В соответствии с тем секретным приказом, утвержденным Политбюро, операция по репрессированию кулаков, уголовников и других антисоветских элементов в большинстве областей РСФСР и УССР начиналась 5 августа, и на её проведение отводилось 4 месяца. Следствие было ускоренным, дела рассматривались «тройками» по 1-й (расстрел) и 2-й (8-10 лет концлагеря), причем первую категорию жертв надлежало судить в первоочередном порядке. Предписывалось разбивать область или край на сектора с закреплением их за оперативными группами. При арестах, кроме прочего, – изымать драгоценные металлы в монете, слитках и изделиях, а также переписку. Заводить на арестованного дело, следствие вести ускоренно и упрощённом порядке, приговоры приводить в исполнение по указанию председателей «троек» – начальников областных УНКВД, справку об исполнении приговора в отдельном конверте приобщать к делу, о ходе операции доносить особыми сводками через каждые пять дней.
В Горьковской области была назначена «тройка» в составе начальника УНКВД майора госбезопасности Лаврушина, секретаря обкома партии Огурцова и прокурора области Устюжанина. В октябре Огурцов будет отозван на должность секретаря Челябинского обкома ВКП(б), и его место в «тройке» займет первый секретарь Горьковского обкома Юлий Каганович (брат «железного» наркома). Области определялся лимит репрессий в 4500 человек, в том числе на 1500 расстрелов. Маховик закрутился с бешеной скоростью.
Заседания «тройки» проходили в областном управлении НКВД на улице Воробьева (названа в честь первого главы Губчека), в кабинете начальника секретно-политического отдела, расположенном на первом этаже правого крыла здания. Обвиняемые из тюрьмы на Арзамасском шоссе перевозились в спецмашинах «воронках» и помещались во внутренней тюрьме НКВД, соединённой с административным зданием подземным переходом. Перед заседанием «тройки» два конвоира через боковую дверь из коридора приводили подсудимых в кабинет начальника СПО Примильского, туда же через комнату секретаря отдела заходили члены «тройки».
«При входе в кабинет, – вспоминал очевидец Н.А. Додулин, – я увидел в нём сидящих за столом начальника отдела трёх незнакомых мне лиц. Это были начальник УНКВД, секретарь обкома партии и председатель облисполкома. Подсудимого, стоящего посреди комнаты, спросили, признаёт ли он себя виновным, тот ответил, что не признаёт. Объявили: приговорён к высшей мере наказания – расстрелу. После этого конвоиры брали осуждённого под руки, сопровождали через боковую дверь в коридор и по лестнице сводили в подвальный этаж. Приговор приводился в исполнение немедленно».
По некоторым данным, часть приговоров исполнялась в Горьковской тюрьме на Арзамасском шоссе, захоронения производились в первое время на Красном кладбище и на кладбище Марьина роща, хотя, считают исследователи, при огромных масштабах казней в период массовых операций могли быть и другие расстрельные полигоны и места устройства братских могил.
Не удовольствовавшись спущенными сверху лимитами, партийное руководство области вскоре требовало увеличения разнарядки до 6580 человек, из них по первой категории – до 2295.
По данным историка Л.А. Лягушкиной, «кулацкую операцию» в городе Горьком было репрессировано 3014 человек из 576 тысяч его жителей (0,5 процента), в Дзержинске – 351 чел. из 70 тысяч. При доле русских в 93 проц. от населения области их сегмент в количестве жертв составил 8002 чел. или 70 проц. Поляков было арестовано 336 чел. или 3 проц., немцев – соответственно, 327 и 3 проц., евреев – 242 и 2, латышей – 180 и 1,6, татар – 168 и 1,5, китайцев – 21 и 0,2.
По социальному составу: репрессировано служащих 3150 или 28 проц., рабочих – 2991 и 26, крестьян-единоличников – 1309 и 11, 5, колхозников – 1285 и 11, 3, священнослужителей – 1090 и 9,5, комсостава РККА – 157 и 1,4, сотрудников НКВД – 132 и 1, 2.
Отметим, что наибольшая доля смертных приговоров пришлась на крестьян-единоличников (свыше 40 проц. от числа осужденных этой группы) и священнослужителей (более 80 проц.). Цифры красноречиво показывают, какие слои населения вызывали у власти наибольшую ненависть.
