Эта скорбная книга посвящается светлой памяти невинных жертв политических репрессий Самарской области с клеветническим клеймом «врагов народа». Тем, кто нередко без следствия и суда был расстрелян, повешен, утоплен. Тем, кто умер, не выдержав пыток заплечных дел мастеров в обагренных кровью застенках. Тем, кого в опутанных колючей проволокой лагерях морили голодом и холодом. Тем, кого выбрасывали на неминуемую гибель в дикие, необжитые земли Крайнего Севера, Казахстана, засеянные костями казненных мучеников Соловки.
Одновременно эта книга неутешной скорби посвящается самарцам и самарянкам, истерзанным физическим и нравственным глумлением сатанистов в тюрьмах ли, концлагерях или ссылках, но волею провидения вернувшихся в отчий край.
Всем им, убиенным и живым, вечная память.
Вечная, вечная память!
Читателям «Белой Книги»
Значение Книги, которую вы держите в руках, переоценить трудно. Она — документальное, строго выверенное свидетельство: в истории человечества не выло более мрачной и страшной страницы, чем та, что выпала на долю нашего народа после Октябрьской революции. На протяжении нескольких десятилетий отчая земля Буквально пропитывалась кровью невинных жертв. Цифры ужасают. Правда, точно они не установлены до сих пор, но и приблизительный подсчет показывает: за годы гражданской войны, коллективизации и репрессий погибло до сорока — пятидесяти миллионов человек!
И вот тому подтверждение. В опубликованном недавно в открытой прессе материале «Страницы истории» помещена таблица «Движение лагерного населения ГУЛАГа». Из таблицы видно, что лишь с первого января тридцать седьмого по первое января сорок восьмого ежегодно в среднем находилось 1 924 344 заключенных, из них, также ежегодно и в среднем, умирало 89 254 человека. И это только от изнуряющих болезней, то есть без учета приговоренных к высшей мере наказания.
Чудовищные масштабы политических репрессий не минули и Самарскую область. В ее архивах хранятся уголовные дела более чем на 40 тысяч несчастных жертв. Многие и многие из них расстреляны, повешены, сведены в могилы голодом, холодом, физическими истязаниями. Именно при помощи истязаний приспешники разнузданного террора довивались от Большинства арестованных «признаний» в несуществующих преступлениях. Но были, были и такие, кто до конца вынес нечеловеческие пытки, пошел на неминуемую гибель, отвергнув клевету на себя и своих близких, памятуя завет Христа Спасителя: «Нет Больше той любви, как кто если положит душу свою за друзей своих».
Будучи духовным пастырем, всем незабвенным чада Самарской епархии, равно как и всем читателям, хочу сказать: при каждом Богослужении мы молитвенно поминаем безвинно пострадавших жителей волжского края. Да сохранит о них «Белля Книга» вечную память из рода в род! Да успокоит их души в селениях праведных всемилостивейший Господь!
Архиепископ Самарский и Сызранский
И СКОРБЬ, И ПАМЯТЬ, И ПОКАЯНИЕ
Перед лицом ушедших былей
Не вправе мы кривить душой,
Ведь эти были оплатили
Мы платой самою большой.
Александр Твардовский
Уникальное положение нашего народа в истории человечества предопределено исключительностью условий, в которых он формировался. Сюда относятся многочисленность родственных славянских племен и их разбросанность по территории Европы, постоянное соприкосновение с соседствующими скандинавами, германцами и угро-финнами, греками, скифами и сарматами, половцами, булгарами и хазарами, татаро-монголами, персами и турками.
Специфика обитания наших предков состояла в том, что им негде было укрыться и как-то обособиться. Места их сосредоточения стали проходным двором для пришельцев с юга и из глубин Азии, объектом нашествия с севера и запада, что неоднократно приводило к опустошению некогда освоенных и окультуренных земель. Но одновременно воспитывало такие национальные черты характера, как мужество, стойкость, умение защитить Родину — с одной стороны, с другой — постоять и пострадать за других, проявляя при этом терпимость, доверчивость, открытость, готовность понять любую человеческую душу, чуткость ко всему доброму. Достаточно вспомнить, что с XIII по XX век Россия трижды вставала несокрушимой стеной на пути претендентов на мировое господство.
В связи со сказанным небезынтересно заметить, что вожди и идеологи партии большевиков, провозгласив в своей теории победу коммунизма в мировом масштабе, намереваясь тем самым осчастливить все человечество, активно эксплуатировали упомянутую черту национального характера - всемерную отзывчивость, предрасположенность к добру и доверию русского народа, пренебрегая при этом его собственными интересами.
Ради осуществления своей миссии — пострадать за других — наш народ на протяжении всей ранней истории страны заплатил немалую цену. Если же к этому присовокупить число потерь, понесенных им в ходе становления и укрепления (со времен Ивана Грозного) режима самодержавия, а после октября 1917 года диктатуры пролетариата, то есть основания заявить: ни один народ (ни один!) не понес таких жертв и лишений, как наш, российский, а впоследствии, как его называли, советский.
Говоря о последнем, то есть о стране в рамках бывшего Союза, то число неимоверных страданий и потерь не идет ни в какое сравнение с тем, что народ потерял в годы правления царизма, ибо исчисляются они десятками и десятками миллионов. Более того, можно смело утверждать - никогда в истории человечества, ни в одном государстве земного шара одновременно не проживало такое количество сограждан, пострадавших от государственной власти, как в годы правления коммунистического тоталитарного режима. Статистика, от которой, образно говоря, сердце останавливается...
Равно как и все регионы бывшего Союза, в годы правления тоталитарного, деспотического режима волна массового истребления захлестнула и нашу Самарскую область, ее города и села. Увы, до недавнего времени эта трагедия тщательно скрывалась от соотечественников, в том числе от нас, волжан. Постоянным атрибутом власть предержащих стали ложь и фальсификация всего и вся — масштабов, целей и механизма массовых репрессий. Формула «враг народа» вошла в обиход уголовного бесправия значительной части населения страны.
Поэтому лишь несколько лет тому назад о процессе нравственного очищения общества от этого мракобесия не только говорить, но и думать было нельзя. Теперь, в наши дни, когда многое из тайного стало явным, когда начал работать закон Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий», появилась возможность не только восстановить истину об истоках и механизме процесса уничтожения цвета общества, но и увековечить его память, в том числе память о земляках-самарцах, возвратить из небытия имена людей, ставших изгоями красного террора. Именно этим целям предназначена «Белая книга». Постановление о ее издании принято 30 августа 1995 года Коллегией и главой администрации области К. А. Титовым. Учитывая опыт, приобретенный рабочей группой и ее редакционным советом по изданию 21-томной Книги Памяти о павших и умерших от ран в годы Великой Отечественной войны, они поручили последним подготовку и выпуск в свет своеобразного мартиролога о репрессированных, а впоследствии реабилитированных граждан.
