Мациевский Леонид Васильевич

Леонид Васильевич Мациевский родился в Каменец-Подольском, в семье служащего крестьянского банка Василия Францевича Мациевского и Иулиании Антоновны Мациевской. В семье было ещё четверо сыновей - Никтополеон, Владимир, Василий, Александр, и дочь Евгения. Все братья, кроме Василия, который умер от контузии во время налёта в Первую мировую войну, закончили Каменец-Подольскую мужскую гимназию.

Из воспоминаний родного брата Леонида Васильевича, Владимира Васильевича Мациевского: " из пяти гимназистов нашей семьи, двоих ежегодно освобождали от платы за обучение по бедности. Помню назидательный тон Николая Семёновича: - Не забывайте, что вы учитесь в губернской классической гимназии, вы должны быть благодарны гимназии, которая несмотря на ваше поведение и успехи, освобождает ваше семью от платы!... Но помните, всему есть предел! "Предел" возник с неожиданной стороны. Подольский вице-губернатор граф Игнатьев, рассматривая списки новогодних наградных и "представлений" чиновников, случайно обратил внимание на польскую фамилию моего отца и заметил начальнику: "Чтоб этого полячишку я в списках больше не видел!" Со страху отец, мелкий чиновник крестьянского банка,не рискнул в том году подать прошение о льготе за "правоучения". Это дало основания моему младшему брату Саше, именуемому в гимназии "веснушка", выдвинуть идею отказаться от посещения Закона божия и гимназической церкви. Этот заманчивый план протеста осуществить, конечно, не удалось. ........... Мой брат Леонид пользовался особым благоволением Н.С. Коджебаша (педагога гимназии, - О.М.), за успехи по литературе. Николай Семёнович и в этом случае не ошибся, пророча ему судьбу педагога, несмотря на "коники", допускаемые братом в сочинениях, завершившего одно из них фразой" с почтением, Леонид М." За это, как и следовало ожидать, последовала оценка Николая Семёновича:" за сочинение пять, за почтение единица". Старик не был лишён юмора. В один из летних дней 1932-го года, по возвращении брата с беломорского канала, я сидел вместе с ним в Киеве на склонах Днепра, вблизи Аскольдовой могилы (тогда ещё существовавшей). Я старался убедить брата быть оптимистом и не смотреть мрачно на своё будущее. Почётная грамота бетонщика не давала, правда, брату перспектив на возвращение к педагогической деятельности, но во всяком случае, казалась дверью в жизнь и её надо было начать заново. Это было не так легко человеку, коему шёл четвёртый десяток с многолетним педагогическим стажем. - Хотел бы ты увидеть кого-нибудь из нашей гимназии? - спросил я - За встречу с Николай Семёновичем готов ещё работать на канале! - ответил брат. Увы, эта встреча не могла иметь места. Десять лет назад не стало Николая Семёновича, а брата, не подозревая того, я видел последний раз в жизни. Он умер на шестой год повторного заключения в сентябре 1943-го года". По всей видимости, в справке, выданной родным, стояла вымышленная дата смерти.