Как Мемориал и бывшие мемориальцы участвовали в травле и выдавливании проекта из России
К этому тексту я возвращался несколько дней, не хотелось выдать просто эмоциональный пост с обвинениями, было четкое желание написать его ясно и понятно со всеми ссылками и фактами. Когда уехал из страны, я не догадывался, какую именно роль играл Мемориал (ликвидирован в РФ) и его бывшие сотрудники в этой всей истории. Но когда доехал до места, мне попался пост Николая Митрохина (проживает в Германии, бывший мемориалец), а также десяток комментариев других бывших сотрудников, которые в ночь моего отъезда развернули кампанию по травле меня (все это происходило в часы, когда на вокзале под крики НОДовцев «предатель и враг народа» я уезжал из страны). Они не просто писали о проекте и обо мне, они, обладая подробными данными о моей семье, начали травить родителей. Видимо, чтобы побольнее укусить. Вот ссылка на эту публикацию, каждый может прочитать и сделать свои выводы.
Ниже рассказ, как мы до такого дожили.
Предыстория
Мемориал – старейшая правозащитная организация России, когда-то она делала важные вещи и проводила мероприятия, необходимые обществу, но в какой-то момент все изменилось, кардинальные перемены произошли со смертью Арсения Рогинского. Так совпало, что именно в тот период во всех значимых музеях и мемориальных комплексах России по теме репрессий формировался слой конъюктурщиков (сегодня он полностью сформирован, «шалость удалась»). Я умышленно не делю Мемориал на международный и правозащитный, а еще есть российский и московский, НИЦ Мемориал и Общество Мемориал, ООО «Мемо» и ПЦ Мемориал. Это их хитрость создать много организаций, где работают и занимают должности одни и те же лица. По-хорошему в любой европейской стране за это уже можно было давно схлопотать, но в России все любят строить кучу дочерних предприятий, сектор правозащиты не исключение. Дальше я не буду загружать вас этими хитросплетениями, а буду просто писать про Мемориал.
Так вот, умирает Рогинский (спасибо ему за советы и многочисленные наши телефонные разговоры), и Мемориал возглавляет Ян Рачинский. В своих многочисленных интервью он не раз потом будет говорить, что рядовые чекисты просто выполняли приказ, а попытки назвать палачей и признать их ответственность он называет «позицией Хрущева: вот органы вышли из-под контроля и сотворили бог весть что» (источник). Я не буду опускаться до уровня мемориальцев и копаться в родословной этого товарища и других людей, которые участвовали в последних событиях – это их семья, затрагивать я ее не хочу, разве что упомяну брата Яна Збигневича – Станислава, который вел мемориальский паблик «Память о ГУЛАГе» в фейсбуке. Именно он назвал меня в 2015 году «ублюдком» и заблокировал в этих группах весь состав редакции проекта «Бессмертный барак».
Отношения нашего маленького проекта, который вели в разные годы от 2 до 5 человек, с Мемориалом складывались строго по наклонной. Да, тематика одна, мы говорим об одних и тех же вещах, но отличие нашего проекта было в том, что он строился на семейных историях. Стоит сказать, что в историческом секторе Мемориала работало не менее 40 человек (по заявлению сотрудника Мемориала Сергея Бондаренко). В 2018 году Мемориал совместно с ФСБ на расстрельном полигоне в Коммунарке открывает памятник. На нем в числе жертв перечислены общим списком более 100 сотрудников НКВД, а также члены троек и другие признанные государством люди, не подлежащие реабилитации. Никаких пометок об этих людях нет, и все они объявляются просто жертвами, которые мы должны оплакать, как сказала Елена Жемкова на торжественном открытии. Мы аргументированно критиковали это, стыдили то, что не было открытого обсуждения концепции такого важного монумента. По факту – Мемориал пошел на поводу у ФСБ и просто согласился со списком, который им дали. Так в список попали чекисты, которые не были там расстреляны, прожили долгую жизнь и умерли в почете.
За все восемь лет существования проекта редакция пришла к выводу, что у Мемориала сложилось мнение: это их память, и только они обладают особым правом на эту тему. В разные годы возникали многие маленькие проекты, которые были либо поглощены Мемориалом, либо просто затравлены и уничтожены.
