Дополнительная информация
«Молодежь Севера», № 45 за 6 ноября 2003 года
В упомянутой публикации («Зона штрафного удара», «МС» от 23 октября 2003 г.) говорилось, что братья Старостины формально были приговорены по обвинению в «подготовке покушения на т.Сталина.., хищении вагона с мануфактурой, пропаганде буржуазного спорта и пораженческих разговорах». Формулировка обвинения была почерпнута мною из интернета - источника всеобъемлющего, но, увы, не всегда корректного. Вот подлинная, документальная суть «дела Старостиных», которое, кстати, стало роковым не только для основоположников «Спартака».
28 октября 1942 года старший следователь особого отдела НКВД Московского военного округа лейтенант Шиловский сделал то, что, верно, делал уже не единожды. Составил на «фирменном» бланке с санкцией помощника военного прокурора округа полковника Сухарева (указано даже время санкционирования - 20 ч. 27 мин.) постановление «об избрании меры пресечения в отношении Старостина Александра Петровича» - в виде содержания под стражей. Кроме помпрокурора и самого Шиловского, в постановлении «отметились» подписями заместитель начальника особого отдела, капитан госбезопасности Кузнецов и начальник следственной части отдела старлей Виноградов (соответственно «утверждаю» и «согласен»). Что характерно, ни в одном из документов той поры не указаны не то что имена - даже инициалы сотрудников НКВД, а в иных случаях нет даже фамилии - стоит малоразборчивая подпись.
Лейтенант Шиловский наверняка знал, на кого поздним военным вечером составляет постановление об аресте. Футболист-спартаковец, капитан довоенной сборной СССР, защитник, обладавший, как говорили о нем, «чутьем стратегического узла атаки», и наконец, директор 1-й кооперативной фабрики «Спартак», Александр Старостин, напротив, и предположить не мог в тот день, что есть такой лейтенант Шиловский, нащелкивающий, несмотря на поздний час, машинописные строки о нем, знаменитом. Что родился в 1903 году в Москве, происхождение - «из крестьян», что профессия его - «спортсмен», а место работы и должность - «слушатель Горьковского отделения курсов «Выстрел». Конечно, член ВКП(б), русский, со средним образованием, женатый гражданин СССР, проживающий по адресу: Москва, ул.Спиридоновская, д.15, кв.30. Что «рассмотрев поступившие в ОО НКВД МВО материалы» о его, Александра Старостина, преступной деятельности, лейтенант нашел - находясь на свободе, футболист может уклониться от следствия и суда. А посему - под стражу.
На следующий день, 29 октября, Александра Старостина, предъявив ему ордер № 4147, арестовали. Как шестью месяцами раньше и троих его братьев - старшего Николая, Андрея и Петра.
6 ноября 1942 года в Лефортовской тюрьме Москвы безымянный сержант госбезопасности (подпись неразборчива) составил со слов А.Старостина «анкету арестованного». В ней, кроме прочего (мастер спорта, женат, две дочери, на курсах - командир взвода роты обеспечения), указано, что паспорта футболист не имеет; где родилась, живет и работает мать, не знает. Как ничего не известно ему и о двух сестрах. Братья - «все арестованы». Сержант, отметив в словесном портрете, в частности, длинную шею и большие рот, нос и уши арестованного, «прокатал» на анкете его указательный палец и истребовал личную подпись.
Следствие длилось до осени следующего года. Приговор, вынесенный «именем Союза Советских Социалистических Республик Военной коллегией Верховного суда Союза ССР» братьям Старостиным и пятерым их подельникам, коллегам по работе в спортобществе «Спартак», датирован 18-20 октября 1943 года. Дело в закрытом судебном заседании рассматривали председательствующий, генерал-майор юстиции Орлов, а также полковники юстиции Сюльдин и Климин - при секретаре лейтенанте Белоусове (имена не указаны). В приговоре, уместившемся всего-то на двух листах, говорится: «Предварительным и судебным следствием установлено, что подсудимые Старостины Николай, Андрей, Петр и Александр, Денисов Анатолий, Ратнер Исаак, Сысоев Александр, Леута Станислав и Архангельский Евгений, будучи антисоветски настроены и связаны между собою многолетней дружбой, являлись участниками антисоветской группы, возглавляемой Старостиным Николаем».
Всей группе вменялись антисоветские высказывания, «особенно участившиеся после начала Великой Отечественной войны», и «суждения пораженческого характера». В беседах между собою, как записано в приговоре, «восхвалялись порядки капиталистических стран Западной Европы, где большинству из них приходилось бывать на спортивных состязаниях».
Но большая часть инкриминировавшихся «спартаковской» группе деяний к антисоветчине не имела никакого отношения: «На протяжении ряда лет подсудимые Старостины, а также Денисов, Ратнер и Сысоев, используя свое должностное положение,.. систематически занимались расхищением спортивных товаров из предприятий системы промкооперации. Похищенные товары в большинстве случаев сбывались через магазин общества «Спартак»,.. деньги, вырученные от продажи, делили в разных долях между соучастниками хищений». Ни единого конкретного случая в приговоре, кстати, не приводится. Ущерб государству «от действий вышеперечисленных лиц» составил, как насчитали бухгалтеры-гэбисты, 160 тысяч рублей. А «хищения и мошеннические операции» принесли-де лично Николаю Старостину 28 тыс. рублей, Александру - 12 тысяч, а Андрею и Петру Старостиным - по 6 тысяч рублей.