При создании «Белой книги» основным источником информации о подвергшихся репрессиям явился архив Управления федеральной службы безопасности Российской Федерации по Самарской области, где в настоящее время хранится 29 тысяч архивно-уголовных дел, в коих значится около 40 тысяч человек, а также Самарский областной государственный архив, архивы УВД и прокуратуры, трибунала Приволжского военного округа.
Поименные списки в томах мартиролога формируются по городам и районам области в ее современном административно-территориальном делении. Кроме фамилии, имени, отчества, в списках указано место рождения, национальность, адрес проживания на день ареста, занимаемая должность, характер обвинения, когда и каким органом осужден, срок и место отбывания наказания или дата и место расстрела. И, разумеется, время реабилитации.
К глубокому сожалению, мы не могли указать место захоронения погибших, ибо таковых данных в уголовных делах не существует. Есть лишь справка —такого-то числа приговор приведен в исполнение. «Белая книга» — издание многотомное. В каждом из них, объемом в 30—35 печатных листов, будет опубликовано две—две с половиной тысячи имен. Назвать же общее количество томов не представляется возможным, прежде всего потому, что процесс реабилитации продолжается. Более того, в течение 1993-1996 гг. Президент России подписал ряд законов и постановлений, в соответствии с которыми печальный перечень жертв политических репрессий значительно расширяется. В него вошли крестьяне, участники восстаний 1918-1922 годов, дети, супруги, родители тех, кто сгорел в пожаре инквизиции XX века.
Особо следует подчеркнуть то обстоятельство, что поименные списки - это еще не Книга, а всего лишь списки. Книгой она стала потому, что в ней наряду с перечнем фамилий жертв в органическом единстве публикуются документальные и литературные материалы, рисунки и фотографии, графические иллюстрации, отображающие масштабы и механизм массовых репрессий. Раздел мартиролога не менее важный и в то же время более сложный, по объему не однозначный, что также не позволяет предопределить окончательно число томов. С одновременным пониманием политической и нравственной сложности таких материалов, мы придаем им и соответственную значимость.
Об ушедших в мир иной, павших не только при защите Отечества на поле брани, но и на войне деспотического режима сатанистов с собственным на родом, образно и емко сказал в своей поэме «По праву памяти»
Александр Твардовский, четверостишие из которой вынесено в эпиграф настоящей статьи.
Неизбежным и, естественно, весьма важным является исследование процесса становления и развития властителями нового строя геноцида собственного народа, изучение корней и истоков, объективных и субъективных причин, приведших к массовому истреблению ни в чем не повинных людей. Оценивая истоки этого явления, члены редакционного совета, при определении концепции издания «Белой книги», в отличие от установившегося мнения, что геноцид родился во второй половине тридцатых годов, единодушно и аргументированно высказались за иную точку зрения. А именно: начало массовому террору в Союзе ССР было положено в период 20-х годов или, точнее говоря, с приходом к власти большевиков во главе с Лениным.
А Ленин - всегда Ленин. И в период, когда призывал к массовому террору, и в 1905 году, когда пытался устроить из страны лабораторию для революционных экспериментов, и когда предлагал перевести империалистическую войну в гражданскую, а затем зажег ее смертельный факел в России. Сотканную из его идей программу и провозглашенный им характер новой власти, как диктатуры пролетариата, не ограниченной никакими законами и опирающейся на насилие, вскоре на себе ощутила вся страна.
В соответствии с провозглашенными атрибутами, «опираясь на революционное сознание масс», власть начала действовать, демонстрируя непререкаемую силу и беспощадность. Первой ее жертвой стал контрадмирал Алексей Михайлович Щастный — организатор беспрецедентного в истории «ледового перехода» из Гельсингфорса в Кронштадт кораблей Балтийского флота общим числом более двухсот вымпелов. Благодаря его личной инициативе и вопреки указанию Троцкого, форт Ино не был взорван, а Балтийский флот спасен, не затоплен, как Черноморский. Тем не менее, эти действия контр-адмирала Щастного впоследствии расценили как «политику противопоставления флота советской власти». Он был обвинен «в контрреволюционной деятельности» и приговорен к расстрелу. Обжалованию приговор не подлежал, его срок — 24 часа. То был, повторюсь, первый смертный приговор, приведенный в исполнение новой исполнительной властью, несмотря на официальное решение ее «высшего законодательного органа» - съезда Советов - об отмене высшей меры наказания.
Вскоре за этим первичным актом, по инициативе все того же Ленина, беззакония стали осуществляться в массовом порядке. Именно он санкционировал «красный террор», создание концентрационных лагерей для собственного народа, для детей заложников. Будучи одержимым патологической ненавистью к религии, особенно к христианству, именно он дал указание в одном лишь 1918 году расстрелять 3000 священнослужителей. Насилие, в том числе и в форме массового террора, в тактике действий Ленина занимало главенствующее место.
В подтверждение сказанного приведу всего лишь несколько документов из тысячи подобных, причем ранее не публиковавшихся.
«В Пензу. 11/У1П-1918 г.
Товарищам Кураеву, Бош, Минину и другим пензенским коммунистам. Товарищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Это требуют интересы всей революции, ибо теперь взят «последний решит(ельный) бой» с кулачьем. Образец надо дать.
1. Повесить (непременно повесить), дабы народ видел, не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц.
2. Опубликовать их имена.
3. Отнять у них весь хлеб.
4. Назначить заложников согласно вчерашней телеграмме. Сделать так, чтобы народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц кулаков.
Телеграфируйте получение и исполнение.
Ваш Ленин.
Р. 6. Найдите людей потверже».
В абсолютно секретных документах, написанных рукой вождя, есть записка, касающаяся того, как следует организовать установление нового порядка и изъятие собственности у прежних владельцев в приграничных районах России.
Август 1920 г. «Под видом «зеленых» (мы потом на них и свалим) пройдем 10-20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия 100000руб. за повешенного».
19 марта 1922 г. «...изъятие ценностей, особенно самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».
Имеется и такой завет вождя, недавно обнаруженный в анналах бывшего партархива. В нем сказано: «...постараться наказать Латвию и Эстляндию военным образом (например, «на плечах» Балаховича пройти где-либо границу хоть на одну версту и повесить 100-1000 их чиновников и богачей).»
А вот еще цитата:
25 декабря 1919 г. «...надо поставить на ноги все ЧЕКА, чтобы расстрелять неявившихся на работу из-за «Николы» (т. е. праздновавших день св. Николая).
Аналогичных воззрений и методов строительства нового общества придерживались и его соратники — Троцкий, Сталин, Зиновьев, Каменев, Дзержинский, Молотов, Бухарин и другие. О Сталине и Молотове речь впереди. А вот что, например, заявил «любимец партии и народа» Бухарин, когда на заседании Моссовета в июне 1922 г. зашла речь об избиении в Бутырской тюрьме арестованных меньшевиков. «Слюнявой партией мы никогда не будем, мы должны действовать всеми методами революционного насилия, ни перед чем не останавливаясь». И не останавливались, вплоть до применения ядовитых газов против крестьян Тамбовской губернии.