Мемориал на службе у Путина
Еще одной важной вехой Мемориала в последний период своего существования стало вхождение членов правления в государственные институции. Допустим, Ян Рачинский до последнего времени (до августа 2023 года точно, сейчас не могу сказать) входил в комиссию при президенте РФ по делам о реабилитации жертв политических репрессий.
Елена Жемкова и сегодня входит в руководство Фонда Памяти, с помощью которого проводятся основные государственные телодвижения по теме репрессий. Ее не смущает, что Фонд полностью финансирует государство в лице правительства Москвы. Именно она участвовала в открытии памятника на Сахарова, там же присутствовал и Путин в рамках своей предвыборной кампании.
Также стоит упомянуть, что она уже давно не находится в России, подписывает от лица Мемориала письма в защиту русских бизнесменов (потом слезно извиняется, что сама не знает что и где она подписывает), частично причастна к выдаче гуманитарных виз (насколько я знаю, заведует частью по согласованию – «хороший ты русский или нет»).
Также есть члены правления Мемориала, входящие в Совет по правам человека при президенте, который большей частью сегодня занят пропагандой войны в Украине. Другой член правления Мемориала – Александра Поливанова, если посмотреть сайты госзакупок (все есть в открытом доступе), получала госконтракты на осуществление какой-то деятельности всего пару лет назад.
Постоянным гостем мероприятий Мемориала и другом организации был и оставался до ликвидации Сергей Караганов. Он известен как сторонник войны, также категорически поддерживал закрытие архивов.
Я перечисляю вещи, о которых не говорят в СМИ, но все это можно найти в открытом доступе. Я уже упоминал пост мемориальца Митрохина в каждом интервью, но это усердно вырезалось, в прямых эфирах времени не хватало раскрыть подробности, вот и получается, что обратить на это внимание я могу только с помощью своего ресурса.
Еще один участник этой организации – Сергей Бондаренко. Каждая его лекция начинается с оскорбительных и неуместных выпадов в адрес нашего проекта – например, это видео. Мемориальцам очень не нравится, что мы используем цитаты Ахматовой, Мандельштама и многое другое. В 2016 году он берет у меня интервью, узнает о работе проекта, публикует его в усеченном виде и создает после этого похожий на наш проект сайт «Открытый список». Вообще очень странно, что организация, которая работала не одно десятилетие до создания нашего проекта, не поняла, как важно сохранять семейные истории.
Про тверские события
Все началось задолго до 19 октября. Еще в начале этого месяца мы опубликовали фотографии подготовки постоянной выставки. Комментарий для статьи у меня взяло издание «Говорит НеМосква»Статья от 01.10.2023 года. К статье редакцией проекта предоставлены фото мемориального комплекса.. В обсуждение пришла волонтерка Мемориала и «Открытого списка» Екатерина Мишина с претензиями, почему его взяли у меня, а не у мемориальцев.
В середине октября мне написала помощница французского журналиста Алена Барлюэ (издание Ля Фигаро) с просьбой рассказать о нашем проекте. Я согласился, и мы встретились на Донском кладбище. Подробности я рассказывал уже несколько раз, прочитать можно тут, тут и посмотреть тут.
В момент задержания я позвонил другу, известному правозащитнику и общественному деятелю, имя называть не буду – он остается в России. Собственно он и обратился в ОВД-Инфо (также мемориальский проект, за время своего существования организация сидела в офисе Мемориала, некоторые сотрудники совмещали работу и там, и там, ну и конечно, финансировалось все с помощью Мемориала). Они перезвонили мне, когда я был в автозаке, и предложили воспользоваться чат-ботом. Я громко рассмеялся и сказал, что телефон у меня заберут и мне срочно нужен срочно адвокат. Дело в том, что адвокат, с которым у меня был заключен договор, находилась у врача и не знала о моей беде. Когда у меня телефон забрали, моему другу и моему адвокату сказали, что утром в отделе у меня будет адвокат, которого готов оплатить Мемориал. Но на утро по какой-то причине специалиста не наняли, и я остался не только сразу без защиты, была потрачена и драгоценная ночь. Утром все отделения полиции отвечали, что такого задержанного нет. Я вообще не понимаю, о каких чат-ботах может идти речь, зачем Мемориал на это тратит такие ресурсы, если это не работает. Понятно, что это должно работать без испытания на уязвимых людях.
Кстати, такие же чат-боты они выпускают для военкоматов. Ну пробовал, пользовался. В итоге приходит файл с заявлением, которое я должен распечатать… Где? В военкомате? Правильно, дурак: всегда ты должен иметь с собой принтер в таких ситуациях.
