Сохранено 2587088 имен
Поддержать проект

4 миллиона доносов, или за что расстреливали в СССР

Самый частый вопрос который нам задают в комментариях: «За что?», «За что расстреляли?». Именно для ответов на сложные и непростые вопросы, мы ввели новую рубрику «Коротко о государственном терроре», с помощью которой мы хотим донести конкретные факты. Историю политических репрессий можно изучать по историческим документам или научным работам, можно почитать художественную литературу или воспоминания прошедших через жернова режима бывших заключенных. Но основы и главные детали государственного террора должен знать каждый, ну хотя бы для того, чтобы обладать критическим мышлением. Чем больше людей будут иметь хотя бы минимальное представление о масштабах произошедшего, тем меньше вероятность повторения. К сожалению, уровень знания истории своей страны, своей собственной семейной истории очень мал. Найти время и разбираться в хитросплетениях архивов, где, как и что конкретно искать о своих родных для многих проблемно.

Отсюда и рождаются вопросы, а иногда просто глупые комментарии про «4 миллиона доносов». Причем комментирующие никогда в жизни даже не читали полностью хотя бы абзац откуда вырвана эта цитата Довлатова.

Мы без конца проклинаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов? Дзержинский? Ежов? Абакумов с Ягодой?

Ничего подобного. Их написали простые советские люди. Означает ли это, что русские — нация доносчиков и стукачей? Ни в коем случае. Просто сказались тенденции исторического момента.

Разумеется, существует врожденное предрасположение к добру и злу. Более того, есть на свете ангелы и монстры. Святые и злодеи. Но это — редкость. Шекспировский Яго, как воплощение зла, и Мышкин, олицетворяющий добро, — уникальны. Иначе Шекспир не создал бы «Отелло».

В нормальных же случаях, как я убедился, добро и зло — произвольны.
Так что, упаси нас Бог от пространственно-временной ситуации, располагающей ко злу...

Одни и те же люди выказывают равную способность к злодеянию и добродетели. Какого-нибудь рецидивиста я легко мог представить себе героем войны, диссидентом, защитником угнетенных. И наоборот, герои войны с удивительной легкостью растворялись в лагерной массе.

Разумеется, зло не может осуществляться в качестве идейного принципа. Природа добра более тяготеет к широковещательной огласке. Тем не менее в обоих случаях действуют произвольные факторы.

Поэтому меня смешит любая категорическая нравственная установка. Человек добр!.. Человек подл!.. Человек человеку — друг, товарищ и брат... Человек человеку — волк... И так далее.

Человек человеку... как бы это получше выразиться — табула раса. Иначе говоря — все, что угодно. В зависимости от стечения обстоятельств.
Человек способен на все — дурное и хорошее. Мне грустно, что это так..

С. Довлатов

Выдранную цитату лепят все подряд, особенно ее обожают вставлять почитатели Сталина. Она размывает зону ответственности конкретных исполнителей, а также оправдывает преступную власть. Вы скажете: «что же получается, доносов не было?», были конечно, но были и лимиты на расстрел, были национальные чистки, расстрельные списки Сталина. А еще были доносы выбитые в тюрьмах НКВД, написанные под угрозой жизни, под пытками в нечеловеческих условиях. Давно пора понять, что любой донос, в том числе заведомо ложный ради квартиры, комнаты или других причин, пусть даже написанный без указки или давления легко можно было разоблачить. Но все забывают, что следствия как такового не существовало, не было возможности защищать себя. Не было ни института суда, ни практики защиты осужденных. А у приговоренных к расстрелу не было возможности даже обжаловать какие-либо решения, с 1934 года такие приговоры приводились немедленно в исполнение.

Можно долго рассказывать, но есть ли у всех время читать подробности и особенности машины государственного уничтожения людей? Хватит ли сил, терпения и внутреннего стержня узнавать все новые и новые подробности. К нам часто пишут желающие быть волонтерами, переводить тексты на разные языки, обычно через самый короткий промежуток времени люди уходят. Каждая история присланная нам требует полного погружения в судьбу человека: от первой строчки с годом рождения, до последней о расстреле и реабилитации, страшнее всего когда люди впервые узнают от нас, что их родственник не поехал куда-то на 10 лет, а был расстрелян. Но государственная система не остановилась на простом уничтожении, долгие годы по секретной директиве родственникам расстрелянных еще и выдавали подложные справки о смерти с датой смерти не соответствующей действительности.

Государство сегодня полностью сложило с себя обязанность помогать людям в поиске по делам репрессированных. Законы принятые 30 лет назад не работают, книги памяти издаваемые в регионах, чаще всего являются инициативами отдельных людей. Мы не спорим — книги изданы, пусть даже не везде, но такой работы как с архивами Второй мировой войны (рассекречиванием, доступом, отдельными сайтами со сканированными книгами, документами) не ведется. Еще печальнее, что многие люди пишут именно нам с запросами выдать справки о реабилитации, прислать им дело или назвать место захоронения. Нам уже давно помимо сбора семейных историй приходится отвечать на десятки писем в день по поиску людей, выкупать книги памяти, искать малотиражные издания и все это сканировать, упорядочивать. А еще стараться отвечать на самые простые, но одновременно сложные вопросы, человеческим языком, так «ЗА ЧТО?»

Итоги «Латышской операции НКВД»

В данном конкретном случае — за национальность, как сотни тысяч других людей в рамках национальных операций НКВД. Комиссией НКВД и Прокурора СССР («двойками») в 1937 - 1938 годах и «особыми тройками» в сентябре–ноябре 1938 года по «национальным операциям» (польской, немецкой, румынской, финской, латышской, эстонской, греческой, иранской, афганской, харбинской, а также "шпионов" в пользу иностранных государств: Австрии, Англии, Америки, Болгарии, Италии, Франции)осуждено не менее 239 тысяч человек.