О беспощадности, жестокости созданной Лениным системы власти, освободившей себя от подчинения нормам общечеловеческой морали во имя «великой идеи», о неприемлемости диктатуры коммунистической партии, в том числе теми, кто считался социальной базой режима, т. е. рабочими и крестьянами, свидетельствуют более двухсот восстаний, охвативших в 1919 —1921 годах Западную Сибирь, Поволжье, Дон, Кубань, многие районы Украины, Воронежскую, Тамбовскую губернии. Методы и способы их подавления отображают архивные документы. Подтверждение тому - строки из приказов Полномочной комиссии ВЦИК по подавлению восстания на Тамбовщине («Антоновщина».)
«Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, расстреливать как бандитов и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда».
«Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами...».
«Немедленно взять из населения деревни, вблизи которых расположены важные мосты, не менее пяти заложников, коих в случае порчи надлежит немедленно расстреливать».
Конкретизируя исполнение приведенной директивы, можно сослаться на один из докладов Антонова-Овсеенко, руководившего войсками, подавлявшими это восстание. «За июнь 1921 года взято «бандитов» (читай «вооруженных крестьян») 1748, а безоружных заложников-одиночек 3430 и семей - 913». За одну только неделю «изъято» полторы тысячи семей, конфисковано и сожжено До 500 хозяйств. На 1 августа в лагерях Тамбовщины содержалось 1155 детей.
Или, скажем, чего стоит всего лишь проходной эпизод этой бойни? Один из руководителей подавления восстания из поселка Ржакса запрашивает по телефону санкцию губисполкома: в течение 48 часов арестовать всех граждан от 16 до 40 лет в 21 селе, а села стереть с лица земли.
Руководствуясь директивой вождя, «надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать», не менее жестоко расправились с крестьянскими восстаниями и в других регионах России. Но если об «антоновщине» ныне уже многое известно, то на «Чапанную войну», вспыхнувшую двумя годами раньше, в которую было вовлечено до 150 тысяч крестьян Средней Волги, долгое время было наложено табу.
В тридцатых годах наш земляк писатель Артем Веселый (Николай Иванович Кочкуров) первым решился поведать россиянам об этой войне. Но небольшой тираж его повести «Чапаны» был конфискован и уничтожен, а автор расстрелян. Тут уместно сказать, что недавно в продаже появился добротно изданный роман Николая Данилова «Жертва», в коем воскрешены имена крестьян Самарской и Симбирской губерний, попавших в жернова «народной власти». Несомненно, все они заслуживают реабилитации и общего памятника на берегу Волги.
В конце февраля - начале марта 1921 года события, аналогичные тем, что происходили в упомянутых выше губерниях, развернулись в Кронштадте. Они не были каким-то изолированным эпизодом и тем более «новым белогвардейским заговором и мятежом», как их квалифицировало Правительственное сообщение, а явились одним из звеньев общей цепи волнений Петрограда. Моряки Кронштадта, выступившие в октябре 1917 года главной опорой большевиков, одними из первых поняли, что по существу произошла подмена Советской власти властью партийной, а идеи, за которые они боролись, оказались преданными. В своей резолюции, принятой большинством голосов из 16 тысяч собравшихся на Якорной площади, моряки потребовали: перевыбрать делегатов советов тайным голосованием, объявить свободу слова и печати для рабочих и крестьян, свободу собраний профсоюзов и крестьянских объединений, освободить всех политических заключенных социалистических партий, а также всех рабочих и крестьян, красноармейцев и матросов, заключенных в связи с рабочими и крестьянскими движениями, выбрать комиссию для пересмотра дел заключенных в тюрьмах и концлагерях.
Кронштадтцы добивались открытых и гласных переговоров с властями, однако позиция последних с самого начала была однозначной -никаких переговоров, никаких компромиссов. В ночь с 7 на 8 марта был назначен штурм крепости. В надежде, что с кронштадтцами будет покончено одним ударом, большевики перенесли начало работы X съезда РКП (б).
Однако первый штурм не удался. Понеся большие потери, правительственные войска отступили. Главная причина неудачи крылась в том, что многие части и подразделения Южной группы, 27 Омской стрелковой дивизии отказались подчиниться приказу штурмовать крепость, более того, некоторые бойцы и командиры перешли на сторону кронштадтцев. Тут же против них были приняты репрессивные меры. Приговоры к расстрелу, выносимые чрезвычайными тройками за «отказ от выполнения боевого задания», за дезертирство, следовали один за другим. Приводили их в исполнение немедленно, для морального устрашения -прилюдно. В ночь на 17 марта после интенсивного артиллерийского обстрела крепости начался новый штурм. Специальной телеграммой с грифом «Совершенно секретно» предписывалось «жестоко расправиться с мятежниками, расстреливая без всяких сожалений... Пленными не увлекаться».
Как и в войне против тамбовских крестьян, предусматривалось применение химического оружия. Командующий 7-й армией Тухачевский отдал приказ, в котором, в частности, говорилось: «Не позже завтрашнего дня атаковать линкоры «Петропавловск» и «Севастополь» удушливыми газами и ядовитыми снарядами». После взятия крепости с ее защитниками расправились безжалостно, беспощадно. И не только с непосредственными участниками восстания, но и с теми, кто, пребывая в крепости, оказывал раненым медицинскую помощь.
Комиссии при Президенте РФ по реабилитации жертв политических репрессий общее число пострадавших установить не удалось, ибо судебные процессы были лишь вершиной репрессивного айсберга. Судьбы тысяч людей решались на заседаниях чрезвычайных троек, а иногда и двоек, лишь по приговорам которых было расстреляно 2103 человека. Осужденных же к различным срокам заключения оказалось так много, что встал вопрос о создании на далеком Севере, в районе Ухты, специального концлагеря. И комиссия, сформированная решением Политбюро ЦК РКП(б) под руководством Менжинского, создала таковой на 20 тысяч человек. Как здесь удержаться от того, чтобы не сказать и о том, что верхушка партии и государства в оценке описываемых событий проявила крайний цинизм. Дело в том, что она была информирована о подлинном характере Кронштадтского движения, его целях, руководителях, о том, что активного участия в нем ни эсеры, ни меньшевики, ни иностранные империалисты не принимали...
В ходе восстановления исторической правды о кронштадтских событиях, равно как и о других кровавых вакханалиях периода правления Ленина и его соратников, общее число репрессированных жертв вскрыто по разным источникам огромной цифрой в пределах 12-13 миллионов человек. А с приходом к власти Сталина «великое дело Ленина» было продолжено. Почему? Прежде всего потому, что Ленин всей своей деятельностью научил его в борьбе с «врагами народа» беспощадности, непримиримости, хитрости, целеустремленности, умению «работать с кадрами».