Про Митрохина и прочих диванных мемориальцах из Германии
Как я читал, Мемориал очень гордится, что бывших мемориальцев не бывает. Знаю я еще одну такую организацию, не вызывает она у меня доверия. Разберем пост, который выходит в ночь моего отъезда, в тот момент, когда я отбиваюсь от НОДовцев у вагона поезда, а они кричат мне «Предатель».
1. «Оказывается, основатель и собственник “Бессмертного барака” по имени Андрей Шалаев, тридцати четырехлетний уроженец Нижнего Новгорода с "кадетским" прошлым воюет с "Мемориалом" (как с “Международным", так и Правозащитным центром), поскольку те кисло к нему относятся (скопипастил составленную ими базу данных и считает, что оно так и надо), и по тому, что избегают радикальных оценок, какие ему надо ("Аааа, Дмитриева признали политзаключенным через год, а не сразу). Ну и да, вся кремлевская гнусь – у них Сорос и гранты, они за границей, а я тут такой честный резкий парень, у меня есть семья и ваши донаты».
«Собственник» Шалаев готов к ответу. Разрешите начинать! И вытянулся по стойке смирно, как когда-то в кадетском корпусе)) Ну, мне уже 35 лет все-таки, я не собственник, я редактор гражданской инициативы. С именем ошибок нет, действительно родился в гор. Горьком (ныне Нижний Новгород). Кадетское прошлое имеется, с 7 по 11 класс действительно учился. Видимо, мемориалец считает это преступлением? У нас люди с поварским образованием руководят Мемориалом, и что? Или военное детство и прыжки с парашютом запрещают мне говорить о государственном терроре и увлекаться историей? Я совсем не понял этого выпада, пока не вспомнил, что в камеру ко мне в Твери подсаживали разных товарищей, одни заводили темы про войну в Украине, другие настырно предлагали покурить, а вот один поспал пару часов, проснулся и говорит мне «Ну что, кадет, не спится?» Вот уж точно было удивление об осведомленности моих сокамерников. Митрохин, а не сексот ли ты случаем?
Далее «воюет с "Мемориалом"», я ни с кем не воюю, в 2016 году я сидел в кабинете у Рогинского, он меня угощал кофе из своей турки, очень был заинтересован идеей, были планы совместно сканировать все то, что хранилось в каком-то гараже, а ваш Ян Рачинский уже плевался на Радио Свобода и поливал наш проект грязью. Как только стал руководителем Мемориала, главного врага нашел быстро: это не государство, которое закрывает архивы, не силовики, которые уже прессовали ваших сотрудников, главным врагом стал я и мой проект. Понимаешь ли, оскорбил их, что они участвовали в предвыборной кампании Путина, открывая памятник на Сахарова, что вместо сохранения памяти о жертвах и героях Мемориал скатился до увековечивания имен палачей на Коммунарке.
«Поскольку те кисло к нему относятся» — как по мне, лучше меня и мой проект вообще не трогать и никак не относится, вы же, как паразиты, уничтожаете все, к чему прикасаетесь. Те деньги, которые вам давали разные фонды на распределение и выдачу грантов низовым инициативам в России, если и доходили до кого-то, то сразу обязывали эти инициативы клеймить себя знаком Мемориала, сколько инициатив выжило и полноценно после этого выросло? Я не знаю ни одной, вы все пожирали! Иметь хоть какое-то отношение к вам – значит быть уязвимыми. Вся наша работа построена на независимости, такой и остается.
«Скопипастил составленную ими базу данных и считает, что оно так и надо». Открою страшную тайну: вся база Мемориала – это не труд сотрудников этой организации, это труд тысяч людей по всей стране и за ее пределами. Это просто книги памяти, которые созданы государством и за его счет. Мемориал просто взял эти данные, отсканировал и выложил у себя, а теперь всем предъявляет это как результат своей 30-летней работы. Никакого права выставлять и говорить, что эти данные их собственность, у Мемориала нет. Это государственная работа в рамках Закона о жертвах репрессий и работа сотен организаций, созданных в регионах. Кто тут у кого еще и что скопипастил?
