Шишелова Зинаида Витальевна

По материнской линии наш казацкий род ВОИНОВЫХ довольно древний. Как известно казачество Дона имеет глубокие корни в истории России. Родные земли наших предков - Царицинский уезд, Саратовской губернии, где были открыты захоронения сарматских племен. Сюда же позже стекался на Дикое Поле весь беглый люд, из коих и создавалось донское казачество. К концу XVI в. казачьи поселения возникли на протяжении 800 км по Дону и его притокам (рр. Северский Донец, Медведица, Хопёр, Бузулук, Жеребец). В результате церковных реформ патриарха Никона (1655-1656 гг.) в леса, в пустыни, за границу, в Польшу, в Астрахань, в Сибирь, на Дон побежали приверженцы старообрядчества. На Дону они поселялись в верховьях, где их принимали потому, что казаки, естественно, тоже были старообрядцами.

Моя мама – ШИШЕЛОВА (дев.Воинова) Зинаида Витальевна, родилась в донской степи, на хуторе Кувшинов, Даниловского района Сталинградской (ныне Волгоградской) области 11 октября 1917 года, хотя в паспорте у нее стояла дата – 1918 год, но при оформлении ей пенсии, мне удалось установить точную дату рождения. Мама в копии напоминала свою мать Клавдию Яковлевну.

Соседство хутора Атаманского, крепкая усадьба с садом в 1 десятину и одноэтажным добротным домом, храм напротив дома, мельницы и дворовые постройки в которых остались после изъятия новыми властями в результате Октябрьской революции и мирно пережевывали корм 3 пары тягловых быков, 4 лошади, 5 коров (из них гуловых – 3 коровы), 15 овец и 3 свиньи, за которыми приглядывали постоянно 3 батрака, а во время полевых работ (семья владела посевными площадями в 20 десятин и сенокосных угодий – 5 десятин, а также арендовала дополнительно 20 десятин земли), привлекались дополнительно 7 сезонных рабочих – все это вплоть до 1929 года позволяло надеяться на безоблачное и сытное детство. (Источник: Выписки из личного дела спецпереселенца Воинова. Домашний архив В.Шишелова).

Но в России шел революционный процесс сплошной коллективизации по уничтожению мозгов и хозяев земли. СНК СССР 24.01.1919 г. принял решение об уничтожении казачества на Дону. Поэтому на местах «люмпен-пролетарии» (в Англии Генрих IV их называл бандитами) в том числе Кувшиновская сельская Особая Тройка утвержденным протоколом № 5 (В ф.60, оп.7п, д.982 ИЦ МВД РК – протокол № 24) заседания особой комиссии Даниловского райисполкома от 14.02.1930 г., (председатель – Седенков и члены - Прохоров, Семенов) усердствуя в выполнении Постановления Совета народных комиссаров и Центрального Исполнительного Комитета СССР от 01.02.1930 г., решили:”Воинова В.А. – 1885 года рождения, Воинову К.Я. родившуюся 14.05.1893 г. и их 5 детей (Воиновы Мария- 15 лет, Зинаида-13 лет, Ира-5 лет, Вадим-3 лет и 6 мес. Нина ) как имеющих кулацкий признак: аренда земли, ростовщичество, наем рабочей силы и как имеющих влияние на бедноту – лишить избирательных прав, признать кулаками и раскулачить их как вредящих социалистическому строительству с выселением в поселок Горт-Ель, Троицко-Печорского района, Коми АССР» (Ф.484, оп.1, д.267, л.1,21. Архивная справка ГУ ГАВО № 523 от 01.10.1993 г.). Сейчас этого поселка не существует и место отнесено к Вуктыльскому району РК, есть только маленькая лесная речушка.