При всей ненависти к Ленину, новоявленный вождь советского строя полностью унаследовал его «способности» к социальному экспериментаторству над гигантской державой («кровавая коллективизация», чудовищная «чистка», «дружба с фашизмом»). Говоря о последнем — дружбе с фашизмом, — я имею в виду не только договор 1939 года и ставший ныне известным секретный пакет соглашений, согласно которым произошел циничный, преступный дележ целой группы стран. Пример лидера большевиков для Сталина оказался столь заразительным, что при катастрофических неудачах по его вине осенью 1941 года он готов был заключить с фашистской Германией «второй Брестский мир», для чего поручил Берии через болгарского посла Стаменова, агента НКВД, связаться с Берлином. Если согласно первому договору «мира с кайзеровской Германией в 1918 г.» Россия потеряла значительную часть европейской территории и передала Берлину 93,5 тонны золота (о чем долгие годы умалчивалось), то по второму договору гитлеровской Германии за прекращение военных действий предлагалось «уступить Прибалтику, Украину, Белоруссию, Карельский перешеек, Бессарабию и Буковину». Ценой этих уступок и порабощения десятков миллионов людей Сталин хотел выпросить у Гитлера мир.
Что касается учения Ленина о диктатуре пролетариата, то Сталин довел его в стране, «строящей социализм», до логического реального завершения, выразив узаконенную квинтэссенцию в предельно вульгарной форме: «Диктатура пролетариата состоит из руководящих указаний партии, плюс проведение этих указаний массовыми организациями пролетариата, плюс претворение в жизнь насилием». Словом, это был достойный ученик, который не остановился на достигнутом ни в области теории, ни в области практики в строительстве «светлого будущего». Нет, он пошел дальше и во многом превзошел своего учителя, ибо раньше других осознал, что мертвый, но канонизированный вождь будет ему более нужен, чем живой.
И потому история создания мавзолея Ленина - это история создания необузданного культа. Только этим - и ничем иным! - можно объяснить такой парадокс, когда в самой воинственно-атеистической стране вдруг возникает египетская пирамида, которой поклонялись несколько поколений.
«Сталин — это Ленин сегодня». И он действительно был не вчерашним, а сегодняшним. Так, если при его предшественнике диктатура пролетариата была трансформирована в диктатуру партии, то Сталин, присвоив себе монопольное право на трактовку и «защиту» ленинского учения, превратил ее в диктатуру вождя. Если при Ленине сотни инакомыслящих высылались за границу, то при Сталине миллионы отправлялись на окраины гигантской страны в бесчисленные концлагеря.
Пошел он дальше и в опыте, полученном большевиками в гражданской войне. Ленинское «расстрелять заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты», продиктованное в военное время, Сталин применил и в мирное время.
Кое-кто уверяет, что в отличие от Ленина он якобы покровительствовал православному духовенству. Ничего подобного, дело обстояло с точностью до наоборот. Только в 1937-1938 годах было репрессировано 165200 человек, из них расстреляно 106800. Репрессии и казни продолжались в течение всей войны и после нее. В тысяча девятьсот сорок четвертом — сорок шестом добирали остатки: расстреливали более 100 священнослужителей ежегодно. Дело Ленина и здесь продолжалось и нарастало.
Перечень преступных нововведений самого Сталина, его подручных Молотова, Берии, Кагановича, Ворошилова, Маленкова, Жданова, Вышинского, Ульриха, Абакумова, Меркулова и других столь велик, что одно их перечисление заняло бы несколько томов. Тому пример — насильственная коллективизация, по масштабам людских и материальных потерь деревни превзошедшая первую мировую войну. Сначала выселение сотен тысяч «кулацких» семей, многие из которых в невыносимых условиях мест ссылки погибли. Потом умерщвление 10 миллионов колхозных крестьян уже голодом 1933 года. Это был, вероятно, единственный в истории России рукотворный голод, организованный правящей верхушкой и главным виновником общекрестьянской трагедии. Неурожая, как трубили тогда пропагандисты, не было, а было другое — заготовители отобрали хлеб у крестьян до последнего зернышка. Поэтому уже в ходе коллективизации, идею осуществления которой, кстати сказать, Сталин позаимствовал у своего непримиримого противника Троцкого, «контрреволюционная группа М. Н. Рютина — А. Н. Слепкова» назвала авантюрой, ибо она проводилась «с помощью невероятных насилий и террора..., привела страну к глубочайшему кризису, чудовищному обнищанию масс и голоду».
Да, так, только так! «Революция сверху» обернулась трагедией: произошло разрушение основных производительных сил деревни, аграрное производство в этом секторе экономики страны было дезорганизовано, а ее социально-демографические последствия, замечу, не преодолены до сих пор. Между тем именно в те, как и в последующие годы никем и ничем не ограниченной власти «великого вождя народов», он разыгрывал бутафорский спектакль «о выдающихся успехах» коллективизации, о неудержимости «растущего подъема сельского хозяйства при наличии кризиса сельского хозяйства в капиталистических странах».
При правлении Сталина крестьян сажали в тюрьмы лишь за одно публично сказанное критическое слово в адрес его банды преступников, за сбор колосков на уже убранных полях, за посещение церкви... Колхозники не имели паспорта и свободы передвижения. Поэтому в период массового бегства из деревни на крестьян развернулась настоящая «охота». Только органами ОГПУ Украины и Северного Кавказа в течение двух месяцев тридцать третьего года было задержано 219500 человек, из которых 186600 возвращено, а остальные привлечены к судебной ответственности. Даже намерение покинуть деревню рассматривалось «как прямое контрреволюционное действие, как прямой злостный срыв мероприятий советской власти». Короче говоря, восторжествовало крепостное право в самом худшем его варианте.
Процесс массового уничтожения людей в середине тридцатых годов достиг своего апогея и по отношению к технической и творческой интеллигенции, к военнослужащим. Что касается последних, то тут террор был обрушен прежде всего на высшее звено командования РККА. Почти полностью — 41 военачальник, то есть маршалы, флагманы, командармы и армейские комиссары, уничтожены физически: расстреляны, умерли под пытками, под стражей или покончили жизнь самоубийством. Среди них выдающиеся полководцы Егоров, Тухачевский, Блюхер, Уборевич, Якир, Корк, Шорин... Такая же участь постигла командный состав корпусного, дивизионного и шестьдесят процентов полкового звена. Всего же высшего и среднего командного состава погибло 40200 человек. Словом, в канун войны с фашистской Германией Красная Армия была обезглавлена. В конце 30-х годов (1937-1940) в сталинских застенках побывал выдающийся полководец Великой Отечественной войны, любимец армии и народа Константин Константинович Рокоссовский.
Огромная, морозящая кровь цифра уничтоженных деятелей науки и культуры. И каких! Известнейшие экономисты Кондратьев и Чаянов, знаменитый поэт Мандельштам, выдающийся генетик Вавилов. Разве мало говорит одно то, что на Всемирном съезде генетиков в Лондоне, куда был приглашен академик Вавилов, его предполагалось выдвинуть на соискание Нобелевской премии. Но в Лондон он не прибыл - сидел в Саратовской тюрьме, где умер от пыток и голода! Страшно подумать — умер от голода... Кто? Человек, разработавший научно обоснованные рекомендации, которые позволяли всему человечеству, в случае претворения их в жизнь, избежать смерти от голода.
И еще пример, не требующий даже комментариев. В системе исправительно-трудовых лагерей НКВД была развернута сеть особых конструкторских бюро, так называемых «шарашек», в которых работали А.