В 2015 году, когда мы создали сайт, мы действительно пользовались данными, сверяли и посылали в Мемориал сотни писем с просьбой внести правки. Когда было понятно, что Мемориал вносить их не хочет, мы поняли бесполезность этой затеи и решили пойти другим путем. Мы обновили сайт и добавили раздел с единой базой данных жертв государственного террора. Данные для этого раздела мы берем из книг памяти. Работа это выглядит так: мы покупаем, принимаем в дар или просто находим книги памяти, сканируем их и добавляем в базу. Это трудоемкий и важный процесс, многих книг, которые добавлены в нашу базу, нет в сети, в том числе в базе Мемориала их тоже нет. Помимо этого, у нас идет работа по оцифровке, распознанию и переводу книг памяти других стран: Украины, Беларуси, Молдовы, Латвии, Литвы — это тоже уникальный и важный процесс. За это время нами обработаны более 600 книг памяти, нами сохранено более 2,5 миллионов записей из них. Митрохин, вы лжец, ваши мемориальцы, которые вам это нашептали на ухо, – лжецы. Вы даже ничего толком не изучили перед тем, как делать такие громкие заявления.
Рассказать, как Мемориал для публикаций на Радио Свобода использовал наши фото, аккуратно вырезая уголки с метками об авторстве? Легко.
По сути, нужно уже остановиться и не отвечать дальше: с этим доносом, травлей меня, проекта и моих родителей все ясно и понятно. Ясно даже, по чьей команде все это написано, на чьей службе состоит Митрохин и шайка мемориальцев в комментариях. Но я продолжу, уже не для ответа, а просто, чтобы показать примитивность мышления этих людей и организации, в которой они столько лет ничего не делали, просиживая штанишки в теплых кабинетах в центре Москвы.
«И по тому, что избегают радикальных оценок, какие ему надо ("Аааа, Дмитриева признали политзаключенным через год, а не сразу”)» — действительно я критиковал и буду продолжать критиковать этих псевдо-правозащитников. Помимо Дмитриева, вы долгое время не признавали политзаключенным Никиту Уварова (дело Майнкрафт) и многих других. А вот Овсянникову вы признали на второй день домашнего ареста. Я открыто заявлял всегда и буду заявлять, что вы сборище приспособленцев, которое наделило само себя правом признавать или нет политзаключенного, исходя из личных симпатий. А еще вы любители хайпануть на теме медийных персон. И да, вы даже деньжат на себя любимых собираете, используя громкие имена. Вот вспомним совсем недавнюю историю со сборами денег на Беркович и Петрийчук. Вас наконец прижали родственники этих отважных женщин, адвокаты вас размазали — за то, что вы собирали деньги для них, а они шли непонятно куда. Комментарий адвоката — Сергея Бадамшина.
Я не поленился и посмотрел, куда они идут, вот ваши же отчеты: 1/4 часть вы тратите на газеты и журналы для одного-единственного политзека. Какая красота, правда? Остальные недостойны, видимо, получать помощь на деньги, которые вы сами решаете, куда направить. Да и вообще, что вы ему там на такие суммы выписываете в камеру? Я не ФБК, но очень бы хотелось, чтобы это изучили профессионалы.
«Ну и да, вся кремлевская гнусь – у них Сорос и гранты, они за границей, а я тут такой честный резкий парень, у меня есть семья и ваши донаты» — вы снова лжете, Митрохин, я никогда не упоминал Сороса, про гранты я уже писал выше, все они оседают в вашем междусобойчике, семейном клане Мемориала, а не направляются по назначению на развитие других проектов. Я никого и никогда не упрекал за получение денег от каких-либо фондов, я лишь говорил об их использовании: как все в России воруется, а потом пишутся громкие отчеты для грантодателей. На деле это не работает, не достигает целей, выполняется для галочки. А за достижения выдается база в три миллиона записей, которую скопипастили из книг памяти, созданных государством.
2. «Кстати, про семью, которая в делах сына, судя по ФБ, принимает активное участие. Папа там, тоже Андрей Шалаев — "гвардии полковника запаса, разведчика-десантника в годы войны в Афганистане", ну, проще говоря, спецназ ГРУ, который на пенсии создает клуб "Десантник", потом целый кадетский корпус им. Маргелова (символа всей ГРУ-ВДВшной братии), откуда его со скандалом увольняют, потом восстанавливают».