Выполняя решения Особой Тройки, - холодным утром 30 марта 1930 г., под пронизывающим степным ветром «бандиты» 1-го спецотдела НКВД погрузили семью в сани, с запасом еды на 3 дня, минимумом одежды, вещей и отправили в район, а затем в Камышин, где формировался санный поезд. Бабушка и Дед успели спрятать в детские подушки немного золотых монет, серебряные вещи и икону с крестом, а сверху посадили старшую дочь Марию. За санями несколько километров с воем и причитаниями шла вся паства хутора, но это не могло изменить рока судьбы и санный поезд уже уносил остатки нашего рода на Север, в «Печлаг». В дороге маленькая Нина заболела и умерла в 1932 г. в лагере Горт-Ель. Дед был очень расстроен ее смертью и сам отпевал ее на похоронах. (Вместе с тем в семейном архиве сохранилось свидетельство о смерти Воиновой Нины Витальевны от 03.01.1941 г II-ДК №067812.в Сыктывкаре в возрасте 10 лет от туберкулеза легких.

Прихожане Успенской церкви хутора Кувшинов не испугавшись бесправия властей, написали в его защиту в райисполком: «Против всякого согласия и желания верующих священник наш отец Виталий Войнов 30 марта, только повинуясь власти, был выселен вместе с др. выселенцами неизвестно нам куда. Священник Войнов с 17-летнего возраста и до сего времени, около 30 лет, всю жизнь провел в нашем хуторе. Кроме добра, сострадания и помощи всякому бедняку, всякому нуждающемуся к которому спешил первый и делился последним куском, мы все это свидетельствуем как один человек… А поэтому просим РИК – верните нам нашего дорогого священника отца Войнова и водворите его на прежнее жительство». (выписка из справки Госархива Волгоградской области № 523 от 1.10.93 г., фонд 484, оп.1, д.267, л.1,21,78). (Ф.60, Д.13011., Архивная справка ИЦ МВД РК №3/949-В от 24.02.1993 г.). (ГУ ГАВО Ф.484, оп.1, д.267, л.1,21,78. Архивная справка ГУ ГАВО № 523 от 01.10.1993 г.ГУ ГАВО Ф.338,оп.49, д.9, л.26).

В спепоселение Горт-Ель семья добиралась через всю страну своим ходом, на телегах, затем на барже по р.Печора и прибыли на место почти через год, - 11 января 1931 г. (Ф.60, Д.13011., Архивная справка ИЦ МВД РК №3/949-В от 24.02.1993 г.). Между тем официально заселение с/п Горт-Ель Щугорского с/с Тр.Печорского района началось 18.06.1931 г.(т.3 с.68 Мартиролога ПОКАЯНИЕ: Коми республиканский мартиролог жертв политических репрессий. Возвращенные имена: Список жертв.).

Наш Дед В.А.Воинов и в лагере продолжал пользоваться большим уважением и популярностью среди как политических заключенных, так и уголовников, обладая не только большими познаниями в истории, естествознании, географии, медицине, сельском хозяйстве, военном деле и религии и был не только сильной личностью, лидером, а также грамотным проповедником и глубоко сомневался в правильности выбранного пути властью. Он не привлекался для тяжелых физических работ, а был направлен для работы в канцелярии по оформлению документов и чтобы всегда был под приглядом. По этой причине 1-й спецотдел НКВД “заказал” его уголовникам, и в 1935 году деда убили в лагере. В графе о смерти, находящейся в карточке личного дела архива МВД Коми АССР нет ни диагноза смерти, ни места захоронения. Но через 70 лет в Архиве территориального отдела ЗАГС г.Вуктыл нашлась запись № 4 от 15.03.1935 г. о смерти Деда по банальной причине «язва желудка» (справка о смерти Вуктыльского горбюро ЗАГС № 227 от 29.09.2009), но бабушка рассказывала что его избили прямо в конторе, где из под него был выбит табурет и затем лежачего добили. Как вспоминал Вадим Воинов - по настоянию бабушки тело деда выдали и родственники с друзьями похоронили его на кладбище в Горт-Еле. В выданной справке ЗАГС, как и в личном деле, никаких сведений о месте смерти и захоронения – нет.