Для истребления православного духовенства была сфабрикована легенда о «церковно-фашистской диверсионно-террористической организации» во главе с митрополитом Горьковским и Арзамасским Феофаном (Туляковым). Ее разветвленная сеть, по версии чекистов, охватывала областной центр и периферию. Только в Горьком было арестовано 54 священнослужителя и активных мирянина, включая владыку Феофана и настоятелей практически всех действовавших в о время храмов.
Для массовой операции по приказу № 00447 характерна фальсификация разного рода повстанческих и диверсионно-террористических групп, в которые включались бывшие царские офицеры, белогвардейцы офицерского и рядового звания, участники крестьянских восстаний двадцатилетней давности, кулаки, подвергавшиеся репрессиям в период коллективизации и вернувшиеся из мест заключения и люди, связанные с ними дружескими, служебными и родственными узами. Признания в участии в таких организациях выбивались побоями и пытками.
Всего в рамках «кулацкой операции» в Горьковской области было арестовано 9691 человек. Таким образом, первоначальный лимит в 4500 человек благодаря настойчивости партийно-чекистского руководства был превышен более чем вдвое.
Помимо кампании по выполнению приказа № 00447 и предшествовавшего ей разгрома право-троцкистского заговора в областной организации ВКП(б) в пик террора проводилось несколько массовых операций, получивших названия «национальных». Первой в этом ряду стояла «немецкая линия» согласно оперативному приказу № 00439 от 25 июля 1937 года об операции по репрессированию германских подданных, подозреваемых в шпионаже против СССР. За ней 11 августа последовала польская операция по приказу № 00483 о ликвидации польских шпионско-диверсионных групп. Оперативный приказ Ежова № 00486 предусматривал репрессии ЧСИР – членов семей изменников родины с заключением в концлагеря жён врагов народа и помещением в детские дома их детей.
Воистину на долю горьковских чекистов выпала, по выражению В. Маяковского, работа адовая. Назовем главных ее организаторов.
Лаврушин Иван Яковлевич, начальник УНКВД; Михельсон Артур Иванович, зам. начальника УНКВД; Листенгурт Рафаил Александрович – зам. начальника УНКВД; Куршаков Семён Николаевич – секретарь УНКВД, Смелов Константин Иванович – начальник 2-го (оперативного) отдела; Примильский Моисей Абрамович – начальник 3-го отдела (контрразведка); Мартынов Иван Феофанович – начальник 4-го отдела (секретно-политического) до 25.09.1937, затем – Каминский Аркадий Наумович; Спаринский Альберт Янович – начальник 5-го (особого) отдела; Антоновский Александр Дмитриевич – начальник 6-го (транспортного) отдела; Зубков Евгений Иванович – начальник 11-го (водного) отдела (до 26.12.1937), затем – Маслеев В.В; Соловьев Николай Леонтьевич – комендант; Бобков Михаил Иванович – пом. коменданта; Русанов И.Г., пом. коменданта. Начальник Арзамасского райотдела НКВД – Крайнов Иван Иванович.
Кулацкая операция сопровождалась шумной кампанией в печати. Сам приказ № 00447 был строго секретным и о деятельности «троек» НКВД, проходившей в тиши кабинетов управления НКВД, ничего не сообщалось. Но «тройки» были не единственным органом, осуществлявшим террор, и о приговорах, выносимых военными и гражданскими судами, газеты писали часто и подробно. Газета «Горьковская коммуна» регулярно публиковала отчеты о деятельности выездной сессии Военного трибунала Московского военного округа по делу антисоветских, кулацких, диверсионных, террористических, вредительских групп, разоблаченных чекистами в тех или иных районах области. Среди прочих прошли политические процессы над девятью участниками «троцкистско-вредительской банды» работников Арзамасского железнодорожного узла (все приговорены к расстрелу), над вредителями животноводства из Сергачского района, такой же группой вредителей Починковского района.
Все это сопровождалось славословиями по адресу партийно-чекистского руководства. По времени разгар «кулацкой» операции совпал с кампанией по выборам в Верховный Совет СССР. Это были первые после 1917 года выборы на основе всеобщего, прямого и тайного голосования, и операция планировалась с тем расчётом, чтобы завершить её ко дню голосования 12 декабря.