Н. Туполев и С. П. Королев! Следствие массовых репрессий по отношению к цвету нации страны плюс игнорирование Сталиным информации о сроках нападения Германии на СССР породили не только трагедию нашего народа и армии в начальном периоде Отечественной войны, но в значительной мере содействовали решению Гитлера о ее безотлагательном развязывании. «Полководец всех времен и народов», не посчитавшийся с мнением Жукова и Василевского, совершивший очередной грубейший стратегический просчет и потому ставший главным виновником прорыва фашистов на юге летом 1942 года, виновных, естественно, стал искать на стороне. Причем критерием в этом поиске стал не классовый подход, а национальный. И к началу сорок четвертого года идея наказания «виновных» народов уже претворялась в жизнь.
В операции, разработанной под кодовым наименованием «Чечевица», приняло участие 17698 оперработников и 85 тысяч бойцов и офицеров НКВД-НКГБ. В течение одного месяца более полумиллиона калмыков, ингушей, чеченцев были депортированы, с корнем вырваны из родной земли. Как и полагается, за образцовое выполнение «государственного» задания большое число участников операции было представлено к наградам. А Лаврентий Берия и его ближайшие сатрапы Кобулов, Меркулов, Аполлонов, Круглов и Серов были удостоены высшей полководческой награды — ордена Суворова I степени.
Будучи первым «защитником Ленина и его учения», Сталин не ограничился уничтожением всех его соратников, в том числе и главных архитекторов преступной системы - Троцкого, Каменева, Зиновьева, Бухарина. Нет, он подверг тому же и абсолютное большинство своих подручных как в центре, так и на местах, которые, подчеркну особо, являлись одновременно и палачами и жертвами. Это, к несчастью, относится к нашей области.
В начале 1938 года в Самару на пост первого секретаря обкома партии был назначен Постышев Павел Петрович, занимавший такой же пост на Украине. Сюда он был направлен для усиления борьбы с «врагами народа». И сразу же по прибытии обнаружил «заговор», во главе которого стояли Шубриков —бывший секретарь обкома ВКП(б) и председатель исполкома Полбицын. Более того, поскольку ранее данная разнарядка по искоренению «врагов» в самой Самаре и ее районах была успешно выполнена, на имя Сталина и Молотова он направил письмо с просьбой о новой разнарядке по всем категориям (первая - расстрел, вторая и третья -соответственно 25 и 15 лет каторги). Ну а вскоре и сам оказался среди преступников первой категории. Сегодня о нем, о многих ему подобных пишут статьи и книги как о жертвах сталинского произвола. Но ведь если быть объективным, то трагедия подобных руководителей была в том, что они являлись и жертвами, и палачами одновременно.
Чудовищно, но факт: Сталин — беспрецедентный мастер сложнейших интриг, создатель концлагерей, превращенных в огромный архипелаг под названием ГУЛАГ. Ныне из архивов известно — все крупнейшие политические процессы довоенных, а их лишь по Москве было проведено более шестидесяти, равно как и послевоенных лет, были не только задуманы, но и осуществлены самим Сталиным. Он повседневно руководил следствием, читал и правил протоколы допросов, ставил задачи на «выбивание» нужных ему показаний, определял и меру наказания, как правило - расстрел. Так, в один день, 12 декабря 1938 года, он и Молотов подписали около 30 списков, приговорив таким образом к смертной казни 3187 человек.
Выступая на Пленуме ЦК КПСС 22 июня 1957 года, не кто иной, а Жуков выразил глубокое возмущение в связи с такого рода списками, которые, заметим в скобках, составлялись небрежно, с искажением фамилий, имен и отчеств, некоторые фамилии в них повторялись дважды и трижды (сопроводительные к ним писались Ежовым на клочках грязной бумаги). «Я не знаю, — говорил Георгий Константинович, — прочитывали ли они эти списки, не говоря о том, что надо было спросить, за что расстреливать того или иного человека, или как скот по списку отправляли на бойню: быков столько-то, коров столько-то, овец столько-то». А восемь лет спустя, знакомясь с протоколами, письмами уничтоженных военачальников, заявил: «Читать невозможно. Душу раздирает».
1 декабря 1934 года ЦИК Союза ССР по инициативе Сталина принял неслыханное дотоле постановление об ускоренном и упрощенном порядке рассмотрения уголовных дел о контрреволюционных выступлениях. Суть установленных им «норм» сводилась к следующему: «Следственным властям вести дело обвиняемых ускоренным методом... Судебным органам не задерживать исполнение приговоров о высшей мере наказания из-за ходатайств... Президиум ЦИК не считает возможным принимать подобные ходатайства к рассмотрению... Органам Наркомвнугдела приводить приговоры о высшей мере наказания незамедлительно по вынесении судебных приговоров». В соответствии с этим постановлением только в Москве по приговорам «троек», «особых совещаний» ежедневно расстреливалось от 50 до 300 человек в день. Так, повторяю, изо дня в день! Сначала эти уничтожали тех, потом приходили другие и уничтожали этих. Короче, была создана индустрия, конвейер истребления людей.
Продолжая перечень преступлений, нельзя умолчать об отношении Сталина и к военнопленным. Начнем с недавно обнаруженного в залежах цековских сверхсекретных архивов документа, потрясающего до ужаса. Многие годы, ссылаясь на выводы комиссии, состоящей из высших авторитетов, нас уверяли, что пленных польских офицеров в 1940 году в Катыни расстреляли немцы. А между тем, в вышеобозначенном документе, что называется, черным по белому написано:
«В соответствии с решением Политбюро предложить НКВД СССР —
1. Дела находящихся в лагерях военнопленных 14700 человек -бывших польских офицеров, а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах Западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11000 человек —членов различных контрреволюционных и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, чиновников и перебежчиков, рассмотреть в особом порядке с применением к ним высшей меры наказания - РАССТРЕЛА.
2. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения».
Трагична судьба большинства и наших солдат, офицеров, генералов, вернувшихся из немецкого плена. Всего, как известно, в нем пребывало 5 миллионов 380 тысяч человек. Целая страна непризнанных героев и мучеников. Рядом с нашими военнопленными находились французы, англичане, американцы. Они, при всей жестокости гитлеровских лагерей, в отличие от советских пленных имели возможность переписываться с родными, получать посылки. Осуществлялось это через Красный Крест на основе Гаагских и Женевских конвенций. Сталин в декабре 1941 года отношения с Международным Красным Крестом разорвал, лишив, таким образом, наших военнопленных «гуманитарной помощи». Более того, тогда же вышло постановление Государственного комитета обороны, согласно которому бывших военнослужащих, хоть несколько часов проведших в немецком плену, подвергали проверке в особых спецлагерях. А по окончании войны их, нареченных изменниками Родины, из гитлеровских лагерей прямым ходом направляли в сталинские, называвшиеся исправительными, а фактически были - карательными.