Следующими на очереди были оставшиеся члены семьи. Бабушка была мудрой женщиной и ради сохранения жизни детей не стала требовать официального выяснения причин смерти мужа. Сама бабушка тоже выскочила из-за колючей проволоки и стала работать в колхозе. (ЦГА РК ф.Р-1915, оп.1,д.1-10 «Книга учета членов колхоза и протоколы общих собраний с 1932-1936 г.). Загадочной остается роль некого малограмотного шахтера Григория Токарева, пытавшегося в 1944 г. перевести бабушку, как свою гражданскую жену, на рудник Еджыд-Кырту, и неясно из документов дела решение по этому вопросу начальника Тр.Печорского РО НКВД лейтенанта ГБ Изъюрова, начальника отдела спецпоселений НКВД КАССР капитана ГБ Ногинова по решению прокурора Инты КАССР от 14.11.45г.№ 100 и 125. (ф.60,оп.7п, д.982). Во всяком случае бабушка всеми правдами и неправдами стремилась вырваться из этого ада…

Вторая мировая война, развязанная фашистской Германией, застала семью еще в лагере. Комендант лагеря Ракин Л.П. был жесток, но бабушка Клава, умело лавируя, сумела через уполномоченного Морозова Н.В. отправить глухонемую старшую дочь Марию (23.07.1915 г.р.) на воспитание в Общество глухонемых в Сыктывкар, где она вышла замуж и стала Морозовой. Мою мать (11.10.1917 г.р.) удалось устроить в декабре 1941 г. кочегаром на пароход «Кулострой» Верхне Печорского технического участка, другую дочь – Иру (28.08.1927 г.р.) и младшего сына Вадима (1929г.р.), передать на воспитание добрым людям – семье донского казака Андрея Васильевича Пономарева в г.Печоре (в 80-годах Пономаревы вернулись на Родину в г.Котов Волгоградской обл., ул.Политотдела, д.39), сама бабушка Клава сумела получить «липовую» справку о замужестве (оформив фиктивный брак) и вырваться на вольное поселение, с работой в колхозе «Мещура» вплоть до 1950 года.

В это время идет процесс образования города Печоры, путем слияния 18 января 1949 г. двух рабочих поселков: Канина, расположенного на высоком речном мысу (местечко это называлось Канин Нос), слово «кан» на языке манси означает «жертвенное место», и Печоры — поселка железнодорожников. Моя мать в дальнейшем будет проживать в п.Канин и работать в Канинском лечпромучастке Печорского отдела здравоохранения (больнице) и здесь родился я и мои братья. Здесь будет наш дом, пока я случайно его не сожгу. Поэтому в 1953 г. мы переехали в затон «Путеец» где мама работала санитаркой бассейновой больницы г.Печоры до 1955 г.

И вот казалось бы все уже позади, но судя по переписка материалов дела, имеющегося в семейном архиве, - неугомонный капитан Сердитов из 1-го спецотдела НКГБ не перестает искать компроментирующий материал не только на бабушку, но и на мою мать вплоть до 1960 года, хотя 20.01.1950 г. семья была снята с учета 1 спецотдела НКГБ и дело № 13011 и 15745, основательно почищенные, направлены в ведомственный архив КГБ, а в 90 годах переданы в архив МВД Коми АССР. Наша бабушка к тому времени уже имеет отличную характеристику о труде в колхозе, а моя мать к тому времени вышла замуж, сменила фамилию на Шишелову и в 1947 г. награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» (удостоверение №002244 от 15.02.1947 г.).

