21 августа 1973 года, академик Андрей Дмитриевич Сахаров провел в Москве свою первую пресс-конференцию для иностранных журналистов, где рассказал о нарушении прав человека в СССР. За пять дней до этого его вызывали к заместителю Генерального прокурора СССР.
«На конференцию в нашу маленькую комнату пришло около 30 человек - корреспонденты всех западных агентств и многих крупных газет, большинство я видел впервые, все с блокнотиками и магнитофонами, многие также с фотоаппаратами», - вспоминал Андрей Дмитриевич. В тот день он говорил легко и свободно, несмотря на то, что по собственному признанию, «устный жанр» давался ему неважно.
Корреспонденты спрашивали Сахарова, как он относится разрядке международной напряженности, как оценивает перспективы движения диссидентов и начались ли демократические изменения в СССР. Иностранцы интересовались также, как он оценивает последние репрессии против инакомыслящих. «Из всех моих пресс-конференций эта, первая, вероятно, получила наибольший отклик, - вспоминал потом Сахаров.
Вскоре он уехал с женой Еленой Боннэр и приемным сыном Алексеем в Армению, где узнал, что в «Правде» опубликовано письмо сорока советских академиков во главе с президентом АН СССР М. В. Келдышем, осуждающих действия Сахарова.
Отказались участвовать в травле Петр Капица, Зельдовичу не предлагали, а будущий президент Академии наук СССР Александров не подошел к телефону. Когда последнему позвонили домой с предложением присоединиться к письму, кто-то из домашних сказал: «Анатолий Петрович не может подойти, у него запой».
…С этого письма началась компания по дискредитации академика. «Клеймили позором» Андрея Дмитриевича не только известные люди, но и рядовые граждане. Во многих письмах, кроме академика Сахарова осуждался писатель Александр Солженицын, который тоже находился в жестокой опале.