В системе НКВД было создано специальное управление, где срок каторжных работ наши военнопленные отбывали вместе с бывшими эсэсовцами. Семьям попавших в плен никаких сведений о них не сообщали, они не только лишались каких-либо льгот, но, как и сами оказавшиеся за решетками участники войны, подвергались преследованию.
Подобная беспощадность была попыткой переложить ответственность за свою собственную вину на сотни, тысячи, миллионы погибших, окруженных, сгинувших в плену. «Творец Победы», по определению компетентных отечественных и зарубежных политиков, перевернул все с ног на голову. И оказалось, что виноват не он, проигнорировавший в грубой форме десятки сообщений о сроках нападения Германии на нашу страну, не его бездарное вмешательство в оперативное руководство фронтами, не раз и не два повлекшее за собой окружение, пленение целых армий, корпусов, дивизий, а виноваты те, кто испил горькую чашу плена.
Во время банкета в честь Победы Сталин, проговорившийся с неожиданной сентиментальностью о вине перед народом, спохватился. И начал еще усерднее закручивать гайки, чтобы не дать людям слишком распрямиться от гордости за выстраданную ими Победу. Надо было расправиться с опасными микробами свободолюбия, вопреки его воле заразившими народ во время войны. Надо было стреножить вчерашних победителей. Потому-то в наступившие мирные дни репрессиям подвергались и те, кто побывал в плену, и те, кто вынес на своих плечах всю тяжесть начального периода войны, обеспечил триумф Победы. Среди них многие видные военачальники, в том числе В. Н. Гордов.
Он наш земляк, до войны начальник штаба Приволжского военного округа, в годы войны Василий Николаевич командовал Сталинградским фронтом, 21-й, 33-й и 3-й гвардейской армиями. Его имя пятнадцать раз отмечалось в приказах Верховного. О его боевых заслугах говорили награды: Золотая Звезда Героя, два ордена Ленина, три - Красного Знамени, Красной Звезды, а о полководческом таланте - три (!) ордена Суворова I степени и той же степени орден Кутузова. Войну в мае 1945-го завершил в Праге, став первым начальником гарнизона столицы Чехословакии. В том же году возвратился в родные края, в Куйбышев, командующим войсками Приволжского военного округа. Спустя пять лет, в августе пятидесятого, с подачи Абакумова и санкции Сталина был расстрелян как «враг советской власти». Место его захоронения неизвестно.
Какое «преступление» совершил истинный герой войны, депутат Верховного Совета СССР? Погубило его то, что после встречи с избирателями в Сергиевском округе он поделился со своими помощниками мыслями о преступности того и тех, кто довел нашу деревню, ее жителей до столь ужасного состояния. «Когда, - говорил, - я все увидел, все это страшное, тут я совершенно переродился, недоумевая, как только народ терпит». Более того, он провидчески утверждал, что «если сегодня снимут колхозы, завтра будет порядок, будет рынок, будет все...»
Этот пример, равно как и другие - осуществлявшееся гонение прославленного полководца, спасителя Отечества маршала Г. К. Жукова, задуманная расправа над «наци 2» Молотовым — наглядно свидетельствуют, что от репрессий, вплоть до казни, ни один советский человек, несмотря на все его заслуги, застрахован не был. Над головой каждого висел дамоклов меч. С течением времени общеизвестными стали факты уничтожения или ссылки всех родственников первой и второй жены диктатора, многолетнее пребывание в местах не столь отдаленных жен Председателя Совнаркома и Всесоюзного старосты. Причем если первый считал подобное нормой, то второй, в сущности Президент страны, унижаясь перед генсеком, многократно просил последнего о смягчении каторжной участи своей супруги. И вождь снизошел: ее перевели с тяжелых работ в лагерь, где она очищала пожитки зеков от кровососущих насекомых - вшей и блох. Воистину прав автор стихотворения хрущевской эпохи:
И стал народ врагом народа,
А он один народом стал...
После всего сказанного выше неоспоримо утверждение российских и зарубежных исследователей: на фоне множества диктаторов старого и нового времени, этому планетарному злодею, чудовищу в человеческом образе, превратившему всю страну в пыточную камеру ГУЛАГа, равных в истории человечества не было и нет. Трагедия, постигшая народ в годы его правления и угодных ему сатрапов, поражает непостижимой уму масштабностью, жестокостью, беспредельным цинизмом, созданием адского костра, на котором не только погибали, но и плавились человеческие души. Одно из множества подтверждений сказанному - 40 томов протоколов допроса по делу Берии. «Я познакомился с этими томами, - пишет видный военный писатель Владимир Карпов, - ничего более страшного не мог придумать самый искусный детективист!»
Именно по заданию Берии, с согласия, разумеется, главного инквизитора, на Лубянке была создана лаборатория для мгновенного умерщвления людей. Всего десять—пятнадцать секунд после укола и, по выражению одного из изобретателей препарата, подследственный или осужденный тихо «отходил в мир иной». Что тут характерно? Никакая экспертиза следов яда обнаружить не могла. Раз. И два: некоторые из этих изобретателей стали жертвами своих открытий. Несколько человек покончили жизнь самоубийством, остальные спились. Вместо обещанной всем Сталинской премии за «разработку государственно важных проблем» многие из них не получили даже места на кладбище.
Механизм массовых репрессий действовал безотказно. Все без исключения процессы 20-50-х годов были сфальсифицированы, построены на показаниях, добытых преступными методами, шантажом обвиняемых и членов их семей. Пытка, как метод дознания, в истории нашего Отечества была отменена при Екатерине II в XVIII веке, а затем снова, в 1801 году, запрещена «под страхом неминуемого и строгого наказания» указом Александра I. Спустя почти полтора столетия большевики на высшем уровне решили вернуться к средневековой практике. В соответствии с секретным постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) 1937 года, органам НКВД разрешалось применение «физических мер воздействия». Доведенные до отчаяния подследственные подписывали все, что угодно: что они были одновременно и английскими, и германскими, и японскими агентами, называли вымышленных сообщников. Военнослужащий Ландсберг, например, «признался», что в число его сообщников по шпионажу входил Гец фон Берлихинген. На самом деле этот немецкий рыцарь умер в 1562 году. И хотя в «деле Ландсберга» не оказалось никаких материалов, кроме подобных «признаний», он был приговорен к расстрелу.
Анализируя архивные материалы, мы, естественно, не узнаем полную и истинную картину о методах добывания признания, всего того, что происходило в застенках советской эпохи. Ведь в дело попадало лишь то, что хотел записать следователь. Поэтому воспоминания пострадавших, свидетельства очевидцев, их очерки, рассказы и зарисовки - основная составная часть каждого тома «Белой книги». Они воскрешают весь кошмар истязаний, живописуют беспримерную стойкость, мужество тех, кто волею судеб оказался на этой Голгофе.
Сегодня, когда прокатившийся по нашей стране террор стал истинным проклятием уходящего века, невольно возникает вопрос: каковы причины или, выражаясь научным языком, каков генезис массового истребления десятков миллионов ни в чем не повинных людей. Если говорить об объективной стороне таковых, в общем и конкретном плане, то они были заложены в мессианской роли марксистского учения о мировой революции и неизбежной победе коммунизма в мировом масштабе, в марксистской идее о насилии как повивальной бабке истории, в идее о диктатуре пролетариата, непосредственно опирающейся на насилие.