30 октября 2008 г. впервые о нашем роде Воиновых и Лавровых стало широко известно не только родственникам, благодаря выставке в Национальном музее Коми, посвященной репрессированному духовенству. Как оказалось, готовила выставку моя бывшая воспитаница Е.Н.Потолицына, которой были переданы фамильные реликвии (икона деда, фото и документы) для экспонирования. Сама выставка «Вера в горниле страданий», СМИ, беседа с гл.редактором мартиролога «Покаяние» Б.М.Рогачевым, настоятельницей Кресто-воздвиженского женского монастыря игуменией Стефанидой, редактором газеты «Епархиальные новости» Верой Виноградовой о необходимости канонизации деда не дали мне спать всю последующую ночь. Вспоминалось как мы получили сполна в те молодые годы, лишенные игрушек, достатка и внимания. Мне не раз бросали в глаза фразу «Враг народа» и пробиваться по этой жизни было нелегко… Но я, как и мои братья, сумел выдержать это испытание и не сломаться, хотя на грани находился не один раз. Отсюда – наверно не только дети, но и внуки требуют реабилитации, успокоения для души. Я не сохранил в своей душе никакой вражды к тем, кто нас убивал и унижал, ибо не ведали что творят. Но хотелось бы, чтобы в нашем родовом гнезде на хуторе Кувшинов по-прежнему учились дети и чтобы им рассказывали об этой маленькой истории большой страны. Более того мы оказались по року судьбы близки с детьми того самого коменданта спецпоселения Горт-ель П.Ракина, который лежит на Сыктывкарском кладбище в одной ограде с моей матерью. А моя жена рожала в одном роддоме, в одно время и в одной палате с его дочерью. Я помню, как он нашел нас в Сыктывкаре и как приходил просить у бабушки прощения стоя на коленях. Нас, детей сразу выгоняли, но я слышал как бабушка говорила – прощение может дать только ОН… Вот такую спираль может закрутить простая штука – жизнь…

Однако пора подробнее рассказать как сложилась судьба моей мамы, когда она вышла летом 1950 г. из ворот спецпоселения благодаря знакомству с моим отцом Шишеловым Иваном Степановичем, родившимся в устье р.Печора, в селе Среднее Бугаево Усть-Цилемского района Коми АССР 23 июня 1913 г.(со слов родственников вместе с сестрой-близняшкой Марией-Марфой 12.07. 1913 г.). Мой отец - Шишелов И.С. с 1935 г. начал свою трудовую деятельность по найму на различных работах, а уже с 1939 г. плавал судовым механиком на пароходах Печорского речного пароходства и весь его последующий трудовой путь прошел на реке Печора. 21.12.1952 г. он был исключен из списков пароходства в связи со смертью.(пр.№ 179 от 23.12.1952 г.). Служба в пароходстве долгое время являлась воинской повинностью, т.к. шла Отечественная война и отцу было присвоено звание сержант (сохранилось фото в форме 1950 г.)

Наша бабушка, Клавдия Яковлевна, и тут была категорически против брака матери и отца, поскольку почти все родственники отца были староверами, и как она утверждала одна из сестер отца Орлова Надежда из Нарьян-Мара имела «плохой глаз» и она тоже была против этого брака.

Однако отец был настойчив в своих ухаживаниях и брак состоялся, был зарегистрирован 25.04.1947 г. в Канинском поссовете г. Печоры (Свидетельство о браке ДК № 043599 от 06.06.1950 г.). От этого брака родилось 4 детей: старшая сестра Роза, Ленька, я и Борис. Ленька (14.04.1947 г.р.) был любимчиком матери и она везде его брала с собой; меня мать никак не хотела рожать и когда все-таки отец настоял, то я родился на Покров День почти мертвым, но крупным ребенком под 4 кг и со мной пришлось изрядно повозиться чтобы вытащить из небытия, (я практически родился на реке Печора, земснаряд ПЧ-3, где мать до последнего дня работала лебедчиком). Но не зря я появился на свет в рубашке и мне покровительствовала Пресвятая Богородица – родился я похожим на своего деда Войнова и в его честь меня назвали Виталием. ВИТАЛИЙ (от лат. жизнь) - жизненный. Того же корня слова: витамины, витализм, витаскоп. Правда раньше, с разницей в один месяц, родился у Вадима мой молочный брат Генка Воинов, тоже похожий на деда. В 1951 г. бабушка крестила нас тайком на рождество в ледяной купели северной реки Печора… Я выжил, а вот Генка долго болел после этого.