Покрывшись ложью и клеветой в первом абзаце своего пасквиля, автор переходит на семью. Глупо, наверное, говорить, но Митрохин — редкостный мерзавец. Вот смотрите, не побоюсь этого сравнения, хотя у меня лайт-версия, но в Беларуси к родителям Саши Филипенко для запугивания пришли с обыском силовики и увели отца. В России все сложнее, на тропу войны с родителями выпущены мемориальцы-бульдоги, цепные псы натравлены на все военное. Хотя больше эти товарищи и похожи на крыс в Бремене (или где они там сейчас обитают), но кусаются больно.
Отец действительно проходил срочную службу и срочником был направлен в Афганистан. Полковник – это не звание, а чин в кадетском корпусе, автору не понять – он не только врун, он глуп. После возвращения (а вернулся он с ранениями и проходил лечение в госпитале) отец действительно открывает военно-патриотический клуб, это времена позднего совка. Потом в 1994 году появляются первые кадетские классы, позднее он с нуля создает целый кадетский корпус, который действительно носит имя Маргелова (жизнь подарила мне возможность пообщаться с его сыном, который первым десантировался в боевой машине, за что был награжден званием Героя много лет спустя). В чем именно преступление? Да, его действительно уволили, потому что воровать не хотел на детях, как того требовало Министерство образования. Мой отец – прекрасный организатор и с большой буквы Учитель, Педагог. К нему до сих пор приезжают его выпускники, которые ценят то, что он им заложил в детстве.
Мои родители 35 лет прожили в Нижнем Новгороде в центре города в бараке, и только в этом году им удалось добиться расселения, они воспитали меня и еще двух детей (один из них был инвалидом с детства). А мама всю жизнь проработала медиком в центре реабилитации детей с особенностями развития. Ты на них решил поднять свою крысиную лапку? Так поверь, я тебе ее лично отгрызу. Ты волоса с головы моего отца и матери не стоишь, как и все остальные комментаторы из Мемориала. Вас, гнид, надо отправить обратно в Россию, чтобы вы своими паскудными делами занимались прямо там, под боком у своих чекистов-покровителей.
Этот абзац я пишу уже через несколько дней после предыдущих. Пытался выдохнуть и отвлечься. Так вот: ни мама, ни папа – никогда не участвовали в делах проекта, ну разве что подарили мне жизнь, которая позволяет мне жить и вести дела. Я даже надеюсь, что они не читают публикации проекта после событий в Твери и моего отъезда, им это трудно далось: и мое похищение полицией, и мой скорый отъезд.
3. «Ооочень мне всё это напоминает историю Дмитрия Юрасова, благородного архивного разбойника, который на волне славы отправился на несколько лет с платными лекциями в провинцию, а потом долго обвинявшего "Мемориал" в том, что тот "на костях репрессированных", "гранты" и далее по тексту. Последние лет 30 он в солженицынском архиве и библиотеке архивист и о новых грандиозных делах его не слыхать».
У Дмитрия, я думаю, есть свой язык, поэтому просто приведу его комментарий из фейсбука:
«Коля Митрохин, столующийся в Германии, выступил как подпевала конвоя в эрэфии. Мемориальская икона Рогинский так говорил: зачем ссориться, такая тема, места всем хватит. Видать, нет. Только контора рогинского-рачинского энд жемковой оседлала тааакую тему. Остальные кто? Штафирки А мы! Мы – институция! С дороги! Митрохинская ревность глаза выедает. Как Солженицын сказал про похожих: да вы хуже гэбистов! Не обращаем внимания на навозников.
Ну, пойми, они хотели укусить больнее, ревность глаза выела. Про меня тоже всякое писали, но змея Митрохин, видать, до моей родословной не добрался. А из какой вы семьи, может, у вас палачи, стукачи в роду? Ищи, змея. Успехов, копай. Он же пишет, что не разгадал твоей траектории. Нашелся мудила, физик-ядерщик. Мемориальская управдомша Жемкова вообще дописалась до того, что я из следственных дел вырывал страницы, а потом родственники приходили в ФСБ и не находили листов. Все разворовал Юрасов. Лгут, как на мёртвого. Так что держись, на связи».