Интересна последняя обвинительная часть приговора. В ней утверждается, что, «руководствуясь корыстными соображениями, Старостин Николай во время Отечественной войны вошел в преступную связь с военным комиссаром Бауманского района Москвы Кутаржевским (осужден) и за взятки, даваемые последнему в виде спиртных напитков и продуктов питания, добивался получения от райвоенкомата отсрочки от мобилизации не только в отношении работников спортивного общества «Спартак», но и лиц, не имевших никакого отношения к этому обществу». Среди людей, избежавших таким образом отправки на фронт, указаны руководители «Мосплодоовощторга», магазинов «Молококомбината», их заместители «и другие». За содействие «указанные выше лица» якобы снабжали Николая Старостина продуктами «в неограниченном количестве» - в частности, «только от директора магазина Звездкина он получил масла сливочного 60 кг. и колбасных изделий - 50 кг.»
Пытались всей группе «пришить» и измену родине, но статья «не прошла» ввиду недоказанности - «так как данными судебного следствия не установлено каких-либо конкретных приготовительных действий, направленных к измене родине».
Несмотря на обозначенный в приговоре «хозяйственный» характер части вменявшихся преступлений, осудили всех участников «группы Старостина» по статье политической, самой «ходовой» в те времена - 58-10. Как «участники антисоветской группы» братья Старостины и бывший заместитель председателя общества «Спартак» Анатолий Денисов получили по 10 лет лагерей, по «пятерке» - поражения в политических правах и конфискацию «всего лично им принадлежащего имущества». Остальным дали по 8 лет содержания в ИТЛ с тем же «прицепом». Кроме того, военная коллегия постановила возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета Союза ССР «о лишении Старостина Николая ордена Ленина, Старостина Андрея - ордена «Знак почета», Старостина Александра - ордена Трудового Красного знамени».
Судя по документам, Александр Старостин знакомство с архипелагом ГУЛАГ начал с Пермской области - в Усольлаге. Впрочем, был он там недолго: пометка на одной из справок свидетельствует, что осужденный футболист убыл из Усольлага 2 декабря 1943 года. И очутился в Коми АССР - в Печорлаге. 5 февраля 1944 года некий инспектор пересыльного пункта заполнил по этому случаю учетно-статистическую карточку на новоприбывшего и снял с него отпечатки пальцев. В графе «профессия» к «мастеру спорта» прибавилось - «адмхозраб.» Указал инспектор и узкую специальность з/к Старостина - «счетная работа».
Находясь в Печорлаге, Александр Старостин подавал прошение о направлении его на фронт. В справке-характеристике на просителя сказано: «З/к Старостин А.П. со дня прибытия в Печорский ИТЛ НКВД работал на общих работах на жел. дор.транспорте. За хорошую работу впоследствии был поставлен бригадиром. Его бригада являлась фронтовой бригадой, ежемесячно перевыполняя норму. С июня месяца 1944 года был взят на работу мастером спорта «Динамо» при Упр. Печорского ИТЛ НКВД, где передавал новым спортсменам свои знания. Адм.взысканий и нарушений лагрежима не имеет». На характеристике имеется чья-то резолюция с неразборчивой подписью - «Б/у» (очевидно, «без удовлетворения»). Кстати, известно, что мать Александра Старостина (от которой он, возможно, пытался отвести беду, показав в Лефортово, что не знает ее местонахождения) писала Сталину письмо с той же просьбой - отправить ее сына на фронт «смыть вину кровью»...
В течение какого времени А.Старостин в Печорлаге «передавал новым спортсменам свои знания», в точности не известно. Но, судя по предоставленным УФСБ документам, после войны - с февраля 1947-го по июнь 1950 года - он отбывал срок в Свердловской области, в Ивдельлаге. Где, как сказано в характеристиках, одинаково ударно трудился и на разгрузке древесины, и в качестве бухгалтера по производству. Ну и, конечно, принимал «активное участие в проведениях физкультурно-спортивных мероприятий среди заключенных».
С 14 июня 1950 года Александр Старостин вновь в Коми АССР. Уже как заключенный базировавшегося в Инте Минлага МВД СССР (Минеральный лагерь - существовал с февраля 1948-го по март 1957 года, численность «населения» - 34500 заключенных). Сидел в одном из лагерей в Абези, «приписан» был к комбинату «Интауголь». Тоже, понятно, передавал знания лагерным футболистам - как «вохровцам», так и зекам. При этом числясь санитаром, как утверждает председатель Абезьского общества «Мемориал» Виктор Ложкин. Во времена не столь давние рассказывал ему об этом один из военных, служивших в Абези в пору, когда знаменитый футболист отбывал там срок.
4 сентября 1952 года, более чем за месяц до окончания срока наказания, Александр Старостин был переведен на спецпоселение в Кожвинский район Коми АССР. От ссылки же на поселение освобожден 28 июля 1954 года по определению Военной коллегии Верховного суда СССР.