Место где мы начали жить после женитьбы родителей – это ниже по течению от Усть-Усы, слева бывший затон пароходства — Ошкурья (в переводе с коми «Медвежья курья») и деревня Кушшор. Здесь начала свою трудовую деятельность на речном флоте моя мать. Огибая Печорскую гряду с севера, а возвышенность Большеземельской тундры с юга, река Печора течет в юго-западном направлении. В 1947 г., когда бассейновое управление пути (так раньше называлось нынешнее производственное объединение «Водные пути») перебазировалось из Усть-Усы в поселок Канин, в районе Маруш Курьи где было определено место для будущего отстойно-ремонтного пункта. Горстка приземистых домишек на пологом берегу, бакенская будка, несколько пароходов и паровых земснарядов — так начинался укрытый защитной дамбой рабочий поселок Путеец, расположенный на правом берегу. Уже в зиму 1948/49 гг. зимовало здесь более 30 судов, в т.ч. и земснаряды на которых работали мои родители. Я не помню где мы там жили к сожалению , а в п.Канин, на высоком берегу р.Печора, мы получили от речного пароходства свой первый дом барачного типа на 2 семьи, который я хорошо помню, потому что я осенью 1951 г. спалил его дотла, играя со спичками, но в то же время проявил необычайную смелость и сумел вынести из дома младшего братишку Борьку, вывел корову, а потом весь день прятался под крутым берегом Печоры, ожидая когда придут из рейса родители и что-нибудь сделают. (Старшая сестра Роза к тому времени утонула в р.Печора, а брат Ленька в это время был в санатории, т.к. сильно болел). Хоть этого дома сейчас и нет, но место осталось и там построена Печорская ГРЭС. Поэтому место было легко найти при желании. Что я и сделал 18 января 2000 года при помощи начальника Печорского таможенного поста Скаковского А. И. Но как оказалось ГРЭС находится дальше, а на месте нашего дома стоит высоковольтная опора для передачи электроэнергии на левый берег Печоры.

Отец хорошо знал свое дело и умел работать. В 1944 г. награжден Грамотой Союза речников, а в 1946 г. медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» (Удостоверение на медаль И № 0493811 от 20.06.1946 г.). Такие же награды имеет и моя мать, которая с 10.12.1941 г. плавала на тех же судах что и отец. В 1951 г. утонула в Печоре старшая сестра Роза и отец пытаясь ее спасти, сам еле вышел из водоворота и тяжело заболел.

21 декабря 1952 г. отец умер в г. Печора и похоронен на кладбище Затон Путеец с диагнозом «Острый панкреатит». (Свидетельство о смерти ДК № 039789 от 25.12.52 г., Регистрационная запись № 246 в Книге актов гражданского состояния от 23.12.1952 г.). Из-за болезни старшего брата Леонида в 1948 г. мать перевелась на работу в больницу п.Канин, а затем затона «Путеец» санитаркой, где и проработала до 16.05.1955 г.

После утраты отца в семье остались: бабушка, мама и нас трое пацанов (дядя Вадим служил на флоте, тетя Ира оглохла от испуга и училась новому языку и специальности швея в Сыктывкаре, проживая у старшей сестры Марии (Морозова Мария Витальевна 22.07.1916 - 09.1997), вышедшей замуж за председателя Сыктывкарского филиала Всероссийского Общества Глухонемых Морозова Н.В.( 30.05.1902- 16.02.1989). У них было много детей (Морозовы Зоя - 29.02.44, Олег - 12.03.46, Лиза - 26.06.48, Саша - 08.05.50, Маша - 23.07.53).

Брату Борису еще не было года, мне к тому времени уже было около 3 лет и Леньке – 6 лет. Пенсию на детей матери, в связи с потерей кормильца, начали платить в размере 588 рублей только с 1.10.1956 г.(в современном исчислении – 58 коп.) Поэтому мы тогда познали большую нужду. Мать после смерти отца как-то попыталась устроить свою жизнь с еще одним человеком, в моей памяти он остался как Степан, который злоупотреблял алкоголем и бил нашу мать. Я помню, как пытался за нее заступаться в свои 3 годика и улетал под его ударами на пол. С ним никто не мог сладить. Тогда бабушка вызвала дядю Вадима из Северодвинска, который приехал и вышвырнул Степана из дому, мать собрала наши нехитрые пожитки и мы в 1953 г. переселились в г.Печору к земляку Пономареву Андрею Васильевичу (в последующем они уехали на жительство в г.Котов, Волгоградской обл.).Тогда я получил в подарок от д.Вадима пистолет и пистоны, которым я очень дорожил. Позже, в 1955 году нам разрешили уехать из Печоры в Сыктывкар.