В Горьком по Автозаводскому избирательному округу баллотировался нарком НКВД генеральный комиссар госбезопасности Николай Ежов, по Арзамасскому округу – начальник областного управления НКВД Иван Лаврушин. Партийные пропагандисты не жалели красок для их прославления. В одном из номеров «Горьковской коммуны» было напечатано открытое письмо рабочих штамповочного цеха автомобильного завода с такими словами: «Дорогой Николай Иванович! С величайшей радостью и гордостью мы узнали, что Вы, любимец народов нашей страны, соратник Великого Сталина, чьё имя приводит в трепет врагов советского народа, – дали согласие баллотироваться в нашем избирательном округе. Ваше согласие – великая честь для нас». Вторая половина 1937 года отмечена настоящим культом железного наркома. Именем Ежова были названы фабрики, колхозы, стадионы, пароход, казахский народный поэт Джамбул посвятил ему хвалебную «Песнь о батыре Ежове», в июле Политбюро прияло решение о переименовании города Сулимова в Ежово-Черкесск. Сам Ежов предлагал переименовать Москву в Сталинодар.
В декабре 1937 года сталинский нарком прибыл в Горький на встречу с избирателями. На многотысячном митинге в радиаторном цехе автозавода Ежов обрушился на врагов народа с разоблачениями и угрозами беспощадной расправы. А несколько дней спустя прошло пышное празднование юбилея ВЧК-ОГПУ-НКВД. В адрес чекистов звучало много восторженных похвал. По случаю праздника газета «Горьковская коммуна» сообщила о вручении высоких государственных наград особо отличившимся сотрудникам УНКВД. Руководители 3-го и 4-го отделов Моисей Примильский и Аркадий Каминский и комендант УНКВД Николай Соловьев были удостоены ордена Красной Звезды, начальник отделения 4-го отдела Николай Курсанов – ордена Красного Знамени, помначальника 3-го отдела Исаак Миславский и помощник коменданта Михаил Бобков – ордена «Знак Почёта».
Массовые операции продолжились в первом полугодии 1938 года, хотя «кулацкая», пик которой пришелся на осень и зиму 1937 года, шла на спад.
Тем временем в недрах ВКП(б) разворачивалась критика органов НКВД, всё громче звучали обвинения их в незаконных репрессиях. Всем, понятно, дирижировал Сталин. Важнейшим звеном этой кампании стало ноябрьское постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нём говорилось о ликвидации «троек», прекращении массовых операций и подвергались сокрушительному разгрому «враги народа и шпионы иностранных разведок, внедрившиеся в органы государственной безопасности и систему судопроизводства, которые сознательно извращали советские законы, проводили массовые и необоснованные аресты», «совершали подлоги, фальсифицируя следственные документы, привлекая к уголовной ответственности и подвергая аресту по пустяковым основания и без оснований, создавали с провокационной целью «дела» против невинных людей».
Неделю спустя Ежов был уволен с поста руководителя НКВД, а весной следующего года арестован и 6 февраля 1940 года расстрелян. После его смещения началась чистка НКВД от ежовцев, включая и горьковских чекистов, бывших и действующих. В октябре 1938 года арестован и расстрелян Листенгурт, в ноябре – Дагин, в декабре – Михельсон и Лаврушин, Каминский приговорён ОСО на 5 лет ИТЛ, Примильский, трибуналом войск НКВД, – на 10 лет. Был арестованы и расстреляны начальники 3-го отдела Л.М. Перлин и С.В. Ратнер. В то же время репрессиям подвергся целый ряд начальников местных отделов НКВД, в частности, Балахнинского – Константинов, Кзыл-Октябрьского – Иванов, Сергачского – Шелепов. В действительности, все репрессированные были только исполнителями воли монопольно правящей партии – ВКП(б), неуклонно следовавшей заветам вождя Ленина и указаниям его ученика Сталина.