Большевизм, и без того убогий в своей одномерности, фактически пытался сделать политические мифы марксизма («учение Маркса всесильно, потому что оно верно») основным содержанием общественной жизни, подвергая репрессиям тех, кто не разделял этих взглядов. В центре всех их мировоззренческих установок стоял классовый подход, и все социальные явления подгонялись под схему: борьба классов — движущая сила развития общества. Абсолютизация классового подхода, признание борьбы противоположностей оправдывали жестокость, насилие, нетерпимость. Компромисс, сосуществование, согласие, сотрудничество стали чем-то малозначительным, второстепенным.
Во внешнеполитических делах это вело к конфронтации, внутри страны - к насилию и террору. Последователи Ленина вплоть до самого недавнего времени полагали, что во имя будущего эфемерного счастья грядущих поколений допустимо и морально все: революции, гражданские войны, социальные эксперименты над миллионами людей. Именно здесь нужно искать генезис будущих потрясений «партии нового типа», «всепобеждающей идеологии», «самого передового общественного строя». Безбрежное насилие вылилось в создание огромной системы надзора над каждым гражданином страны, оказавшимся полностью беззащитным перед произволом блюстителей нового строя. Что касается субъективной стороны этих причин, то можно сказать коротко: партийные вожди любили одно — личную безграничную власть. А абсолютная власть, как известно, абсолютно и развращает. Несмотря на декларативные и демагогические утверждения о демократии, о привлечении народа к управлению государством, народ фактически был отстранен от государственного управления.
Страна была превращена в казарму, где тела граждан, дела граждан, мысли граждан, надежды граждан, настоящее и будущее их — все было подчинено зубодробительной машине. Управляли ею неизменно вожди, прирожденные администраторы — фельдфебели и надсмотрщики с параноидальными наклонностями, безжалостные, бесчувственные, считавшие народ «винтиками» и «болтиками» в этой машине, и потому пренебрежительно относившиеся к жизни человека. Руководствовались они единственным постулатом: цель — создание всемирного государства диктатуры пролетариата — оправдывает любые средства.
Под воздействием мифов и легенд о «светлом будущем», ради которого якобы требовались жертвы, был изменен генофонд народа, а его общественное и индивидуальное сознание настолько деформировано и мистифицировано, что пролитую кровь диктаторы списывали на объективные законы классовой борьбы, уверяя, что другого пути к счастью не дано. Эта идеология вошла в генетический код народа, властвовала над его умами долгие годы, разлагала душу, воспитывала апатию к земному бытию, самоустраненность.
Объективности ради надо сказать, что для подобной метаморфозы имелась историческая почва — патриархальщина, преклонение соотечественников перед любыми чиновниками, начиная от сельского старосты до императора. И потому идеология вождизма после прихода к власти большевиков расцвела как на дрожжах. Тем не менее, нравственная катастрофа, охватившая нашу страну в 20-50-е годы, не имеет аналогов в отечественной и мировой истории, ибо была создана такая система нравственных ритуалов, когда думали одно, понимали другое, а делали третье. Дуализм, патология и лицемерие стали нормой. В самом деле, иначе можно ли на фоне, как уже говорилось, 13 миллионов загубленных жизней понимать утверждение Ленина, что «советская власть в миллион раз демократичнее самой демократичной буржуазной республики». Или изречение «чудесного грузина», уничтожившего в два с лишним раза больше (30 миллионов) людей, чем его духовный отец: «каждого работника надо выращивать, как садовник облюбованное плодовое дерево». А кто не помнит из старшего поколения картину вождя народа с девочкой на руках. Так вот, отца этой девочки расстреляли, а ее отправили в ссылку. То был период жизни, когда страх стал обыденным явлением в каждой семье, ибо в любое время дня и ночи, чаще ночи, мог появиться постоянно ожидаемый гость в портупее с треугольниками или кубиками в петлицах и сказать «пройдемте», когда почти ежедневно по радио транслировалась песня: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Это апогей лицемерия и цинизма на государственном уровне. И как тут не привести свидетельство Валентина Бережкова, долгие годы проработавшего в непосредственной близости к вождю: «Сталин громогласно объявлял советских людей первопроходцами, строителями коммунизма, прокладывающими новые пути человечеству. А тихонечко себе в усы обзывал дураками».
Одна из существенных причин массовых репрессий - использование пусть подневольного и потому не очень производительного, но зато дешевого труда заключенных. Потому-то он столь широко использовался в период социалистической индустриализации на Магнитке, Беломорканале и других в довоенное время, а в послевоенное на Куйбышевской ГЭС и прочих «стройках коммунизма».
Сталин привык смотреть на заключенных как на «бывших» людей. Поэтому и многие министры выполнение правительственных заданий часто начинали с «обычного» первого шага.
«Товарищу Берия Л. П.
Учитывая исключительную необходимость создания научноисследовательской базы на востоке, прошу Вашего указания министру внутренних дел т. Круглову об открытии на площади филиала ЦАГИ лагеря из числа заключенных сибирских лагерей в количестве 1000 человек.
23 июня 1946 г.
М. Хруничев».
Или еще один документ эпохи, изобличающий преступления сталинистов.
«Товарищу Берия Л. П.
Для развертывания строительства прошу организовать лагерь на 5 тысяч человек, выделить 30000 метров брезента для пошива палаток и 50 тонн колючей проволоки.
22 марта 1947 года.
А. Задемидко».
Вот так, пятьдесят тонн колючей проволоки! До чего же обесценивалась и жизнь человеческая, и труд! Документы на этот счет -заявки министерств, промышленных организаций выделить в качестве «рабсилы» столько-то тысяч людей, конкуренция между ними за данный «контингент» - напоминают картины далекого прошлого. Разница, пожалуй, лишь в численности: в сталинские времена белых невольников было гораздо больше, чем в период работорговцев в ХУП-Х1Х веках. В течение семи лет, с 1947 по 1953 год, более тысячи «политических» заключенных строили в Обской губе на Каменном мысе порт с тысячекилометровой железной дорогой к нему. В системе ГУЛАГа было сформировано Главное управление железнодорожного строительства (ГУЛЖДС), стройка находилась на контроле у генсека, и он разрешал ведение работ «без проектов и смет». Из-за невыносимых условий - пятидесятиградусный мороз зимой, летом — болотная сырость и тучи гнуса - каторжане восстали. Их жестоко подавили, объявив «приспешниками фашистов», которых жалеть нечего. Однако, справившись с восставшими, не могли совладать с природой. Дорога и порт оказались «мертвыми»: тамошний грунт и малые глубины порта не позволили их эксплуатировать. По прихоти «зодчего коммунизма» угробили жизнь сотен тысяч людей и более 4 миллиардов рублей денег в тогдашних ценах. Как после этого именовать этот «памятник» эпохи мракобесия и его главного архитектора?