4. «Специально для тех, кто считает, что благородный герой, всегда благородный герой. Есть некоторая разница между человеком, который что-то самодеятельно собирает и презентует прессе, и созданием институции, способной вести систематическую деятельность в течение длительного времени и на большой территории. Создатели Мемориала смогли построить организацию с сотней с лишним региональных организаций и провести за 1990-е – 2000-е годы огромную работу по выявлению и публикации списков репрессированных. А также по научному изучению проблемы и выявлении документации показывающей, как организовывалась и функционировала система террора. Например, выявить те документы, которые собственно приказывали осуществлять репрессии, определяли принципы репрессирования и так далее. Они же организовывали сотни выставок, публикаций, постоянное информирование прессы и так далее. Объединили сотни российских и зарубежных исследователей, занимающихся этой темой.
А любительская популяризация проблемы и памяти – вот смотрите, расстреляли такого-то, это ужасно, что погиб такой прекрасный/юный/невинный человек, безусловно, имеет смысл, но только до той границы, пока она опирается на твердо установленные факты. Иначе в погоне за эмоциями читателей очень быстро можно дойти до полной дискредитации темы. Что уже, собственно, проходили, когда эмоциональные заявления и завышенные оценки жертв репрессий, сделанные в 1970-е – 1990-е годы без опоры на архивную информацию, были использованы сталинистами для активной контрпропаганды. Последствия которой сейчас более чем очевидны».
Мне понятно, что их особое право на память запрещает мне писать о конкретных людях, рассказывая и показывая семейные истории. Что не мешает им взять чужие книги и трясти ими как доказательством своей компетентности. Я уверен, что именно Мемориал виноват в том, что не работает в нашей стране Закон 1991 года о жертвах репрессий. Именно они своей работой подменяли, а местами умышленно перетягивали обязанности по сохранению памяти об этих страницах истории от государства на себя. А с учетом, что все это время члены правления Мемориала занимали и занимают важные должности в государственных органах, принимали участие в разработке всяких концепций, которые ни черта не работают с их молчаливого одобрения, они виновны и в том, что мы имеем сегодня. У сотни с лишнем региональных отделений на деле нет даже книг памяти своего региона! Вы – мошенники, которые надули не только щеки от своей важности, вы создали мыльный пузырь, вы уничтожили сотни инициатив, вы освоили сотни президентских и зарубежных грантов, насоздавали кучу организаций, в которых одни и те же люди получают зарплаты и ни черта не делают. У нас в проекте последние годы работало 2 человека, у вас только в историческом секторе — 40. Наш труд может проверить каждый, зайдя на сайт и посмотрев количество публикаций и текстов от родственников, которые мы обработали… Десятки тысяч писем, ответов, запросы в архивы, консультации…
Чем запомнитесь вы? Игрой-бродилкой по расстрелянному полигону, где нужно бродить мимо мужика с кувалдой и собирать капельки крови? Или своим сайтом, где можно выйти на виртуальный митинг, или настольной кухонной игрой про диссидентов, а может, формочками для печенья, которые вы продавали? Это результат работы великой организации, угрозу которой представляют 2 человека с проектом по семейной истории?
Вы не только смешны и уродливы, вы в первую очередь ответственны за происходящее, за то, что происходит с историей сейчас, вашими руками она переписана. Не я стоял с Путиным на Сахарова и открывал памятник жертвам репрессий – вы. Многие видят и понимают, чем вы на самом деле занимаетесь, в том числе в своих Бременах и Берлинах. Вы сексоты и вас нужно выжигать коленным железом за соучастие в преступлениях в России. А еще у меня вопрос: после начала войны вы направляли деньги в Россию, я даже знаю человека, который в трусах возил их туда, чтобы ускорить процесс сканирования документов и вывоза части важного хранящегося материала. Как успехи, Ян и Стас Збигневичи? Отсканировали? Вывезли?
5. «Как довольно очевидно и то, что "Бессмертный барак" является спойлерским проектом, призванным перехватить тему у "Мемориала". Шалаев же настоящий революционер в теме "сталинских репрессий", не эти же "которые в Париже"».
Один Шалаев перехватил тему у Мемориала)) Смешно. Они на полном серьезе думают, что проект, который теперь ведет один человек, может спойлерить и перехватить тему целого Мемориала? Ну ок, может, это еще и я вас ликвидировал? Клоуны, лжецы, доносчики, провокаторы и сексоты – единственное, что я могу сказать об этих людях. И вроде бы надо после этого пойти дальше, но стоит просто напомнить: эти люди занимаются гуманитарными визами за границей, к этим людям приходят за помощью в России, эти люди решают, кто политзек, а кто нет. Помните об этом, они хуже чекистов, они их подстилки.