагерному начальству вручали ордена и подарки, был вызван заключенный Г. Г. Демидов — виновник этого торжества — для вручения костюма с чужого плеча. По его собственным словам, когда он понял, что обещанную свободу ему заменили на костюм, у него потемнело в глазах. Он положил коробку с костюмом на стол президиума и сказал: «Я чужих обносков не ношу!»
После этого — окончательная награда — 10 лет нового срока в дополнение к первоначальным восьми (его «заслуги» были учтены и высшей меры он не получил).
На четырнадцатом году Колымы поиск «уцелевших» ядерных физиков вытащил Георгия Георгиевича из камеры смертников. Его отправили в Москву, где выяснилось, что он в последние (перед арестом) годы занимался не ядерной физикой, а электрофизикой.
Добывать свои «законные» 18 лет его отправили поближе, в Коми АССР г. Инту. Здесь он освободился, переехал в Ухту и поступил на Ухтинский механический завод.
В 1958 г. был реабилитирован. И опять изобретения, грамоты, патенты! Ему присваивают звание заслуженного изобретателя Коми АССР, его портреты висят на центральной площади города.
Но болит разбитый на руднике позвоночник, не разгибаются сломанные в шахте пальцы, а главное, не отпускает от себя Колыма — снится ночами.
И вот ученый, инженер, бурильщик, охотник на морского зверя и т. д. начинает осваивать новую для себя специальность — он начинает писать. О том, что видел, что пережил, что перечувствовал. Очень было трудно. Всё свободное от работы время за машинкой (ручку разбитые пальцы не держали) — без отдыха, без выходных и отпусков. Теперь главное дело жизни — в этом!
Он пишет много и очень критически оценивает свою работу. В одном из писем к В. Т. Шалимову, в 1965 г., замечает: «...это ведь вовсе не мое ремесло. Надо удивляться не тому, что у меня получается так посредственно и стереотипно, а тому, что вообще что-то еще получается; и это «что-то», быть может, немного переживет меня и послужит сырьем для тех, кто будет счастливее и талантливее меня».
Но времена «оттепели» уже прошли, и Георгию Георгиевичу «настоятельно советуют» изменить тематику своих произведений. В этом случае обещают членство в Союзе писателей и большие тиражи. Он отказывается. И тогда исчезают его портреты с центральной площади, а сам он и его писательская деятельность становится объектом пристального внимания.
В 1972 году на правах пенсионера-северянина перебирается в г. Калугу на постоянное местожительство. Работает по 10-12 часов в день. У него уже много произведений. Он оставляет «лагерную» тему и начинает работу над крупным автобиографическим романом.
В августе 1980 г. у Георгия Георгиевича был произведен обыск, и все его произведения арестованы. Удар был страшный! Начать все сначала в 72 года практически невозможно!
19 февраля 1987 г. Георгия Георгиевича не стало.
После его смерти я обратилась к члену ЦК КПСС тов. А. Н. Яковлеву с просьбой помочь вернуть произведения моего отца. Моя просьба была удовлетворена.
Рассказ «Писатель» закончен в 1970 году в Ухте, оригинал его хранится в семейном архиве Г. Демидова.