По приезду в Сыктывкар, пару весенних месяцев мы пожили у Морозовых в доме, где находился и ВОГ, но места там было очень мало. Мы оставили там бабушку Клаву с т.Ирой и перебрались в подвал одного частного дома в п.Лесозавод г. Сыктывкар. Там мать устроилась на работу техничкой и истопником в школе № 6 (в другие места ее не принимали потому что «слава врагов народа» преследовала нас и в Сыктывкаре). Мать работала сутками за 2 истопников и еще пыталась где-то приработать, чтобы как-то выжить. Потом старший братЛеонид начал ходить в школу, младший Бориска ходил в детсад, а я был предоставлен сам себе и сутками болтался на улице. Особенно я любил ходить на городской рынок, где всегда можно было стащить у зазевавшихся спекулянтов что-нибудь поесть, и заодно поглазеть. Потом я пошел к маме на работу помогать кочегарить и стал это делать довольно часто. Мне хотелось учиться, но я был еще мал и потому продолжал копался под половицами пивных киосков, перерывал вокруг всю землю и мои карманы всегда были полны мелочи, на которую я мог позволить себе сходить в кино, выпить лимонад, купить мороженное или конфет. Жили мы голодно и бедно, поэтому зачастую мать даже Леньку не могла отправить в школу. Тогда она запирала нас дома, а сама уходила на работу. В один из таких дней мы с Ленькой обнаружили дома 3 мешка подмороженного лука и пока матери не было дома – сожрали один за день (он был сладкий и сочный, а с черным хлебом это выглядело вообще потрясающе).

К тому времени мать при помощи друзей нашла новую работу в училище механизации сельского хозяйства (ныне СПТУ-20) и нам дали комнату в двухэтажном деревянном доме по адресу:Сыктывкар, Кирова 36, находящемся прямо напротив центрального входа в парк Кирова, между горотделом милиции и паспортным столом города. (сейчас на месте этого дома стоит кафе «Чудесница»). Я очень хотел стать военным и мать попыталась отправить меня в суворовское или нахимовское училище, но как только в военкомате узнали что это за семья – нам было сразу отказано как «врагам народа»!

Тогда мать договорилась и меня приняли в школу с 6 лет (сегодня это элитная гимназия им. А.С.Пушкина). Моя первая учительница Серафима Арданольевна была очень строгая и я ее уважал, слушался беспрекословно. Но каким-то образом школьники узнали о том, что я из семьи «врагов народа» и началось ограничение свободы и издевательства старшеклассников в туалете, которые быстро отбили охоту учиться и во второй класс я перешел с трудом, а затем и вовсе перестал учиться. Одежды приличной не было и приходилось ходить в школу в том, что мать перешивала по ночам из старой одежды старшего брата. Меня тянуло на улицу или на стройку (мать в то время начала строительство своего дома в пос.Строитель, на ул. Кирпичная-17). Я даже оставался там спать с рабочими на свежих стружках. В шутку мама с бабушкой прозвали меня «инженер», т.к. я всюду совал свой нос. Знали бы они, что это прозвище прочно приклеится ко мне в профтехучилище через несколько лет. Три женщины (бабушка, мама и т.Ира) сумели таки построить этот дом и ввести его в эксплуатацию.

Ничего не прошло даром. И в итоге, после переживаний мать в 1974 г. свалил инсульт, но я смог ее вытянуть и вроде все шло хорошо. Но пока я был в командировке в Москве, моя жена попала в больницу с аппендицитом и мама очень переживала что не уберегла. А тут еще "сердобольные" соседи подсказали что ее младшего сына Бориса сильно избили и поранили ножом бандиты (хотя избили и поранили другого человека...), но мама упала и больше не поднялась.

16 апреля 1976 г. ее не стало.