Лаврушин Иван Яковлевич
(1900–28.01.1940) — сотрудник органов госбезопасности, майор ГБ (1937). Депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва. Родился в г. Орел в семье официанта-буфетчика. Окончил высшее начальное городское училище в Орле (1916). Член РКП(б) с 1918 г. В 1919–1920 гг. в РККА. С 1920 г. в органах ВЧК—ОГПУ—НКВД. В 1922–1925 гг. начальник информационно-агентурного отдела Черноморского окротдела ГПУ. В 1925–1928 гг. начальник информационно-регистрационного отдела Владикавказского окротдела ГПУ. В 1928–1931 гг. начальник информационно-регистрационного отдела Кубанского окротдела ГПУ, начальник контрразведывательного отдела, начальник особого Кубанского окротдела ГПУ, помощник начальника Кубанского окротдела ГПУ. В 1930–1931 гг. начальник особого отдела 12-й и 74-й стрелковых дивизий Северо-Кавказского военного округа. В 1931–1933 гг. помощник, заместитель начальника Шахтинско-Донецкого оперативного сектора ГПУ. В 1933–1934 гг. заместитель начальника, начальник секретно-политического отдела Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю, в 1934–1936 гг. начальник секретно-политического отдела УГБ УНКВД Северо-Кавказского края. В 1936–1937 гг. начальник 4-го отдела УГБ УНКВД Северо-Кавказского — Орджоникидзевского края. В мае-июне 1937 г. заместитель начальника УНКВД Горьковской области, с июня 1937 г. по декабрь 1938 г. начальник УНКВД Горьковской области. Арестован 4 декабря 1938 г., приговорен к ВМН. Расстрелян. Не реабилитирован.
Огурцов Константин Михайлович
(1903 – 1974) — партийный деятель. Член РКП(б) с 1922 г. В 1937 г. 2-й секретарь Горьковского обкома ВКП(б). С октября 1937 г. по май 1938 г. и.о. 1-го секретаря Челябинского обкома ВКП(б). В последующие годы работал в Народном комиссариате речного флота СССР начальником Центрального управления промышленных предприятий и начальником Главного управления рабочего снабжения. С декабря 1951 — директор судостроительной верфи им. В. Володарского (Ярославская область). Умер 24 апреля 1974 года.
Устюжанинов Архип Зотович
(1894–?) — работник органов юстиции. Родился в местечке Ржаки Вятской губернии. Член РКП(б) с 1918 г. В 1929–1930 гг. прокурор Вятского округа. В 1930–1931 гг. прокурор Зуевского района (Нижегородский край). В 1931–1932 гг. председатель Исполкома Зуевского райсовета. В 1932–1935 гг. ответственный — 1-й секретарь Спасского райкома ВКП(б) (Горьковский край). В 1935–1937 гг. прокурор Горьковского края — области. С октября 1937 г. по июнь 1938 г. прокурор Дальне-Восточного края. Арестован 28 июня 1938 г., 14 декабря 1939 г. за недоказанностью обвинения освобожден.
Каганович Юлий Моисеевич
(1892–31.07.1962) — партийный и государственный деятель. Брат Л.М. Кагановича. Родился в деревне Кабаны Киевской губернии. В 1909–1913 гг. член РСДРП (интернационалистов), с 1919 г. член РКП(б). В 1913–1915 гг. в русской армии. В 1919–1922 гг. на политработе в РККА, начальник Политического секретариата Нижегородской губернской рабоче-крестьянской милиции. В 1922–1923 гг. ответственный секретарь Ардатовского укома РКП(б) (Нижегородская губерния). В 1923–1925 гг. ответственный секретарь Городского райкома РКП(б) (Нижний Новгород). В 1925–1928 гг. ответственный секретарь Павловского укома РКП(б) — ВКП(б) (Нижегородская губерния). В 1928–1929 гг. ответственный секретарь Растяпинского укома ВКП(б) (Нижегородская губерния). В 1929–1930 гг. ответственный секретарь Арзамасского окружкома ВКП(б) (Нижегородский край). В 1930–1932 гг. председатель Нижегородского краевого СНХ. В 1932–1934 гг. 1-й секретарь Нижегородского — Горьковского горкома ВКП(б). В 1934–1937 гг. председатель Исполкома Горьковского краевого — областного совета. В 1937–1939 гг. 1-й секретарь Горьковского обкома ВКП(б). В 1939–1945 гг. заместитель наркома внешней торговли СССР. В 1945–1947 гг. торговый представитель СССР в Монголии. В 1947–1949 гг. председатель Правления Всесоюзного объединения «Международная книга». В 1949–1951 гг. начальник Государственной инспекции по качеству экспортных товаров Министерства внешней торговли СССР. С июня 1951 г. на пенсии. Умер в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Вводная статья: Станислав Смирнов, член Союза журналистов России, председатель Нижегородского исторического общества «Отчина»