О насилии и терроре, о массовых репрессиях и расстрелах написано и сказано уже достаточно много, но следует заметить, что первый удар по нечеловеческой системе сталинизма отважился нанести Н. С. Хрущев. На закрытом заседании XX съезда КПСС в конце февраля 1956 г. он сделал доклад «О культе личности и его последствиях». Однако, подготовленный старым придворным теоретиком Поспеловым, доклад почти не касался генезиса сталинизма, системы, его породившей, да и опубликовали-то его в открытой печати лишь 33 года спустя. Короче, культ Сталина был осужден, но система осталась. Пришли новые люди и продолжали пользоваться ее механизмом. КПСС, ее центральные органы, обнаружив у себя раковую болезнь сталинизма, не захотели лечиться всерьез, отчего система в конце концов и разрушилась.
Да и сегодня, как и в годы «застоя», кое-кто не прекращает попытки оправдания политических репрессий. Так, в одном из своих интервью, помещенном на страницах газеты «Ветеран», лидер компартии России Зюганов заявил: «Можно сколько угодно пугать сталинскими лагерями, но по числу жертв, павших в межнациональных конфликтах, потерявших все свои сбережения, имущество, физическое и нравственное здоровье, правящий режим не идет в сравнение ни со сталинскими репрессиями, ни с фашистскими диктаторскими режимами последних десятилетий». Ну и как? Ничего себе параллель, оценка существующего режима, который будто бы не идет в сравнение ни со сталинским геноцидом против собственного народа, ни с фашистским против народов других стран, то есть с мрачнейшими страницами нашей и всемирной истории.
Месяцем позднее вновь испеченный «вождь» КПРФ с восторгом написал о Сталине, которому «не хватило каких-нибудь» пяти-семи лет, чтобы сделать свою «идеологическую перестройку» (речь идет об идеологии патриотизма) необратимой». Кстати, ни в Программе КПРФ, ни в устных и печатных выступлениях ее руководителей нет ни одного слова осуждения преступлений Сталина и его банды. Зато оправдание просматривается без особых трудов. Отсюда понятно, почему 8 марта 1996 года (день сорокалетия XX съезда КПСС) на сессии Государственной Думы коммунисты не захотели почтить память миллионов жертв чудовищных преступлений сталинщины. Логично предположить, что лидер КПРФ и иже с ним неизлечимо страдают потерей памяти и потому в определении нынешних болезней нашего общества путают причину со следствием. Но нельзя судить о настоящем и рассуждать о будущем, забывая о минувшем. Ибо только память может гарантировать невозможность вернуть пережитое. Мы по-разному оцениваем настоящее, и прежде всего потому, что по-разному оцениваем прошлое, ибо корни наших бед в прошлом. Образно говоря, что посеяли, то и пожинаем.
Конечно, слов нет, страна переживает далеко не лучезарные времена во всех сферах общественной жизни. Создание демократического общества, иных экономических отношений, идей осуществляется с величайшим трудом, с провалами и ошибками, иногда трагическими. То, что Россия больна, больна тяжело, очевидно. И, естественно, возникает вопрос: а есть ли у нее будущее в создавшихся условиях? Да, есть! Россию заживо хоронят не впервой. В свое время татаро-монголы, казалось, окончательно раздавили ее. Отнюдь! Хоть через 200 лет, но вновь возродилась из пепла. В «смутные времена» смертельная опасность нависла уже с Запада. Лжедимитрий короновался в Московском Кремле, но дорого заплатил за свое удовольствие. Побывал в Кремле и Наполеон, но потерял для себя Францию. Наконец, Гитлер вроде бы положил Россию на обе лопатки, но закончил жизнь гораздо хуже, чем Наполеон.
На всем этом, равно как на многом другом, и основан оптимизм ныне здравствующих россиян. Не покорились, не пали духом, не склонили головы перед иноземными варварами их далекие предки. А наши отцы и матери, деды и бабушки, прадеды и прабабушки? Ряды их неимоверно поредели в кровавой бойне доморощенных палачей, но и они выдержали. И это ли не животворный пример для нас, для идущих за нами поколений. Годы братоубийственной гражданской войны, разнузданного террора, принудительной коллективизации, слава Богу, остались позади. Внукам «кулаков и всех других классовых врагов», тех, кто томился в ГУЛАГах, жил в крепостной деревне, неведом страх от простого стука в дверь или от обыденного вопроса «А кто ваши родители?», от угрозы стать перед коллективом с персональным делом. Не битое Сталиным и его последователями поколение, почувствовав себя свободными людьми в стране, обладающей более чем 60% богатств мира, найдет цивилизованный выход из затянувшегося кризиса.
Известно, современная экономика, принесшая благосостояние западным странам, началась вовсе не с осознания взаимных торгашеских интересов. Она рождена состоянием нравственной встревоженности, ибо экономический интерес не отторжим от общеморальных соображений. Кто сегодня не знает, что возрождение немецкой нации оказалось возможным только на путях национального раскаяния, самоочищения; феномен японского чуда обусловлен грандиозным взлетом гуманитарной культуры. Следовательно, если захотим изменить жизнь к лучшему — обязаны стать иными, и прежде всего в нравственном отношении. На основе переосмысления нашей истории, выверенной постановки диагноза нынешней болезни общества, определения ее истоков, в первую очередь, мы должны отказаться от идеи насилия как повивальной бабки истории.
«Белая книга» — это не только скорбь, память, но и покаяние перед миллионами безвинно пострадавших. Взывая к памяти о них, мы взываем к тому, чтобы их судьба не стала судьбой нынешних и будущих поколений, а покаяние перед ними - это путь к нравственному возрождению, без чего, повторяю, невозможно и экономическое оздоровление общества. И если издание многотомника хоть в какой-то мере будет способствовать практическому осуществлению этих целей, свою задачу будем считать выполненной.
Вот то, что я счел необходимым сказать читателям в настоящей статье. В заключение от имени редакционного совета хочу выразить искреннюю благодарность Губернатору области Константину Алексеевичу Титову, без чьей всесторонней помощи и поддержки выход в свет мартиролога мог оказаться весьма проблематичным. Глубокая благодарность его заместителю Александру Петровичу Жабину, начальнику отдела Рашиду Мигдэтовичу Шакирову, известному российскому писателю Валентину Николаевичу Мясникову, взвалившему на свои плечи титанический труд коллектива всего книжного издательства, начальнику управления ФСБ по Самарской области Валерию Ивановичу Колупаеву, подполковнику в отставке Валерию Константиновичу Куреневу, работникам Дома печати, авторам воспоминаний, этюдов, очерков, стихов, художникам, фотожурналистам - всем, всем, кто прямо или косвенно причастен к публикации «Белой книги». Память о тех, чьи имена внесены в ее тома, как и о миллионах воинов, павших на полях сражений с фашистами, забвению не подлежит. Да, мы должны помнить и чтить не только тех, кто ценою жизни обеспечил победу в Великой Отечественной войне, но в такой же мере и тех, кто погиб в войне преступного режима с собственным народом.